Неточные совпадения
Батюшка пришлет денежки, чем бы их попридержать —
и куды!.. пошел кутить: ездит на извозчике, каждый
день ты доставай в кеятр билет, а там через неделю, глядь —
и посылает на толкучий продавать новый фрак.
Хлестаков. Право, не знаю. Ведь мой отец упрям
и глуп, старый хрен, как бревно. Я ему прямо скажу: как хотите, я не могу жить без Петербурга. За что ж, в самом
деле, я должен погубить жизнь с мужиками? Теперь не те потребности; душа моя жаждет просвещения.
Аммос Федорович. Да, нехорошее
дело заварилось! А я, признаюсь, шел было к вам, Антон Антонович, с тем чтобы попотчевать вас собачонкою. Родная сестра тому кобелю, которого вы знаете. Ведь вы слышали, что Чептович с Варховинским затеяли тяжбу,
и теперь мне роскошь: травлю зайцев на землях
и у того
и у другого.
В конце села под ивою,
Свидетельницей скромною
Всей жизни вахлаков,
Где праздники справляются,
Где сходки собираются,
Где
днем секут, а вечером
Цалуются, милуются, —
Всю ночь огни
и шум.
«Орудуй, Клим!» По-питерски
Клим
дело оборудовал:
По блюдцу деревянному
Дал дяде
и племяннице.
Поставил их рядком,
А сам вскочил на бревнышко
И громко крикнул: «Слушайте!»
(Служивый не выдерживал
И часто в речь крестьянина
Вставлял словечко меткое
И в ложечки стучал...
«Парома не докличешься
До солнца! перевозчики
И днем-то трусу празднуют,
Паром у них худой,
Пожди!
Зиму
и лето вдвоем коротали,
В карточки больше играли они,
Скуку рассеять к сестрице езжали
Верст за двенадцать в хорошие
дни.
Глеб — он жаден был — соблазняется:
Завещание сожигается!
На десятки лет, до недавних
днейВосемь тысяч душ закрепил злодей,
С родом, с племенем; что народу-то!
Что народу-то! с камнем в воду-то!
Все прощает Бог, а Иудин грех
Не прощается.
Ой мужик! мужик! ты грешнее всех,
И за то тебе вечно маяться!
Как примет дань Шалашников,
Уйдем —
и за заставою
Поделим барыши:
«Что денег-то осталося!
Трубят рога охотничьи,
Помещик возвращается
С охоты. Я к нему:
«Не выдай! Будь заступником!»
— В чем
дело? — Кликнул старосту
И мигом порешил:
— Подпаска малолетнего
По младости, по глупости
Простить… а бабу дерзкую
Примерно наказать! —
«Ай, барин!» Я подпрыгнула:
«Освободил Федотушку!
Иди домой, Федот...
Г-жа Простакова. Ах, мой батюшка! Да извозчики-то на что ж? Это их
дело. Это таки
и наука-то не дворянская. Дворянин только скажи: повези меня туда, — свезут, куда изволишь. Мне поверь, батюшка, что, конечно, то вздор, чего не знает Митрофанушка.
Г-жа Простакова (увидя Кутейкина
и Цыфиркина). Вот
и учители! Митрофанушка мой ни
днем, ни ночью покою не имеет. Свое дитя хвалить дурно, а куда не бессчастна будет та, которую приведет Бог быть его женою.
Еремеевна. Ночью то
и дело испить просил. Квасу целый кувшинец выкушать изволил.
Правдин. Если вы приказываете. (Читает.) «Любезная племянница!
Дела мои принудили меня жить несколько лет в разлуке с моими ближними; а дальность лишила меня удовольствия иметь о вас известии. Я теперь в Москве, прожив несколько лет в Сибири. Я могу служить примером, что трудами
и честностию состояние свое сделать можно. Сими средствами, с помощию счастия, нажил я десять тысяч рублей доходу…»
—
И хоть бы он
делом сказывал, по скольку с души ему надобно! — беседовали между собой смущенные обыватели, — а то цыркает, да
и на́-поди!
"30-го июня, — повествует летописец, — на другой
день празднованья памяти святых
и славных апостолов Петра
и Павла был сделан первый приступ к сломке города".
