Неточные совпадения
И мысль, что каторга уже близка, что через несколько
дней я высажусь на сахалинскую почву, не имея с собой ни одного рекомендательного письма, что меня могут попросить уехать обратно, — эта мысль неприятно волнует меня.
День был тихий
и ясный. На палубе жарко, в каютах душно; в воде +18°. Такую погоду хоть Черному морю впору. На правом берегу горел лес; сплошная зеленая масса выбрасывала из себя багровое пламя; клубы дыма слились в длинную, черную, неподвижную полосу, которая висит над лесом… Пожар громадный, но кругом тишина
и спокойствие, никому нет
дела до того, что гибнут леса. Очевидно, зеленое богатство принадлежит здесь одному только богу.
И в самом
деле, справа, при самом повороте в Лиман, где на отмели приютилась гиляцкая деревушка, на двух лодках несутся к нам какие-то странные существа, вопят на непонятном языке
и чем-то машут.
Что перешеек
и полуостров Сахалин — не мифы, а существовали когда-то на самом
деле, в настоящее время уже доказано.
[Жена Невельского, Екатерина Ивановна, когда ехала из России к мужу, сделала верхом 1100 верст в 23
дня, будучи больною, по топким болотам
и диким гористым тайгам
и ледникам охотского тракта.
На другой
день рано утром пошли дальше при совершенно тихой
и теплой погоде.
Говорят, что весною этого года здесь работала промерная экспедиция
и во весь май было только три солнечных
дня.
Прежнее деление его на северный, средний
и южный неудобно в практическом отношении,
и теперь
делят только на северный
и южный.
В длинные зимние ночи он пишет либеральные повести, но при случае любит дать понять, что он коллежский регистратор
и занимает должность Х класса; когда одна баба, придя к нему по
делу, назвала его господином Д., то он обиделся
и сердито крикнул ей: «Я тебе не господин Д., а ваше благородие!» По пути к берегу я расспрашивал его насчет сахалинской жизни, как
и что, а он зловеще вздыхал
и говорил: «А вот вы увидите!» Солнце стояло уже высоко.
Возле пристани по берегу, по-видимому без
дела, бродило с полсотни каторжных: одни в халатах, другие в куртках или пиджаках из серого сукна. При моем появлении вся полсотня сняла шапки — такой чести до сих пор, вероятно, не удостоивался еще ни один литератор. На берегу стояла чья-то лошадь, запряженная в безрессорную линейку. Каторжные взвалили мой багаж на линейку, человек с черною бородой, в пиджаке
и в рубахе навыпуск, сел на козлы. Мы поехали.
И в самом
деле неинтересно глядеть: в окно видны грядки с капустною рассадой, около них безобразные канавы, вдали маячит тощая, засыхающая лиственница. Охая
и держась за бока, вошел хозяин
и стал мне жаловаться на неурожаи, холодный климат, нехорошую, землю. Он благополучно отбыл каторгу
и поселение, имел теперь два дома, лошадей
и коров, держал много работников
и сам ничего не делал, был женат на молоденькой, а главное, давно уже имел право переселиться на материк —
и все-таки жаловался.
«Торговое
дело»
и «Торгово-комиссионный склад» — так называется эта скромная лавочка в сохранившихся у меня печатном
и рукописном прейскурантах — принадлежит ссыльнопоселенцу Л., бывшему гвардейскому офицеру, осужденному лет 12 тому назад Петербургским окружным судом за убийство.
Доктор пригласил меня переехать к нему,
и в тот же
день вечером я поселился на главной улице поста, в одном из домов, ближайших к присутственным местам.
Доктор рассказал мне, что незадолго до моего приезда, во время медицинского осмотра скота на морской пристани, у него произошло крупное недоразумение с начальником острова
и что будто бы даже в конце концов генерал замахнулся на него палкой; на другой же
день он был уволен по прошению, которого не подавал.
— Отсюда все бегут, — сказал он, —
и каторжные,
и поселенцы,
и чиновники. Мне еще не хочется бежать, но я уже чувствую утомление от мозговой работы, которой требуется здесь так много, благодаря, главным образом, разбросанности
дела.
