Град безначальный. 1500–2000

Евгений Витковский, 2018

До недавнего времени Евгений Витковский (р. 1950) был известен читателям почти исключительно как поэт-переводчик и писатель-фантаст. Лишь в 2016 г. вышел первый сборник его стихо творений «Сад Эрмитаж». Новая книга – «Град безначальный» – эпический цикл, поэтический роман в новеллах, написанных в жанре баллады-биографии. 500 лет российской истории раскрываются на 600 страницах этой небывалой книги в 250 сюжетах – портретах, историях, зарисовках, событиях, запечатленных в редкостных, безупречных стихах. По широте исторического охвата, числу сюжетных и временных измерений («плоскостей» или «парусов», по выражению Хлебникова) книга Е. Витковского, в сущности, перерастает роман, обретая черты нового эпоса. Для его создания в полной мере оказалась задействована палитра возможностей автора – писателя, поэта, переводчика, искусствоведа и, наконец, просто знатока истории, мифологии, нравов старой Москвы, – настоящего «московского наблюдателя» – обитателя Садового кольца.

Джайлс Флетчер

Поэт обиженный. 1588

Все никак не развалится эта страна,

непонятная сила у здешних молений.

Европейскому взору с границы видна

беспроторица нищих российских селений.

Что ни шаг — то погост, за погостом — шинок,

весь народ состоит из одних голодранцев,

да к тому же любой обожает чеснок, —

в этом смысле они даже хуже голландцев.

Царь не ведает вовсе державственных бразд,

ибо робок и, видимо, разумом скуден,

но при этом сожрать за обедом горазд

горы грубой еды из немытых посудин.

Как нажрется, уходит поспать на печи,

гости громко храпят, ну, а слуги притихнут.

Смотрят сны среди белого дня москвичи,

воеводы, конюшие, нищие дрыхнут.

Колгота потасовок, трактирная грязь,

ничего я на свете не видел отвратней, —

в драку рвется холоп, а, бывает, и князь,

поневоле пред этим застынешь в замятне.

Бородат и пузат каждый русский мужик;

превращается в пьянку любое застолье,

носит каждая баба нестираный шлык,

молью трачены грязные шубы собольи.

Одеянья у русских отвратно просты —

армяки, зипуны, кебеняки, тулупы,

емурлуки, котыги, срачицы, порты,

однорядки, охабни, кафтаны и юпы.

И посуда у варваров тоже своя:

чарка, чашка и тысячи всяческих скляниц:

полумисье, братина, горшок сулея,

воронок, ендова, мушерма, достоканец.

Пекаря выпекают, искусством гордясь,

много гадостей сунув в начинку для смаку,

курник, луковник, сочень, бараний карась,

каравай, перепечу, калач, кулебяку.

Эти факты увидеть возможность дают,

сколь огромна жестокость и мерзость повсюду,

а про здешний содомский разнузданный блуд

я рассказывать лучше и вовсе не буду.

Оправданья не вижу малейшего я

порожденьям болотного дыма и смрада.

Приобресть уваженье лихого ворья

невозможно, так вот и стараться не надо.

Вожделениям гнусным отдавшись во власть,

смотрит Русь на Европу, шипя ядовито;

лучше с камнем на шее в колодец упасть,

чем увидеть в Париже сапог московита.

Я не в силах поверить письму своему,

но, однако, надеяться все-таки вправе,

что растает в грядущем и канет во тьму

даже память об этой ужасной державе.

Поэт и дипломат. В 1588 году был послан в Москву для поддержания перед русским правительством ходатайства Англо-Московской компании о монополии на торговлю с севернорусскими портами. Посольство Флетчера не было удачно. На первой аудиенции у царя Флетчер вступил в пререкания о царском титуле, не пожелав прочитать его целиком. Подарки, присланные с Флетчером от королевы Елизаветы царю Федору Иоанновичу и Борису Годунову, были найдены неудовлетворительными. Флетчера приняли сухо и не пригласили его к царскому столу. В даровании компании монополии Флетчеру было отказано; у компании было отнято право беспошлинной торговли в пределах России. В 1591 году издал сочинение о России, а затем сочинение о татарах.