Неточные совпадения
Точно как будто
бы где-то невдалеке происходило сражение, и они
еще не знали, кто победит: наши или неприятель.
— Для чего, на кой черт? Неужели ты думаешь, что если
бы она смела написать, так не написала
бы? К самому царю
бы накатала, чтобы только говорили, что вот к кому она пишет; а то видно с ее письмом не только что до графа, и до дворника его не дойдешь!.. Ведь как надула-то, главное: из-за этого дела я пять тысяч казенной недоимки с нее не взыскивал, два строгих выговора получил за то; дадут
еще третий, и под суд!
— Герои романа французской писательницы Мари Коттен (1770—1807): «Матильда или Воспоминания, касающиеся истории Крестовых походов».], о странном трепете Жозефины, когда она, бесчувственная, лежала на руках адъютанта, уносившего ее после объявления ей Наполеоном развода; но так как во всем этом весьма мало осязаемого, а женщины, вряд ли
еще не более мужчин, склонны в чем
бы то ни было реализировать свое чувство (ну, хоть подушку шерстями начнет вышивать для милого), — так и княгиня наконец начала чувствовать необходимую потребность наполнить чем-нибудь эту пустоту.
— Уйдите! — произнес
еще раз Павел и потом, как
бы вспомнив что-то такое, оставил Разумова и вышел к прочим своим товарищам.
Бедный Еспер Иваныч и того уж не мог сообразить; приезжай к нему Мари, когда он
еще был здоров, он поместил
бы ее как птичку райскую, а теперь Анна Гавриловна, когда уже сама сделает что-нибудь, тогда привезет его в креслах показать ему.
— Погодил
бы немножко, ты молод
еще очень! — возражала та.
— Раненько
бы еще, — сказал он совершенно механически, — вам
еще учиться надо.
— Ну как уж не мешает, кто за этим пошел… Епитимью
бы надо на вас положить за то… «Ныне отпущаеши раба твоего, господи…» Ну, целуйте крест и ступайте. Посылайте, кто там
еще есть.
Полковник, кажется, некоторое время недоумевал, об чем
бы еще поговорить ему с Ванькой.
Полковник по крайней мере с полчаса
еще брюзжал, а потом, как
бы сообразив что-то такое и произнося больше сам с собой: «Разве вот что сделать!» — вслед за тем крикнул во весь голос...
— Счастливо оставаться! — проговорила та и потом так будто
бы, без всякого умысла, прибавила: — Вы изволили прислать за мной, а я, согрешила грешная, сама
еще ранее того хотела идти, задний двор у нас пообвалился: пойду, мо, у Михайла Поликарпыча лесу попросить, не у чужих же господ брать!
M-r Постен и m-r Поль очутились в не совсем ловком положении. Они поклонились друг другу и решительно не находились, об чем
бы заговорить. M-r Постен, впрочем, видимо, получивший приказание оказывать внимание Павлу, движением руки пригласил его сесть и сам сел, но разговор все
еще не начинался.
Всеми этими допытываниями он как
бы хотел
еще больше намучить и натерзать себя, а между тем в голове продолжал чувствовать ни на минуту не умолкающий шум.
— Всегда к вашим услугам, — отвечал ей Павел и поспешил уйти. В голове у него все
еще шумело и трещало; в глазах мелькали зеленые пятна; ноги едва двигались. Придя к себе на квартиру, которая была по-прежнему в доме Александры Григорьевны, он лег и так пролежал до самого утра, с открытыми глазами, не спав и в то же время как
бы ничего не понимая, ничего не соображая и даже ничего не чувствуя.
Сладенького
еще чего-нибудь
бы надо — забеги в Охотный ряд к Егорову в лавку и спроси, чтоб фруктов тебе каких-нибудь самолучших дал — десяток.
— Рано
бы еще, — заметил ей Еспер Иваныч.
Заморив наскоро голод остатками вчерашнего обеда, Павел велел Ваньке и Огурцову перевезти свои вещи, а сам, не откладывая времени (ему невыносимо было уж оставаться в грязной комнатишке Макара Григорьева), отправился снова в номера, где прямо прошел к Неведомову и тоже сильно был удивлен тем, что представилось ему там: во-первых, он увидел диван, очень как
бы похожий на гроб и обитый совершенно таким же малиновым сукном, каким обыкновенно обивают гроба; потом, довольно большой стол, покрытый уже черным сукном, на котором лежали: череп человеческий, несколько ручных и ножных костей, огромное евангелие и
еще несколько каких-то больших книг в дорогом переплете, а сзади стола, у стены, стояло костяное распятие.
Номера ее
еще не все были заняты; а потому общество к обеду собралось не весьма многочисленное: два фармацевта, которые, сидя обыкновенно особняком, только между собою и разговаривали шепотом и, при этом, имели такие таинственные лица, как будто
бы они сейчас приготовились составлять самый ужасный яд.
