Град безначальный. 1500–2000

Евгений Витковский, 2018

До недавнего времени Евгений Витковский (р. 1950) был известен читателям почти исключительно как поэт-переводчик и писатель-фантаст. Лишь в 2016 г. вышел первый сборник его стихо творений «Сад Эрмитаж». Новая книга – «Град безначальный» – эпический цикл, поэтический роман в новеллах, написанных в жанре баллады-биографии. 500 лет российской истории раскрываются на 600 страницах этой небывалой книги в 250 сюжетах – портретах, историях, зарисовках, событиях, запечатленных в редкостных, безупречных стихах. По широте исторического охвата, числу сюжетных и временных измерений («плоскостей» или «парусов», по выражению Хлебникова) книга Е. Витковского, в сущности, перерастает роман, обретая черты нового эпоса. Для его создания в полной мере оказалась задействована палитра возможностей автора – писателя, поэта, переводчика, искусствоведа и, наконец, просто знатока истории, мифологии, нравов старой Москвы, – настоящего «московского наблюдателя» – обитателя Садового кольца.

Дружина Огарков

Наглость второе счастье. 1635

В России склочнику живется слаще всех.

От куманька сего не ожидай подарков.

Терпенье долгое — почти всегда успех,

но думать не моги, — уступит ли Огарков.

…Всё сорвалось. Москва опять подымет вой,

да только хоть стращай пожаром, хоть потопом,

ни хлеб с ножа, ни меч над дурьей головой

мунгала гордого не сделают холопом.

А дьяк такой второй: шлет жалобы в приказ, —

мол, этот сучий сын, а этот тож собака;

знать, ябеды плодить в пятидесятый раз —

уменье главное, да и призванье дьяка.

Тебя — или себя — он точно вгонит в гроб;

с ним просто говорить, не то, что спорить, тяжко:

тут не подействуют ни розга, ни ослоп:

иль ты не ведаешь, с кем ты связался, Яшка?

Пять лет всего, как с ним наплакалась мордва,

там до сих пор клянут Огаркова Дружину.

Что ни скажи ему, ответишь за слова,

и сколь ни дергайся — не упредишь вражину.

Конечно, уповать на честь и верность зря

у повелителей конюшен и свинарен,

да кто же виноват, что шерть Алтын-царя

не стоит зипуна, что был ему подарен?

И так-то пакостно, а тут домашний кат

грозит расправою и обвиненьем ложным!

И, право, стоило ль в вино бросать дукат —

и чашу на троих пить с тем царем ничтожным?

…Зазнайка мерзостный, да шел бы ты к свиньям,

как раз ты среди них сойдешь за домочадца!

В Москве-то помнит всяк: боярским сыновьям

письму и чтению не нужно обучаться.

Ругаться на козла — лишь воздух сотрясать,

и сколько ни лупи, — лишь пальцы онемеют:

сажай его в острог, — да он горазд писать,

хоть бей, а хоть не бей, — да он читать умеет!

И есть один лишь путь, чтоб сгинула беда:

ни сердца, ни души бесплодно не уродуй,

но расхвали его: глядишь, и навсегда

его на Вологду поставят воеводой!

Кукушкиным яйцом сей вылуплен птенец.

Не оскорби его ни мыслью, ни словесно!

Не ведает никто, кем был его отец,

а вот кто мать его, — так это всем известно.

И сколько радости, хоть это и пустяк,

с его головушкой проститься забубённой,

увидя вдалеке, что окаянный дьяк

идет не к Вологде, а к матери согбённой.

Колоритной фигурой был и первый помощник Якова Тухачевского, Дружина Огарков. В свое время на Руси Огарков «заварил» такое дело, что, как это бывало нередко у нас в стране, чтобы от него отвязаться, ему дали отличную характеристику и с повышением отправили в Томск. Но и здесь он не угомонился, и оказался героем многих скандалов. Забегая вперед, скажем, что и на Тухачевского он объявил «государево слово». Следствие по этому делу длилось около двух лет, и в конце концов на радость казаков кляузный подъячий был бит батогами и посажен в тюрьму. Но и на этот раз он не успокоился и стал закидывать Москву жалобами уже на томских воевод. Дело опять завершилось обычным путем: что-бы отвязаться от него, томские власти выдали ему хорошую характеристику, и в 1651 году Огарков уже сидел на новой должности в Вологде.

Владимир Богуславский