Движение на улицах здесь гораздо значительнее, чем в наших уездных городах,
и это легко объяснить приготовлениями к встрече начальника края, главным же образом — преобладанием в здешнем населении рабочего возраста, который большую часть
дня проводит вне дома.
На другой же
день по приезде генерал-губернатор приступил к осмотру тюрем
и поселений.
Говорили каждый за себя или один за всё селение,
и так как ораторское искусство процветает на Сахалине, то
дело не обошлось
и без речей; в Дербинском поселенец Маслов в своей речи несколько раз назвал начальство «всемилостивейшим правительством».
22 июля после молебна
и парада (был табельный
день) прибежал надзиратель
и доложил, что генерал-губернатор желает меня видеть. Я отправился. А. Н. Корф принял меня очень ласково
и беседовал со мной около получаса. Наш разговор происходил в присутствии ген. Кононовича. Между прочим, мне был предложен вопрос, не имею ли я какого-либо официального поручения. Я ответил: нет.
Дни стояли хорошие, с ясным небом
и с прозрачным воздухом, похожие на наши осенние
дни.
Дело в том, что дети
и подростки в беднейших семьях получают от казны кормовые, которые выдаются только до 15 лет,
и тут молодых людей
и их родителей простой расчет побуждает говорить неправду.
Слова «женат, вдов, холост» на Сахалине еще не определяют семейного положения; здесь очень часто женатые бывают обречены на одинокую безбрачную жизнь, так как супруги их живут на родине
и не дают им развода, а холостые
и вдовые живут семейно
и имеют по полдюжине детей; поэтому ведущих холостую жизнь не формально, а на самом
деле, хотя бы они значились женатыми, я считал не лишним отмечать словом «одинок».
Корчевка леса, постройки, осушка болот, рыбные ловли, сенокос, нагрузка пароходов — всё это виды каторжных работ, которые по необходимости до такой степени слились с жизнью колонии, что выделять их
и говорить о них как о чем-то самостоятельно существующем на острове можно разве только при известном рутинном взгляде на
дело, который на каторге ищет прежде всего рудников
и заводских работ.
«С высоты соседних гор, — пишет Поляков, — Александровская долина кажется спертою, глухою
и лесистою… огромный хвойный лес покрывает значительные пространства на
дне ее».
И возникло то, без чего Сахалин обойтись бы не мог, а именно город, сахалинский Париж, где находит себе соответствующие общество
и обстановку
и кусок хлеба городская публика, которая может дышать только городским воздухом
и заниматься только городскими
делами.
В настоящее время Александровск занимает на плане площадь около двух квадратных верст; но так как он уже слился со Слободкой
и одною своею улицей подходит к селению Корсаковскому, чтобы в самом недалеком будущем слиться с ним, то размеры его в самом
деле более внушительны.
Но чтобы изо
дня в
день вести городскую жизнь, достаточно ли арестантских пайков
и мелких заработков, очень жалких?
Население здесь перебивается кое-как, но оно тем не менее все-таки каждый
день пьет чай, курит турецкий табак, ходит в вольном платье, платит за квартиры; оно покупает дома у крестьян, отъезжающих на материк,
и строит новые.
Арестанты, живущие в Александровской тюрьме, пользуются относительною свободой; они не носят кандалов, могут выходить из тюрьмы в продолжение
дня куда угодно, без конвоя, не соблюдают однообразия в одежде, а носят что придется, судя по погоде
и работе.
Местная следственная власть запутала ее
и самоё себя такою густою проволокой всяких несообразностей
и ошибок, что из
дела ее решительно ничего нельзя понять.
Отперто отхожее место не только
днем, но
и ночью,
и эта простая мера делает ненужными параши; последние ставятся теперь только в кандальной.
В хорошую теплую погоду, которая здесь бывает не часто, тюрьма вентилируется превосходно: окна
и двери открываются настежь,
и арестанты большую часть
дня проводят на дворе или далеко вне тюрьмы.
