…Но Буря Придёт

Nameless Ghost (2024)

Вымышленный мир или иная история нашего? Решать то читателю. Мрачная сага из мира суровой архаики, наследия века вождей и героев на фоне полуторатысячелетнего противостояния столкнувшихся на западе континента ушедших от Великой Зимы с их прародины к югу дейвонов и арвейрнов, прежде со времён эпохи бронзы занявших эти земли взамен исчезнувших народов каменного века. История долгой войны объединивших свои племена двух великих домов Бейлхэ и Скъервиров, растянувшейся на сто лет меж двумя её крайне горячими фазами. История мести, предательства, верности, гибели. Суровые верования, жестокие нравы времён праотцов, пережитки пятнадцативековой вражды и резни на кровавом фронтире народов — и цена за них всем и для каждого…

ГОД ПЕРВЫЙ. ПРЯДЬ ВТОРАЯ"…ТЕ, КТО МНОГО СМЕРТЕЙ ПРИНЕСУТ БЛИЗ СЕБЯ…"Нить 2

— Сколько их там? — жадно глотнув из меха остатки воды и стянув с головы тяжёлую плетёнку кольчужного наголовника, разгорячённый от долгого боя вершний Ноттфу́глен вопросил тех людей, что оглядывали двор защищавшей их бурры.

— Нас больше, тиу́рр! Прочие их ушли, осталось лишь с десяток-другой там стеречь нас.

— Во тьме всех не счесть — хитры что лисицы, все смоляки притушили и затаились!

— Тогда нечего медлить! Секиры к бою! Кто дрогнет перед врагом и покажет нам спину — того сам за рыжего буду считать, и своею рукой зарублю! — сурово воззвал оставшихся с ним людей старший сын Доннара, надевая шелом на чепец, — а дальше пробиваемся в городище навстречу моему брату — ворота уже раскрыты! Вперёд!

Их сплочённая ватага — те из тех немногих оставшихся в живых — торопливо распахнули наглухо затворённые завалом-бревном двери. Прикрывшись щитами, единым клином рванулись они в бросок на прорыв, внезапным ударом стремясь пробить ставшее немногочисленным кольцо áрвейрнов и вырваться прочь из занятого врагом кáдарнле к уже подступавшим сородичам.

— Вотин! — раздался во тьме их яростный клич.

— Рази! — шикнул их шести стрелкам с луками и крестовиками Бедаг, прикрываясь щитом на случай ответных стрел и камней неприятеля, и стиснул в ладони черен выставленного вперёд копья.

Два тяжёлых гранёных клина слетели с ложниц крестовиков и пробивая броню и щиты свалили с ног первых вырвавшихся из распахнутых ворот бурры Ноттфу́глен — и последовавшие одна за другой стрелы препынили стремительный бег прочих недругов — чтобы секиры и копья столкнулись друг с другом в неистовой сшибке.

— Держи строй! Не дай им уйти, сучьим выползкам! — переорав шум развернувшейся стычки крикнул вовремя подоспевший с людьми Тийре. Люди арвеннида уже вбегали во двор вокруг вежи, где вовсю кипела кровавая валка сцепившихся пешцев.

— Тинтрéах! — взвился к небу боевой клич áрвейрнов.

А́рвейрны удержались перед наскоком врага. Вознявшейся точно иглы ежа стеной пик они оттеснили терявших людей Ночных Птиц назад в бурру, на этот раз не дав им затворить за собою тяжёлый завал на двери, и продолжили резать, рубить и колоть, шаг за шагом выдавливая тех по ступеням наверх — к последнему гибельному обрыву. Тёмные переходы и крутые узкие лестницы были полны трупов павших бойцов. Наступавшие снизу перешагивали через тела, падая и спотыкаясь на скользких от крови ступенях, открываясь ударам противника сверху и погибая — но упорно и неостановимо шли дальше вперёд.

