Град безначальный. 1500–2000

Евгений Витковский, 2018

До недавнего времени Евгений Витковский (р. 1950) был известен читателям почти исключительно как поэт-переводчик и писатель-фантаст. Лишь в 2016 г. вышел первый сборник его стихо творений «Сад Эрмитаж». Новая книга – «Град безначальный» – эпический цикл, поэтический роман в новеллах, написанных в жанре баллады-биографии. 500 лет российской истории раскрываются на 600 страницах этой небывалой книги в 250 сюжетах – портретах, историях, зарисовках, событиях, запечатленных в редкостных, безупречных стихах. По широте исторического охвата, числу сюжетных и временных измерений («плоскостей» или «парусов», по выражению Хлебникова) книга Е. Витковского, в сущности, перерастает роман, обретая черты нового эпоса. Для его создания в полной мере оказалась задействована палитра возможностей автора – писателя, поэта, переводчика, искусствоведа и, наконец, просто знатока истории, мифологии, нравов старой Москвы, – настоящего «московского наблюдателя» – обитателя Садового кольца.

Стольник Петр Толстой

Мальта. 1698

Море синее — под, небо синее — над.

Здесь такая жара, что не видишь чудес ты.

Здесь июля конец, и один лимонат

позволяет не сдохнуть во время сиесты.

Гордых рыцарей тут — что в подвале крысят,

не исчесть ни одних, ни других среди ночи.

До Барбарии тут лиг, поди, пятьдесят,

а в Цицилию плыть — так еще и короче.

Слишком много российскому пищи уму,

и непросто ползти сквозь кипящее лето,

полагая, что Малта — названье тому,

что на Мальте всегда называлось Валлетта.

Нет сомненья, что остров велик лепотой,

пусть в Россию охота уже до зареза.

Но приказа царя не нарушит Толстой

и живет на заезжем дворе «Долорезо».

Приглашает великий магистр ко двору,

и прием велелепен зело и торжествен,

и к обеду зовут, несмотря на жару,

а обед и богат и весьма многоествен.

В тот собор, где хранятся частицы мощей,

без магистра, глядишь, не пустили и близко б,

между тем созерцанья предивных вещей

удостоил Толстого латинский епископ.

Может, хуже — замерзнуть в сибирской тайге,

но одобрит ли царь, если будет зажарен,

а точнее сказать, — испечен в очаге

государев посланник, российский боярин?

Все, кто числят отчизной ту жаркую печь,

прилежат католической вере единой.

Там у быдла в устах тарабарская речь,

а монаси беседуют только латиной.

Примечателен крест на мальтийском гербе,

и большое на острове том любочестье,

и хорош этот край, но не сам себе:

поместил его Бог на неправильном месте.

Был достоин бы самых великих похвал

этот остров, приют благодати огромной,

если б он, не тревожим ничем, почивал

под Калугой, Рязанью, Мологой, Коломной.

Удивительна этого града краса,

но куда бы утешнее русскому вкусу,

чтобы крепости сей водвориться в леса

под Елец, или Брянск, или Старую Руссу.

Чтоб на рыцарей дивный сошел угомон,

и являл бы тот остров благую картину,

а у нас бы росли апельсин и лимон,

и чтоб жители Малты забыли латину.

Но дорога в грядущее снова темна,

но вокруг континента довольно вертеться,

и уже за кормою почти не видна

столь приятная сердцу морская фортеца.

Интересная деталь: Петр Андреевич Толстой приходился прапрапрадедом и А. К. Толстому, и Л. Н. Толстому.