Тогда поймали Матренку Ноздрю
и начали вежливенько топить ее в реке, требуя, чтоб она сказала, кто ее, сущую бездельницу
и воровку, на воровство научил
и кто в том
деле ей пособлял?
Один только раз он выражается так:"Много было от него порчи женам
и девам глуповским",
и этим как будто дает понять, что,
и по его мнению, все-таки было бы лучше, если б порчи не было.
Тогда он Старицу сжег, а жен
и дев старицких отдал самому себе на поругание.
Сбивчивые
и неосмысленные события бессвязно следуют одно за другим,
и люди, по-видимому, не преследуют никаких других целей, кроме защиты нынешнего
дня.
Очень может быть, что так бы
и кончилось это
дело измором, если б бригадир своим административным неискусством сам не взволновал общественного мнения.
И если б не подоспели тут будочники, то несдобровать бы «толстомясой», полететь бы ей вниз головой с раската! Но так как будочники были строгие, то
дело порядка оттянулось,
и атаманы-молодцы, пошумев еще с малость, разошлись по домам.
Один только штатский советник Двоекуров с выгодою выделялся из этой пестрой толпы администраторов, являл ум тонкий
и проницательный
и вообще выказывал себя продолжателем того преобразовательного
дела, которым ознаменовалось начало восемнадцатого столетия в России.
Можно только сказать себе, что прошлое кончилось
и что предстоит начать нечто новое, нечто такое, от чего охотно бы оборонился, но чего невозможно избыть, потому что оно придет само собою
и назовется завтрашним
днем.
Был, после начала возмущения,
день седьмый. Глуповцы торжествовали. Но несмотря на то что внутренние враги были побеждены
и польская интрига посрамлена, атаманам-молодцам было как-то не по себе, так как о новом градоначальнике все еще не было ни слуху ни духу. Они слонялись по городу, словно отравленные мухи,
и не смели ни за какое
дело приняться, потому что не знали, как-то понравятся ихние недавние затеи новому начальнику.
Но смысл закона был ясен,
и откупщик на другой же
день явился к градоначальнику.
Он не без основания утверждал, что голова могла быть опорожнена не иначе как с согласия самого же градоначальника
и что в
деле этом принимал участие человек, несомненно принадлежащий к ремесленному цеху, так как на столе, в числе вещественных доказательств, оказались: долото, буравчик
и английская пилка.
Они тем легче могли успеть в своем намерении, что в это время своеволие глуповцев дошло до размеров неслыханных. Мало того что они в один
день сбросили с раската
и утопили в реке целые десятки излюбленных граждан, но на заставе самовольно остановили ехавшего из губернии, по казенной подорожной, чиновника.
Проходит
и еще один
день, а градоначальниково тело все сидит в кабинете
и даже начинает портиться.
Дело в том, что она продолжала сидеть в клетке на площади,
и глуповцам в сладость было, в часы досуга, приходить дразнить ее, так как она остервенялась при этом неслыханно, в особенности же когда к ее телу прикасались концами раскаленных железных прутьев.
Тут только понял Грустилов, в чем
дело, но так как душа его закоснела в идолопоклонстве, то слово истины, конечно, не могло сразу проникнуть в нее. Он даже заподозрил в первую минуту, что под маской скрывается юродивая Аксиньюшка, та самая, которая, еще при Фердыщенке, предсказала большой глуповский пожар
и которая во время отпадения глуповцев в идолопоклонстве одна осталась верною истинному богу.
Днем он, как муха, мелькал по городу, наблюдая, чтобы обыватели имели бодрый
и веселый вид; ночью — тушил пожары, делал фальшивые тревоги
и вообще заставал врасплох.
Конечно, тревога эта преимущественно сосредоточивается на поверхности; однако ж едва ли возможно утверждать, что
и на
дне в это время обстоит благополучно.
Ранним утром выступил он в поход
и дал
делу такой вид, как будто совершает простой военный променад. [Промена́д (франц.) — прогулка.] Утро было ясное, свежее, чуть-чуть морозное (
дело происходило в половине сентября). Солнце играло на касках
и ружьях солдат; крыши домов
и улицы были подернуты легким слоем инея; везде топились печи
и из окон каждого дома виднелось веселое пламя.
Аленка словно обеспамятела. Она металась
и, как бы уверенная в неизбежном исходе своего
дела, только повторяла:"Тошно мне! ох, батюшки, тошно мне!"