— Как же не грех? Ризу
бы еще он надел! — возражал Макар Григорьев.
— Тебе
бы еще и водочки! — остановили его другие.
— Что же я, господа, вас не угощаю!.. — воскликнул вдруг Александр Иванович, как
бы вспомнив, наконец, что сам он, по крайней мере, раз девять уж прикладывался к водке, а гостям ни разу
еще не предложил.
— Ужасно как трудно нам, духовенству, с ним разговаривать, — начал он, — во многих случаях доносить
бы на него следовало!.. Теперь-то
еще несколько поунялся, а прежде, бывало, сядет на маленькую лошаденку, а мужикам и бабам велит платки под ноги этой лошаденке кидать; сначала и не понимали, что такое это он чудит; после уж только раскусили, что это он патриарха, что ли, из себя представляет.
Он велел остановиться, вышел из экипажа и приказал Ивану себя почистить, а сам отдал мужику обещанную ему красненькую; тот, взяв ее в руки, все
еще как
бы недоумевал, что не сон ли это какой-нибудь: три-четыре версты проводив, он получил десять рублей!
М-me Фатеева, когда он сблизился с ней, напомнила ему некоторыми чертами жизни своей героинь из романов Жорж Занд, которые, впрочем, он и прежде
еще читал с большим интересом; а тут, как
бы в самой жизни, своим собственным опытом, встретил подтверждение им и стал отчаянным Жорж-3андистом.
— Потому что
еще покойная Сталь [Сталь Анна (1766—1817) — французская писательница, автор романов «Дельфина» и «Коринна или Италия». Жила некоторое время в России, о которой пишет в книге «Десять лет изгнания».] говаривала, что она много знала женщин, у которых не было ни одного любовника, но не знала ни одной, у которой был
бы всего один любовник.
Он говорил, что сделает это; но как сделает — и сам
еще не придумал; а между тем, по натуре своей, он не был ни лгун, ни хвастун, и если
бы нужно было продать себя в солдаты, так он продался
бы и сделал, что обещал.
M-me Фатеева вздрогнула при этом. Она
еще не вполне понимала, как она огорчает и оскорбляет Павла своим отказом участвовать в театре. Знай это хорошо — она не сделала
бы того!
— Будь хоть последний день понежней со мною, — проговорила она, как
бы еще не зная, исполнит он ее просьбу или нет.
— А так
бы думал, что за здоровье господина моего надо выпить! — отвечал Макар Григорьев и, когда вино было разлито, он сам пошел за официантом и каждому гостю кланялся, говоря: «Пожалуйте!» Все чокнулись с ним, выпили и крепко пожали ему руку. Он кланялся всем гостям и тотчас же махнул официантам, чтоб они подавали
еще. Когда вино было подано, он взял свой стакан и прямо подошел уже к Вихрову.
Иван, видя, что дело повернулось в гораздо более умеренную сторону, чем он ожидал, сейчас опять придал себе бахваловато-насмешливую улыбку, проговорил: «Мне как прикажете-с!» — и ушел. Он даже ожидал, что вечером опять за ним придут и позовут его в комнаты и что барин ничего ему не скажет, а, напротив, сам
еще как будто
бы стыдиться его будет.
Вихров при этом постарался придать своему лицу печальное выражение, как будто
бы ему в самом деле было очень жаль, что г-жа Захаревская умерла. Гость просидел
еще с час, и при прощаньи с чувством пожал руку у Вихрова и снова повторил просьбу посетить собрание.
— Очень уж велика!.. Могла
бы быть и меньше! — подхватил Вихров. — Ну, а
еще какой-нибудь другой истории любви, Гаврило Емельяныч, не знаешь ли? — прибавил он.
Жениться на мне вы не хотите, так как считаете меня недостойною этой чести, и потому — что я такое теперь? — потерянная женщина, живущая в любовницах, и, кроме того, дела мои все запутаны; сама я ничего в них не смыслю, пройдет
еще год, и я совсем нищей могу остаться, а потому я хочу теперь найти человека, который
бы хоть сколько-нибудь поправил мою репутацию и, наконец, занялся
бы с теплым участием и моим состоянием…
— Прекрасно, отлично! — воскликнула Прыхина. — Она теперь уж и лгунья у вас! Неблагодарные вы, неблагодарные мужчины! — Прыхина вероятно
бы еще долго не отпустила Вихрова и стала его допытывать, но к нему подошел Живин.
— Мнение народа сначала было такое, что аки
бы гарнизонные солдаты, так как они и до того
еще времени воровства много производили и убийство даже делали!.. А после слух в народе прошел, что это поляки, живущие в нашей губернии и злобствующие против России.
Доктор ничего ей на это не сказал, а только поднял вверх свои черные брови и думал; вряд ли он не соображал в эти минуты, с какой
бы еще стороны тронуть эту даму, чтобы вызнать ее суть.
