Град безначальный. 1500–2000

Евгений Витковский, 2018

До недавнего времени Евгений Витковский (р. 1950) был известен читателям почти исключительно как поэт-переводчик и писатель-фантаст. Лишь в 2016 г. вышел первый сборник его стихо творений «Сад Эрмитаж». Новая книга – «Град безначальный» – эпический цикл, поэтический роман в новеллах, написанных в жанре баллады-биографии. 500 лет российской истории раскрываются на 600 страницах этой небывалой книги в 250 сюжетах – портретах, историях, зарисовках, событиях, запечатленных в редкостных, безупречных стихах. По широте исторического охвата, числу сюжетных и временных измерений («плоскостей» или «парусов», по выражению Хлебникова) книга Е. Витковского, в сущности, перерастает роман, обретая черты нового эпоса. Для его создания в полной мере оказалась задействована палитра возможностей автора – писателя, поэта, переводчика, искусствоведа и, наконец, просто знатока истории, мифологии, нравов старой Москвы, – настоящего «московского наблюдателя» – обитателя Садового кольца.

Хозя Кокос

Дипломат. 1501

Задом по судьбе не проелозя,

не отыщешь в оной перекос.

В Кафе жил благорассудный Хозя,

дипломат по прозвищу Кокос.

В этом факте — никаких диковин,

никаких невероятных благ.

То ли персонаж наш был жидовин,

то ли караим, не то крымчак.

Над Бахчисараем гордо взреяв,

в непоспешной череде годов

славилась династия Гиреев

тем, что опиралась на жидов.

Хозя был не то чтобы проныра,

но его татарские хрычи

знали от Бельбека до Салгира

и от Тарханкута до Керчи.

В династическом бреду плутая,

не желая помереть никак,

все вокруг ордушка Золотая

превратила в форменный бардак.

Пребывала публика в тревоге,

о пощаде Господа моля

от феодосийской синагоги

до соборов древнего Кремля.

Даже и престол со страху бросив,

хан обязан соблюсти закон.

Хозя был, понятно, не Иосиф,

но и хан — отнюдь не фараон.

Кто тут патриот и кто изменник?

Кто тут первым будет, кто вторым?

При посредстве веницейских денег

пригласить Москву придется в Крым.

Хан в Бахчисарае независим,

но в Москву, коль ты в своем уме,

не пиши древнееврейских писем,

в этих буквах там ни бе ни ме.

Впрочем, дипломат не унывает,

он сумеет не попасть в полон.

На него всемерно уповает

город Кафа, новый Вавилон.

Взятку не давай, руки не вымыв,

и могилу никому не рой:

на жидов и прочих караимов

не попрется Баязет Второй.

И менять не стоит хрен на редьку,

ставить лыко всякое в строку:

ну и спас ты Курицына Федьку,

ну и чем поможешь дураку?

То, что жулик ты, — известно точно,

воробей, а все-таки орел!

Чудо дипломатии челночной

уж не ты ли, Хозя, изобрел?

Хан и князь доделали работу,

через очень краткие года

превратилась в золотую роту

Золотая древняя орда.

Что там прежде, нынче или после?

Кто герой, кого попрут взашей?

И благословляет не Кокос ли

каждого из крымских торгашей?

Ни мацы, ни манны, ни амброзий

не найдешь, кусая чебурек,

и печально, что с разумным Хозей

расплевались московит и грек.

Вечность о престиже не хлопочет

и не поспешает никуда,

потому-то Крым и знать не хочет,

кто на нем пасет свои стада.