Град безначальный. 1500–2000

Евгений Витковский, 2018

До недавнего времени Евгений Витковский (р. 1950) был известен читателям почти исключительно как поэт-переводчик и писатель-фантаст. Лишь в 2016 г. вышел первый сборник его стихо творений «Сад Эрмитаж». Новая книга – «Град безначальный» – эпический цикл, поэтический роман в новеллах, написанных в жанре баллады-биографии. 500 лет российской истории раскрываются на 600 страницах этой небывалой книги в 250 сюжетах – портретах, историях, зарисовках, событиях, запечатленных в редкостных, безупречных стихах. По широте исторического охвата, числу сюжетных и временных измерений («плоскостей» или «парусов», по выражению Хлебникова) книга Е. Витковского, в сущности, перерастает роман, обретая черты нового эпоса. Для его создания в полной мере оказалась задействована палитра возможностей автора – писателя, поэта, переводчика, искусствоведа и, наконец, просто знатока истории, мифологии, нравов старой Москвы, – настоящего «московского наблюдателя» – обитателя Садового кольца.

Филарет в Сийском монастыре

1601

На Сийском озере, в неслыханной глуши,

от стен монастыря тропа ведет полого,

к воде, где окуни, да мелкие ерши,

да щука старая, да тощая сорога.

Подлещик на уху то ловится, то нет…

Здесь, в ссылке горестной, в томлении несытом

пустынничает мних, зовомый Филарет;

еще не скоро стать ему митрополитом.

Цепочка тянется однообразных дней,

пусть мнится здешний край кому-то полной чашей,

но макса сладкая северодвинских мней

не предназначена для трапезы монашьей.

На бесполезный гнев не надо тратить сил,

но к Белоозеру душа стремится снова,

куда любимый сын, младенец Михаил,

отослан волею иуды Годунова.

Никто изгнаннику не шлет вестей в тюрьму,

не умалился страх, а только пуще вырос,

и мних в отчаянье: приказано ему

ни с кем не говорить при выходе на клирос.

Терзают инока мучительные сны,

не по нему клобук и подвиг безысходный,

ночами долгими у Северной Двины

он грезой мучится, бесплодной и голодной.

Пусть бают, что хотят, предание свежо,

уместно обождать во кротости великой,

лишь Годунов помрет, — он на Москву ужо

царем заявится или другим владыкой,

чтоб громко возгласить, избавясь от врагов:

мечите-ка на стол — да ничего не стырьте! —

просольну семжину, белужину, сигов,

прут белорыбицы да схаб печорской сырти.

Тельное лодужно извольте принести,

шевружину еще, капусту в постном соке,

икру арменскую и дорогие шти,

уху, учинену со яйцы да молоки.

…Такие пустяки нейдут из головы!

Грядущее темно, и тяжелы вериги.

Ужели не дойти от Сии до Москвы?

Да только на Руси царем не быть расстриге.

Кто знает, что судьба еще преподнесет?

Пусть мерзостна скуфья, невыносима ряса,

но надобно терпеть сие за годом год

и все же своего суметь дождаться часа.

Пусть бесится осман, — не страшен он ничуть,

пусть ляхи точат зуб да ждут жиды мессию,

лишь ни в который век на непрохожий путь

не надо направлять ни Сию, ни Россию.

Нет осуждения монашеским трудам,

а патриарший жезл сойдет и за дубинку,

и в тот великий час рабам и господам

тень Грозного еще покажется в овчинку.

Ты как там, Годунов? Здоров иль вовсе плох?

Но, сколь ни царствуешь, ты не поймешь при этом,

что царь в России — Бог, но он не просто Бог:

в России — Бог с людьми, а люди — с Филаретом.

Федор Никитич Романов был сослан в Антониево-Сийский монастырь в 1601 году, был здесь пострижен в монахи с именем Филарета и прожил до 1605 года. «…От Царя и Великого Князя Бориса Федоровича всея Руси в Сийский монастырь игумену Ионе. <…> В нынешнем 113 году марта в 16 день писал к нам Богдан Воейков, что февраля в 3 день сказывал ему старец Иринарх, да старец Леванид, Февраля де в 3 день в ночи старец Филарет старца Иринарха лаял и с посохом к нему прискакивал и из кельи его выслал вон и в келью ему старцу Иринарху к себе и за собою не велел ходити некуда; а живет де старец Филарет безчинством, не по монашескому чину, всегда смеется не ведомо чему, и говорит про миpcкoe житие, про птицы ловчии и про собаки, как он в мире жил, и к старцам жесток, а старцы приходят к нему Богдану на того старца Филарета всегда с жалобой, что лает их и бить хочет, а говорит де старцам Филарет старец: увидят они, каков он вперед будет, а ныне де и в Великий пост у отца духовнаго тот старец Филарет не был, и к церкви и к тебе на прощенье не приходит и на крылосе не стоит».