Неточные совпадения
Те же, частный пристав
и квартальные.
Городничий (дрожа).По неопытности, ей-богу по неопытности. Недостаточность состояния… Сами извольте посудить: казенного жалованья не хватает даже на чай
и сахар. Если ж
и были какие взятки,
то самая малость: к столу что-нибудь да на пару платья. Что же до унтер-офицерской вдовы, занимающейся купечеством, которую я будто бы высек,
то это клевета, ей-богу клевета. Это выдумали злодеи мои; это такой народ, что на жизнь мою готовы покуситься.
Хлестаков. Да вот тогда вы дали двести,
то есть не двести, а четыреста, — я не хочу воспользоваться вашею ошибкою; — так, пожалуй,
и теперь столько же, чтобы уже ровно было восемьсот.
Купцы. Так уж сделайте такую милость, ваше сиятельство. Если уже вы,
то есть, не поможете в нашей просьбе,
то уж не знаем, как
и быть: просто хоть в петлю полезай.
Аммос Федорович. Нет, этого уже невозможно выгнать: он говорит, что в детстве мамка его ушибла,
и с
тех пор от него отдает немного водкою.
Городничий (в сторону).О, тонкая штука! Эк куда метнул! какого туману напустил! разбери кто хочет! Не знаешь, с которой стороны
и приняться. Ну, да уж попробовать не куды пошло! Что будет,
то будет, попробовать на авось. (Вслух.)Если вы точно имеете нужду в деньгах или в чем другом,
то я готов служить сию минуту. Моя обязанность помогать проезжающим.
Те же, Анна Андреевна
и Марья Антоновна.
За каждым стулом девочка,
А
то и баба с веткою —
Обмахивает мух.
А под столом мохнатые
Собачки белошерстые.
Барчонки дразнят их…
Сам Государев посланный
К народу речь держал,
То руганью попробует
И плечи с эполетами
Подымет высоко,
То ласкою попробует
И грудь с крестами царскими
Во все четыре стороны
Повертывать начнет.
Крестьяне покопалися,
Достали
ту коробочку,
Открыли —
и нашли
Ту скатерть самобраную!
И тут настала каторга
Корёжскому крестьянину —
До нитки разорил!
А драл… как сам Шалашников!
Да
тот был прост; накинется
Со всей воинской силою,
Подумаешь: убьет!
А деньги сунь, отвалится,
Ни дать ни взять раздувшийся
В собачьем ухе клещ.
У немца — хватка мертвая:
Пока не пустит по миру,
Не отойдя сосет!
Известно, покричала бы
Да с
тем бы
и отъехала.
Ой! ночка, ночка пьяная!
Не светлая, а звездная,
Не жаркая, а с ласковым
Весенним ветерком!
И нашим добрым молодцам
Ты даром не прошла!
Сгрустнулось им по женушкам,
Оно
и правда: с женушкой
Теперь бы веселей!
Иван кричит: «Я спать хочу»,
А Марьюшка: —
И я с тобой! —
Иван кричит: «Постель узка»,
А Марьюшка: — Уляжемся! —
Иван кричит: «Ой, холодно»,
А Марьюшка: — Угреемся! —
Как вспомнили
ту песенку,
Без слова — согласилися
Ларец свой попытать.
— А потому терпели мы,
Что мы — богатыри.
В
том богатырство русское.
Ты думаешь, Матренушка,
Мужик — не богатырь?
И жизнь его не ратная,
И смерть ему не писана
В бою — а богатырь!
Цепями руки кручены,
Железом ноги кованы,
Спина… леса дремучие
Прошли по ней — сломалися.
А грудь? Илья-пророк
По ней гремит — катается
На колеснице огненной…
Все терпит богатырь!
Есть грязная гостиница,
Украшенная вывеской
(С большим носатым чайником
Поднос в руках подносчика,
И маленькими чашками,
Как гусыня гусятами,
Тот чайник окружен),
Есть лавки постоянные
Вподобие уездного
Гостиного двора…
Глянул —
и пана Глуховского
Видит на борзом коне,
Пана богатого, знатного,
Первого в
той стороне.