Приказывать каторжному, чтобы он не приносил на ногах грязи
и навоза, не плевал бы на пол
и не разводил клопов —
дело невозможное.
И в самом
деле, какую цену может иметь для каторжного собственная его чистоплотность, если завтра приведут новую партию
и положат с ним бок о бок соседа, от которого ползут во все стороны насекомые
и идет удушливый запах?
Она отучает его мало-помалу от домовитости, то есть того самого качества, которое нужно беречь в каторжном больше всего, так как по выходе из тюрьмы он становится самостоятельным членом колонии, где с первого же
дня требуют от него, на основании закона
и под угрозой наказания, чтобы он был хорошим хозяином
и добрым семьянином.
К нелегким работам относятся здесь также обязанности дровотасков, которые каждый
день рубят дрова, заготовляют их
и под утро, когда еще все спят, топят печи.
Положение определяет также число рабочих часов в
день, сообразно временам года
и полосам России.
В тюрьме каждый
день работают кашевары, хлебопеки, портные, сапожники, водоносы, поломойки, дневальные, скотники
и т. п.
Отдача каторжных в услужение частным лицам находится в полном противоречии со взглядом законодателя на наказание: это — не каторга, а крепостничество, так как каторжный служит не государству, а лицу, которому нет никакого
дела до исправительных целей или до идеи равномерности наказания; он — не ссыльнокаторжный, а раб, зависящий от воли барина
и его семьи, угождающий их прихотям, участвующий в кухонных дрязгах.
Конечно, не было бы жаль никаких затрат, если бы мастерские здесь были школами, где каторжные учились бы мастерствам; на самом же
деле, в литейной
и слесарной работают не каторжные, а опытные мастера-поселенцы, состоящие на положении младших надзирателей, с жалованьем по 18 руб. в месяц.
У него была только одна прислуга, старуха-хохлушка, каторжная,
и изредка, этак раз в
день, наведывался к нему каторжный Егор, дровотаск, который прислугою его не считался, но «из уважения» приносил дров, убирал помои на кухне
и вообще исполнял обязанности, которые были не под силу старушке.
Отработал я два месяца
и четыре
дня.
Днем маяк, если посмотреть на него снизу, — скромный белый домик с мачтой
и с фонарем, ночью же он ярко светит в потемках,
и кажется тогда, что каторга глядит на мир своим красным глазом.
Каторжные
и поселенцы изо
дня в
день несут наказание, а свободные от утра до вечера говорят только о том, кого драли, кто бежал, кого поймали
и будут драть;
и странно, что к этим разговорам
и интересам сам привыкаешь в одну неделю
и, проснувшись утром, принимаешься прежде всего за печатные генеральские приказы — местную ежедневную газету,
и потом целый
день слушаешь
и говоришь о том, кто бежал, кого подстрелили
и т. п.
На горе же, в виду моря
и красивых оврагов, всё это становится донельзя пошло
и грубо, как оно
и есть на самом
деле.
Я не знаю, где теперь эта коллекция
и кто изучает по ней фауну Сахалина, но по немногим оставшимся экземплярам, в высшей степени изящным,
и по рассказам я мог судить о богатстве коллекции
и о том, сколько знания, труда
и любви затрачено доктором Супруненко на это полезное
дело.
Климат Александровского округа морской
и отличается своим непостоянством, то есть значительными колебаниями средней температуры года, [Средняя температура года колеблется между +1,2
и — 1,2; число
дней с осадками между 102
и 209; тихих безветренных
дней в 1881 г. было только 35, в 1884 г. в три раза больше — 112.] числа
дней с осадками
и проч.; низкая средняя температура года, громадное количество осадков
и пасмурных
дней составляют его главные особенности.
181
день в году бывает мороз
и в 151 дует холодный ветер.
В году бывает
дней с осадками в среднем 189: 107 со снегом
и 82 с дождем (в Череповецком уезде 81
день с дождем
и 82 со снегом).
Небо по целым неделям бывает сплошь покрыто свинцовыми облаками,
и безотрадная погода, которая тянется изо
дня в
день, кажется жителям бесконечною.