Произошел обычный прием,
и тут в первый раз в жизни пришлось глуповцам на
деле изведать, каким горьким испытаниям может быть подвергнуто самое упорное начальстволюбие.
Этого мало: в первый же праздничный
день он собрал генеральную сходку глуповцев
и перед нею формальным образом подтвердил свои взгляды на администрацию.
Только на осьмой
день, около полдён, измученная команда увидела стрелецкие высоты
и радостно затрубила в рога. Бородавкин вспомнил, что великий князь Святослав Игоревич, прежде нежели побеждать врагов, всегда посылал сказать:"Иду на вы!" —
и, руководствуясь этим примером, командировал своего ординарца к стрельцам с таким же приветствием.
Уподобив себя вечным должникам, находящимся во власти вечных кредиторов, они рассудили, что на свете бывают всякие кредиторы:
и разумные
и неразумные. Разумный кредитор помогает должнику выйти из стесненных обстоятельств
и в вознаграждение за свою разумность получает свой долг. Неразумный кредитор сажает должника в острог или непрерывно сечет его
и в вознаграждение не получает ничего. Рассудив таким образом, глуповцы стали ждать, не сделаются ли все кредиторы разумными?
И ждут до сего
дня.
Ныне, роясь в глуповском городском архиве, я случайно напал на довольно объемистую связку тетрадей, носящих общее название «Глуповского Летописца»,
и, рассмотрев их, нашел, что они могут служить немаловажным подспорьем в
деле осуществления моего намерения.
Голова у этого другого градоначальника была совершенно новая
и притом покрытая лаком. Некоторым прозорливым гражданам показалось странным, что большое родимое пятно, бывшее несколько
дней тому назад на правой щеке градоначальника, теперь очутилось на левой.
Осматривание достопримечательностей, не говоря о том, что всё уже было видено, не имело для него, как для Русского
и умного человека, той необъяснимой значительности, которую умеют приписывать этому
делу Англичане.
— Я не буду судиться. Я никогда не зарежу,
и мне этого нe нужно. Ну уж! — продолжал он, опять перескакивая к совершенно нейдущему к
делу, — наши земские учреждения
и всё это — похоже на березки, которые мы натыкали, как в Троицын
день, для того чтобы было похоже на лес, который сам вырос в Европе,
и не могу я от души поливать
и верить в эти березки!
Затем графиня рассказала еще неприятности
и козни против
дела соединения церквей
и уехала торопясь, так как ей в этот
день приходилось быть еще на заседании одного общества
и в Славянском комитете.
— Какой же дождь? Чуть покрапал. Так я сейчас приду. Так ты хорошо провел
день? Ну,
и отлично. —
И Левин ушел одеваться.
Они поворачивались, чтоб итти назад, как вдруг услыхали уже не громкий говор, а крик. Левин, остановившись, кричал,
и доктор тоже горячился. Толпа собиралась вокруг них. Княгиня с Кити поспешно удалились, а полковник присоединился к толпе, чтоб узнать, в чём
дело.
Сработано было чрезвычайно много на сорок два человека. Весь большой луг, который кашивали два
дня при барщине в тридцать кос, был уже скошен. Нескошенными оставались углы с короткими рядами. Но Левину хотелось как можно больше скосить в этот
день,
и досадно было на солнце, которое так скоро спускалось. Он не чувствовал никакой усталости; ему только хотелось еще
и еще поскорее
и как можно больше сработать.
— Опасность в скачках военных, кавалерийских, есть необходимое условие скачек. Если Англия может указать в военной истории на самые блестящие кавалерийские
дела, то только благодаря тому, что она исторически развивала в себе эту силу
и животных
и людей. Спорт, по моему мнению, имеет большое значение,
и, как всегда, мы видим только самое поверхностное.
На шестой
день были назначены губернские выборы. Залы большие
и малые были полны дворян в разных мундирах. Многие приехали только к этому
дню. Давно не видавшиеся знакомые, кто из Крыма, кто из Петербурга, кто из-за границы, встречались в залах. У губернского стола, под портретом Государя, шли прения.
Константин Левин уже отвлекся, стал представлять председателя
и Алешку-дурачка; ему казалось, что это всё идет к
делу.