Последних уцелевших дейвóнов оттеснили на плоскую крышу под сводами черепичной стрехи, снова не дав затворить за собой заслон-крышку. Дальше за спинами после холодного камня зубцов распростёрся обрыв на десятки локтей высоты. И там, на последнем краю шедший первым второй их десяток — поредевший уже наполовину — схлестнулся с последним скиром окружённых и загнанных в угол врагов. На тесной крыше меж каменными зубцами муров долгим копьям а́рвейрнов негде было разить, и тут клыки Пламенеющего взяли крови по полной. Вырвавшийся вперёд Áррэйнэ рубил и колол геáрами так стремительно, что даже свои остерегались приближаться к нему, став поодаль и удерживая выход на лестницу — оставив Ночных Птиц вершнему, точно впавшему в исступление. Удар — и мечи падали из рук теснимых противников. Выпад — и плетёные кольчуги с полосчатками разрывались от укусов клинков. Разя врагов одного за другим, кровавым месивом тел он обрушивал их на холодные камни, ступая по лужам растёкшейся крови.

— Думаешь, взяли вы верх? — выкрикнул когурир Ллотур, отбиваясь от ударов этого молчаливого противника, что в одиночку теснил их к стене, — мы лишь тень от огромного вóйска сынов Всеотца! Сам Эрха Древний ведёт его снова — и выкорчует и тебя, и всю вашу землю он пеплом засеет, как век назад сделал!

Выпад клинка заставил его отпрянуть вплотную к зубчатой стене, в ловушку упёршихся в спину холодных камней. Рядом с ним пал залившийся кровью последний товарищ — не сумевший секирой отбить быстрый жалящий выпад геары противника прямо под щит, проколовшей плетёнку кольчуги.

Тараня с наскока тяжёлым щитом менее рослого чем сам Ллотур противника, вершний Ноттфу́глен попытался сбить его с ног — но тот резко уйдя скачком в сторону устоял, сам бросаясь на недруга, резко зайдя тому с правого бока. Обманув ложным уколом выставленную сверху защиту, один из клинков поднырнул вниз под доски щита и ужалил старшего сына Доннара остриём ниже рёбер, пробивая броню и подбойку — брызнув алым ручьём тому под ноги — забирая тем самым последние силы.

— Я — Ллотур Доннарсон из Дейнова рода — смерти в бою не страшусь! Всеотец уже со славой встречает нас в Халльсверд! — ощерив зубы выкрикнул он. В последний раз пытаясь отбросить этого безмолвного и убийственно-быстрого противника сын Бурого бросился вперёд, отшвырнув ставший тяжёлым щит под ноги врага и делая резкий выпад перехваченным в обе ладони клинком.

— Так к нему и ступай! — доселе молчавший, тот вдруг рявкнул ему по-дейвóнски в ответ — всё на том же срединном наречии. Удержав выпад когурира, перешагивая через валявшиеся на залитой кровью верхушке бурры трупы врагов Лев вновь стал теснить в угол терявшего силы противника. Подловив краткий миг, когда блодварпэ слабеющего дейвона после рубящего удара ушёл глубоко вниз, сильным ударом ноги по его жалу Лев выдавил оружие из ладоней соперника наземь.

— Дорогу на ощупь найдёшь!!!

Клинок полутораручника взвился по долгой дуге, перерубив незащищённую наголовником шею. Обезглавленное тело врага зашаталось и как сноп перевалилось через зубцы бурры, брызжущей кровью из жил заливая площадку и стены.

— Ползи к Хвёггу! — хрипло выкрикнул Лев, ощутив пры́снувший через очницы липкий набрызг — и с силой пнул вражескую голову, сбросив её через стрельницу вниз с крыши бурры вслед за телом дейвóна.

— Тинтрéах! — донеслось ему снизу, когда потрясая оружием заорали соратники Льва — видя, как безголовый труп когурира Ноттфу́глен рухнул наземь, гулко звякнув кольчугой о камни и с хрустом ломая все кости — а следом за ним забренчала его закованная в железо верхушка.

— Так их, Лев!

— Руби, мохнорылых!

Сняв шелом и отерев от крови лицо он хмуро воззрил вниз с вершины вздымавшейся бурры на охваченный заревом пала простор, в волнении крепко упёршись рукой в мшистый камень надёжной опоры зубца.

— Добро пожаловать в Ормхал, выблю́дки! — во всю мощь горла рявкнул он вдаль в пустоту над простором пылавшего города, крикнув то на дейвонском наречии — обращаясь к незримым врагам, что уже надвигались на гору.

