Град безначальный. 1500–2000

Евгений Витковский, 2018

До недавнего времени Евгений Витковский (р. 1950) был известен читателям почти исключительно как поэт-переводчик и писатель-фантаст. Лишь в 2016 г. вышел первый сборник его стихо творений «Сад Эрмитаж». Новая книга – «Град безначальный» – эпический цикл, поэтический роман в новеллах, написанных в жанре баллады-биографии. 500 лет российской истории раскрываются на 600 страницах этой небывалой книги в 250 сюжетах – портретах, историях, зарисовках, событиях, запечатленных в редкостных, безупречных стихах. По широте исторического охвата, числу сюжетных и временных измерений («плоскостей» или «парусов», по выражению Хлебникова) книга Е. Витковского, в сущности, перерастает роман, обретая черты нового эпоса. Для его создания в полной мере оказалась задействована палитра возможностей автора – писателя, поэта, переводчика, искусствоведа и, наконец, просто знатока истории, мифологии, нравов старой Москвы, – настоящего «московского наблюдателя» – обитателя Садового кольца.

Увертюра

Неизвестное место, неясная дата,

непонятная личность без точных примет,

тот, которого все позабыли когда-то,

тот, о ком документов и сведений нет.

Тот, кто канул в былое и сгинул во мраке,

кто навеки ушел неизвестно куда,

тот, кто каждый обычно, но все же не всякий,

и который нигде не оставил следа.

Тот, чей облик исчез меж намеков туманных,

тот, кто в нетях пропал и утратил черты,

тот, о ком никаких не имеется данных,

с кем не стоит на вы и неловко на ты.

Тот, на коего даже не выдана квота,

тот, кого, как цунами, накрыли века,

и о ком нам сегодня известно всего-то

только то, что осталась его ДНК.

Тот заложный покойник, тот выморок лярвин,

тот в кипящую ночь наведенный мираж,

та нелепость, которую выдумал Дарвин,

но, однако же, предок, и вроде бы наш.

Кто сиротствует, право на имя утратив,

то ли выигрыш в кости иль просто в лото,

лишь один из пятнадцатиюродных братьев,

то ли даже и вовсе неведомо кто.

Кем ты все-таки был, неизвестный прапрадед?

С кем ты жил и кого повидал на веку?

Даже вечность с тобою, похоже, не сладит,

если я о тебе напишу хоть строку.

Нарекли тебя как-нибудь матушка с батей,

вот и жил ты, в безвестную даль уносим,

то ли Влас, то ли Гурий, а то и Кондратий,

то ли некий Потап, то ли некий Максим.

Родословных твоих за века не облазим,

да и надо ли рыться в твоей-то судьбе:

то ли сволочью был, то ли числился князем,

то ли то и другое мешалось в тебе?

Может, имени-отчества вовсе не дали,

чтоб не ведал про мать и забыл об отце?

Мы-то знаем, что все, что бывает вначале,

не всегда интересно тому, что в конце.

Монумент не всегда и не каждым заслужен,

где заслуга, что выпита чаша до дна?

Тот, кто вовсе никто, — поколеньям не нужен,

ну, а если хоть кто-то, — к чему имена?

Беспощадно звенит о монетку монетка.

Кто бессмертия просит, — едва ли умен,

и представить непросто далекого предка,

уносимого темной рекою времен.