Град безначальный. 1500–2000

Евгений Витковский, 2018

До недавнего времени Евгений Витковский (р. 1950) был известен читателям почти исключительно как поэт-переводчик и писатель-фантаст. Лишь в 2016 г. вышел первый сборник его стихо творений «Сад Эрмитаж». Новая книга – «Град безначальный» – эпический цикл, поэтический роман в новеллах, написанных в жанре баллады-биографии. 500 лет российской истории раскрываются на 600 страницах этой небывалой книги в 250 сюжетах – портретах, историях, зарисовках, событиях, запечатленных в редкостных, безупречных стихах. По широте исторического охвата, числу сюжетных и временных измерений («плоскостей» или «парусов», по выражению Хлебникова) книга Е. Витковского, в сущности, перерастает роман, обретая черты нового эпоса. Для его создания в полной мере оказалась задействована палитра возможностей автора – писателя, поэта, переводчика, искусствоведа и, наконец, просто знатока истории, мифологии, нравов старой Москвы, – настоящего «московского наблюдателя» – обитателя Садового кольца.

Князь Юрий Барятинский

Бог войны. 1671

Не был мягок особо и не был жесток,

но по жизни носим, будто ветром полова,

то на юг до Олешни, а то на восток,

то на север, до самого города Шклова.

Не тревожил Москву никакой хохлован,

но отправили князя прищучить холопа,

ибо рыпаться начал предатель Иван,

славозвисный Выговский, герой Конотопа.

Впрочем, этот убрался от Киева геть,

но войною на Киев полез голоштанник,

Костянтин, горе-гетман, сплошная камедь:

то ли брат, то ли уйчич, а может, племянник.

Это был и не то чтобы полный кретин,

но никак не годился на роль воеводы,

так что шустро от князя сбежал Костянтин,

побросав буздыган и другие клейноды.

Но случился под Чудновым полный звездец,

улыбнулась фортуна предателям-братцам.

Приказал Шереметьев, не лучший боец,

вскинуть лапки и Киев оставить поляцам.

Князь ответил: «Я сам разберусь в старшинстве,

никому не давать бы подобных советов.

Я царю присягал, ну, а царь на Москве:

я не вижу в упор никаких Шереметов!»

Обе стороны льют на противника грязь:

не убивши гадюку, а разве что ранив,

в перспективе выходит, что попросту князь

недостаточно скальпов содрал с хохлованив.

Ну, с поляками ясно, с хохлами — почти;

все подробности тут приводить не рискую,

только князю пришлось по кривому пути

снаряжаться опять на толпу воровскую.

Бивший гетманов разных и всяких Сапег,

князь опять оказался в бою безотказен:

был из Разина, видно, поганый стратег,

и продул, все что мог, незадачливый Разин.

Только службы, не более, требует царь.

На хоругвях победу московскую выткав,

князь недолго возился со скопищем харь,

и всего за полгода добил недобитков.

Слава быстро проходит, судьба такова:

в палачи попадешь, изловив горлопана;

в Оружейной палате лежит булава,

и куда-то засунули череп Степана.

Обреченный чинить раздираемый строй,

полководец, заступник и божий ходатай, —

удалился в века неудобный герой,

из российских анналов бездарно изъятый.

Безразличие истину тянет ко дну,

справедливости нет, хоть признаться и тяжко, —

от того, кто спасал эту дуру-страну,

не желает отстать клевета-неваляшка.