— Áррэйнэ, кончай их! — сквозь рёв товарищей долетел окрик Тийре, — конница железнобоких идёт на нас!

— Иду! Парни — кто целый — все вниз! — подозвал он своих, устремляясь на лестницу.

Спустившись с верхушки залитой кровью бурры его поредевший десяток присоединился к остальным. Áррэйнэ взбежал на стену кáдарнле и взглянул на городище, оценивая опасность.

— Совсем рядом уже мохнорылые! Целая хéрва их конных идёт! — издали крикнул смотрящий.

— Не отбиться такими нам силами, Тийре! — мрачно рявкнул здоровяк Кáллиах, — нас мало, копейных и то ещё меньше. Против их конных в железе до пят мы не выстоим пешими долго…

— Если хотя бы одни были только ворота разбиты — а с двумя дырами в стенах нам пешим не удержать их, когда враг и со спины угрожает! А надвое разобьёмся — сметут как траву слабый строй! — добавил второй из бывших рядом вершних.

— Препону против коней возвести — и на ней продержаться! — посоветовал третий.

— Пустое дело… — махнул рукой Тийре, — брёвен тут мало, кольев нет столько. Возы, что были, уже переломаны и сгорели, а малую препону они сходу возьмут — вслед за конными валят и пешие с копьями, и лучники. Те из-за спин ярнве́ггир нас живо рассеют… Была бы толстая цепь в пару рядов, ещё можно было бы их препыни́ть в том проходе.

— Шщар их рази — да где же остальные? Или на весь ардкатрах мы одни тут остались сражаться? — выкрикнул кто-то озлобленно.

— Не трясись! Остальные кто жив, в других местах город держат! — Тийре указал рукой в бок южных стен Нижнего городища, где также кипел бой — силы первой мор-лóхрэ под вершенством старого Ан-Шóра сдерживали там наступавших с севера дейвóнов, — а тут нам придётся держаться самим! По уцелевшим буррам и стенам закрепимся, и сверху их будем разить, как кто сунется снизу. Если удастся — запереть их меж стен и проредить там клиньями!

— Тех бы вражин с Малого проезда сперва выбить — и будет спина нам прикрыта!

— Не успеть, Бедаг… Конные подойдут много скорее. По стенам, люди! Камни кидайте им в бошки, чтобы сберечь стрелы с клиньями.

— Смотри-ка туда! — Áррэйнэ вдруг торопливо указал сыну Дэйгрэ вытянутой рукой на огромный воз с сеном, стоявший неподалёку у частокола, тянувшегося вдоль ведшей к воротам их кáдарнле прямоезжей дороги.

— Пролом в воротах широкий, тут нам их не удержать. А у того воза дорога узка — и проехать можно по двое с трудом. И иного свободного проезда к кáдарнле нет — с севера всё в огне, пока там не выгорят дровяные схо́роны вместе с чертогами у Малых ворот. Вот где их можно препынить на самых подступах, пока сено успеет сгореть.

Тийре сразу понял дерзкий замысел друга.

— Задумка хорошая, Лев — да даже так мы надолго тут путь не удержим! Сотни две мы поставим сюда пешими вниз и по стенам, а прочие всё равно будут стеречь нам спину от Малого проезда. Против цельной конной сотни нас мало — на открытом месте сломают тут копьями вмиг!

— А много нас там и не надо! — Áррэйнэ торопливо метнул взор по сторонам, — дай-ка мне лук, Кáдауган! И ты свой давай, Дайдрэ!

Он ухватил оба поданных ему орудия, перевесив второй на плечо перехватом. На обе руки Лев надел толстые кожаные напальчницы вместо лучных колец — дабы в случае нужды не мешкая мог воспользоваться геáрами для защиты.

— И меня одного хватит на время. Выбивайте тех гадов скорее, пока их конные не явились к Малым воротам.

— Что ты задумал хоть, Лев? Что ты один там сумеешь? — спросил его кто-то.