Чиновником я не родился, ученым не успел сделаться, и, прежде, когда я не знал
еще, что у меня есть дарование — ну и черт со мной! — прожил
бы как-нибудь век; но теперь я знаю, что я хранитель и носитель этого священного огня, — и этого сознания никто и ничто, сам бог даже во мне не уничтожит.
В почти совершенно
еще темном храме Вихров застал казначея, служившего заутреню, несколько стариков-монахов и старика Захаревского. Вскоре после того пришла и Юлия. Она стала рядом с отцом и заметно была как
бы чем-то недовольна Вихровым. Живин проспал и пришел уж к концу заутрени. Когда наши путники, отслушав службу, отправились домой, солнце уже взошло, и мельница со своими амбарами, гатью и берегами реки, на которых гуляли монастырские коровы и лошади, как
бы тонула в тумане росы.
— Вот кабы мы с тобой не дали
еще зароку, — сказал Живин, потирая с удовольствием руки, — ты
бы зашел ко мне, выпили
бы мы с тобой водочки, велели
бы все это изжарить в кастрюле и начали
бы кушать.
— Потом-с, — продолжал Абреев, — я, конечно, подыму все мои маленькие ресурсы, чтобы узнать, в чем тут дело, но я существо весьма не всемогущее, может быть, мне и не удастся всего для вас сделать, что можно
бы, а потому, нет ли у вас
еще кого-нибудь знакомых, которых вы тоже поднимете в поход за себя?
Вихров несколько времени
еще оставался с Плавиным, как
бы ожидая, не скажет ли тот чего-нибудь; но Плавин молчал, и при прощанье, наконец, видно было даже, что он хотел что-то такое сказать, — однако не решился на это и только молча расцеловался с Вихровым.
— Заметь этот шельма по моей физиогномии, что у меня ни одного нет подрядчика в виду, он не только
бы не снес тысячу, но
еще накинул
бы.
Дама сердца у губернатора очень любила всякие удовольствия, и по преимуществу любила она составлять благородные спектакли — не для того, чтобы играть что-нибудь на этих спектаклях или этак, как любили другие дамы, поболтать на репетициях о чем-нибудь, совсем не касающемся театра, но она любила только наряжаться для театра в костюмы театральные и, может быть, делала это даже не без цели, потому что в разнообразных костюмах она как будто
бы еще сильней производила впечатление на своего сурового обожателя: он смотрел на нее, как-то более обыкновенного выпуча глаза, через очки, негромко хохотал и слегка подрягивал ногами.
Как
бы, кажется, не растянуться врастяжку совсем, а я все-таки
еще бодрюсь и окунулся теперь в российский раскол.
Это сторона, так сказать, статистическая, но у раскола есть
еще история, об которой из уст ихних вряд ли что можно будет узнать, — нужны книги; а потому, кузина, умоляю вас, поезжайте во все книжные лавки и везде спрашивайте — нет ли книг об расколе; съездите в Публичную библиотеку и, если там что найдете, велите сейчас мне все переписать, как
бы это сочинение велико ни было; если есть что-нибудь в иностранной литературе о нашем расколе, попросите Исакова выписать, но только, бога ради, — книг, книг об расколе, иначе я задохнусь без них ».
Когда известная особа любила сначала Постена, полюбила потом вас… ну, я думала, что в том она ошиблась и что вами ей не увлечься было трудно, но я все-таки всегда ей говорила: «Клеопаша, это последняя любовь, которую я тебе прощаю!» — и, положим, вы изменили ей, ну, умри тогда, умри, по крайней мере, для света, но мы
еще, напротив, жить хотим… у нас сейчас явился доктор, и мне всегда давали такой тон, что это будто
бы возбудит вашу ревность; но вот наконец вы уехали, возбуждать ревность стало не в ком, а доктор все тут и оказывается, что давно уж был такой же amant [любовник (франц.).] ее, как и вы.
начальник губернии опять при этом прослезился, но что привело его в неописанный восторг, это — когда Пиколова явилась в костюме сумасшедшей Офелии. Она, злодейка, прежде и не показалась ему в этом наряде, как он ни просил ее о том… Начальник губернии как
бы заржал даже от волнения: такое впечатление произвела она на него своею поэтическою наружностью и по преимуществу
еще тем, что платье ее обгибалось около всех почти форм ее тела…
— Отлично, отлично! — говорил он, закрывая даже глаза под очками, как
бы страшась и видеть долее это милое создание, но этим
еще не все для него кончилось.
— Какая счастливица она! — произнесла Юлия, как-то съеживаясь и потупляя глаза. — Как
бы я желала образовать себя
еще хоть немного.
— А это штука
еще лучше! — произнес доктор как
бы про себя и потом снова задиктовал: — Правое ухо до половины оторвано; на шее — три пятна с явными признаками подтеков крови; на груди переломлено и вогнуто вниз два ребра; повреждены легкие и сердце. Внутренности и вскрывать нечего. Смерть прямо от этого и последовала, — видите все это?