Милон. Не могу. Мне велено
и солдат вести без промедления… да, сверх
того, я сам горю нетерпением быть в Москве.
Стародум.
И не дивлюся: он должен привести в трепет добродетельную душу. Я еще
той веры, что человек не может быть
и развращен столько, чтоб мог спокойно смотреть на
то, что видим.
Милон. Это его ко мне милость. В мои леты
и в моем положении было бы непростительное высокомерие считать все
то заслуженным, чем молодого человека ободряют достойные люди.
Г-жа Простакова. Ах, мой батюшка! Да извозчики-то на что ж? Это их дело. Это таки
и наука-то не дворянская. Дворянин только скажи: повези меня туда, — свезут, куда изволишь. Мне поверь, батюшка, что, конечно,
то вздор, чего не знает Митрофанушка.
И вдруг что-то внутри у него зашипело
и зажужжало,
и чем более длилось это таинственное шипение,
тем сильнее
и сильнее вертелись
и сверкали его глаза.
Тем не менее вопрос «охранительных людей» все-таки не прошел даром. Когда толпа окончательно двинулась по указанию Пахомыча,
то несколько человек отделились
и отправились прямо на бригадирский двор. Произошел раскол. Явились так называемые «отпадшие»,
то есть такие прозорливцы, которых задача состояла в
том, чтобы оградить свои спины от потрясений, ожидающихся в будущем. «Отпадшие» пришли на бригадирский двор, но сказать ничего не сказали, а только потоптались на месте, чтобы засвидетельствовать.
Надели на Евсеича арестантский убор
и, «подобно невесте, навстречу жениха грядущей», повели в сопровождении двух престарелых инвалидов на съезжую. По мере
того как кортеж приближался, толпы глуповцев расступались
и давали дорогу.
В одной письме развивает мысль, что градоначальники вообще имеют право на безусловное блаженство в загробной жизни, по
тому одному, что они градоначальники; в другом утверждает, что градоначальники обязаны обращать на свое поведение особенное внимание, так как в загробной жизни они против всякого другого подвергаются истязаниям вдвое
и втрое.
—
И так это меня обидело, — продолжала она, всхлипывая, — уж
и не знаю как!"За что же, мол, ты бога-то обидел?" — говорю я ему. А он не
то чтобы что, плюнул мне прямо в глаза:"Утрись, говорит, может, будешь видеть", —
и был таков.
Происходило что-то волшебное, вроде
того, что изображается в 3-м акте «Руслана
и Людмилы», когда на сцену вбегает испуганный Фарлаф.
—
И хоть бы он делом сказывал, по скольку с души ему надобно! — беседовали между собой смущенные обыватели, — а
то цыркает, да
и на́-поди!
Тогда выступили вперед пушкари
и стали донимать стрельцов насмешками за
то, что не сумели свою бабу от бригадировых шелепов отстоять.
Ибо желать следует только
того, что к достижению возможно; ежели же будешь желать недостижимого, как, например, укрощения стихий, прекращения течения времени
и подобного,
то сим градоначальническую власть не токмо не возвысишь, а наипаче сконфузишь.
Константинополь, бывшая Византия, а ныне губернский город Екатериноград, стоит при излиянии Черного моря в древнюю Пропонтиду
и под сень Российской Державы приобретен в 17… году, с распространением на оный единства касс (единство сие в
том состоит, что византийские деньги в столичном городе Санкт-Петербурге употребление себе находить должны).
В одной из приволжских губерний градоначальник был роста трех аршин с вершком,
и что же? — прибыл в
тот город малого роста ревизор, вознегодовал, повел подкопы
и достиг
того, что сего, впрочем, достойного человека предали суду.
Ободренный успехом первого закона, Беневоленский начал деятельно приготовляться к изданию второго. Плоды оказались скорые,
и на улицах города
тем же таинственным путем явился новый
и уже более пространный закон, который гласил тако...
Угрюм-Бурчеев мерным шагом ходил среди всеобщего опустошения,
и на губах его играла
та же самая улыбка, которая озарила лицо его в
ту минуту, когда он, в порыве начальстволюбия, отрубил себе указательный палец правой руки.
Но когда он убедился, что злодеяние уже совершилось,
то чувства его внезапно стихают,
и одна только жажда водворяется в сердце его — это жажда безмолвия.
Прыщ был уже не молод, но сохранился необыкновенно. Плечистый, сложенный кряжем, он всею своею фигурой так, казалось,
и говорил: не смотрите на
то, что у меня седые усы: я могу! я еще очень могу! Он был румян, имел алые
и сочные губы, из-за которых виднелся ряд белых зубов; походка у него была деятельная
и бодрая, жест быстрый.
И все это украшалось блестящими штаб-офицерскими эполетами, которые так
и играли на плечах при малейшем его движении.
Тогда поймали Матренку Ноздрю
и начали вежливенько топить ее в реке, требуя, чтоб она сказала, кто ее, сущую бездельницу
и воровку, на воровство научил
и кто в
том деле ей пособлял?
Таким образом оказывалось, что Бородавкин поспел как раз кстати, чтобы спасти погибавшую цивилизацию. Страсть строить на"песце"была доведена в нем почти до исступления. Дни
и ночи он все выдумывал, что бы такое выстроить, чтобы оно вдруг, по выстройке, грохнулось
и наполнило вселенную пылью
и мусором.
И так думал
и этак, но настоящим манером додуматься все-таки не мог. Наконец, за недостатком оригинальных мыслей, остановился на
том, что буквально пошел по стопам своего знаменитого предшественника.
По мере удаления от центра роты пересекаются бульварами, которые в двух местах опоясывают город
и в
то же время представляют защиту от внешних врагов.
Но бумага не приходила, а бригадир плел да плел свою сеть
и доплел до
того, что помаленьку опутал ею весь город. Нет ничего опаснее, как корни
и нити, когда примутся за них вплотную. С помощью двух инвалидов бригадир перепутал
и перетаскал на съезжую почти весь город, так что не было дома, который не считал бы одного или двух злоумышленников.
9. Буде который обыватель не приносит даров,
то всемерно исследовать, какая
тому непринесению причина,
и если явится оскудение,
то простить, а явится нерадение или упорство — напоминать
и вразумлять, доколе не будет исправен.
Если глуповцы с твердостию переносили бедствия самые ужасные, если они
и после
того продолжали жить,
то они обязаны были этим только
тому, что вообще всякое бедствие представлялось им чем-то совершенно от них не зависящим, а потому
и неотвратимым.
На это отвечу: цель издания законов двоякая: одни издаются для вящего народов
и стран устроения, другие — для
того, чтобы законодатели не коснели в праздности…"
И в пример приводит какого-то ближнего помещика, который, будучи разбит параличом, десять лет лежал недвижим в кресле, но
и за всем
тем радостно мычал, когда ему приносили оброк…
По обыкновению, явление это приписали действию враждебных сил
и завинили богов за
то, что они не оказали жителям достаточной защиты.
В
то время существовало мнение, что градоначальник есть хозяин города, обыватели же суть как бы его гости. Разница между"хозяином"в общепринятом значении этого слова
и"хозяином города"полагалась лишь в
том, что последний имел право сечь своих гостей, что относительно хозяина обыкновенного приличиями не допускалось. Грустилов вспомнил об этом праве
и задумался еще слаще.
"
И не осталось от
той бригадировой сладкой утехи даже ни единого лоскута. В одно мгновение ока разнесли ее приблудные голодные псы".
"Сижу я, — пишет он, — в унылом моем уединении
и всеминутно о
том мыслю, какие законы к употреблению наиболее благопотребны суть.
Тем не менее душа ее жаждала непрестанно,
и когда в этих поисках встретилась с одним знаменитым химиком (так называла она Пфейфера),
то прилепилась к нему бесконечно.
И начал он обдумывать свое намерение, но чем больше думал,
тем более запутывался в своих мыслях.