— В чистом поле и вправду — ни копьями, ни даже стрелами с клиньями не препынить Железную Стену на всём их скаку… — глухо молвил Áррэйнэ, вглядываясь в узкий проход подле воза, — но в проездах на городище, где не развернуть им свой строй, а пешие стрелки отстали от я́рнвегг, самый раз зажать конных меж стен, неподвижных в тяжёлом железе — и копья им так не помогут. Тут и возможно остановить врага на пути под гору — или задержать сколько удастся. Иначе потом в самом кáдарнле они нас копейной стеной на раз сломят, конями раздавят…

— Верно говоришь, Лев, — поддержал его Каллиах.

— Скорей выбивайте дейвóнов от Малых ворот — а там уж и мне на подмогу придёте… — он обернулся к одному из людей, подзывая его к себе.

— Эй, Щепа — возьми стрелы и щит! И ещё двое — тащите туда побольше копий для преграды! И огня скорей дайте!

— Калёные, для брони! — Уи́ннах Щепа из его десятка едва не согнулся под тяжестью большого подсумка для стрел.

— В самый раз… Дайте же огня, Шщар вас увей! Уже на подходе дейвоны!

— Держи, Лев! — кто-то вложил ему в левую руку сухую дубовую ветвь с обугленным тлевшим концом, резким дуновением разжигая притихший огонь.

Áррэйнэ вместе со следовавшим за ним Уи́ннахом бросился к пролому ворот, за которым тянулась освещённая пожарами улица. Где-то впереди во мраке уже грохотали подковами по камням десятки коней, и хищно блестела на концах копий голодная сталь.

— Держись, Лев! Как выбьем тех гадов из укрепи — жди помощи! — окрикнул его сын Дэйгрэ.

— Уж поскорее бы! — кинул он другу в ответ, исчезая в охваченной заревом тьме. Следом за старшим метнулись Щепа и копейщики с пиками.

— Обезумел наш Лев… — молвил кто-то в толпе провожавших его взорами товарищей, — в одиночку его мохнорылые в миг растопчут копытами. Что он один против Железной Стены? Или стрелой он нагрудник у ярнвегг пробьёт?

— Миг тот один пусть лишь будет, но сейчас нам и он на вес золота… — глухо промолвил Тийре, провожая взглядом исчезавшего в сумраке друга, — кто бы ещё такой миг нам решился добыть? Ты может, Инбер?

— Храни меня Пламенеющий, Тийре! Я-то ещё жить хочу, а не в Шщаровы норы как Лев!

— И Áррэйнэ не дурак бросаться на верную смерть. Значит лишь он один может — что никому из вас не под силу.

Он умолк на миг, отерев от брызг крови лицо и глубоко отдышавшись.

— Ну всё, хватит бить языками! Быстро на Малые Ворота!

Пока запыхавшийся Щепа снимал с плеч тяжёлую стрельную сумку, двое копейщиков спешно втыкали пики древками в расщелины между камней, направляя их жалами наискось навстречу врагу, сделав густой словно щетина или зубцы гребня частокол в пять рядов, способный на время препынить наткнувшегося на них коня с вершником.

— Ну всё, уходите скорее! — окрикнул их Аррэйнэ, поторапливая.

— Лев — я тебя одного оставлю что-ли?! — негодуя возразил Щепа.

— Щит у нас один, и толку от тебя мало — крестовик ты нескоро натянешь! А до схватки в лоб мы может и не доживём, если стрел у дейвóнов окажется много. С такой близи мне и лука достаточно будет. Дуй отсюда!

— Точно один справишься?

— Иди помогай лучше нашим!

— Трое подле тебя! — Уи́ннах выхватил меч и торопливо помчался назад в кáдарнле, где поредевшие десятки защитников продолжали выбивать остатки засевших в стенах и по вежам дейвóнов, вытравливая тех как лисиц из норы. Двое копейщиков закончили заваливать узкий проезд позади Льва брёвнами из поваленного ударом огнищ частокола, чтобы сделать ещё одну хоть какую препону для вражеских конных, и бросились следом за Щепой.

— Если их не удержишь — за завалом в проломе укройся, сюда их конные не пролезут! — на ходу крикнул один, — если что — свои копья тебе мы оставили!

Лев присмотрелся, далеко ли виднеется враг — и несколько раз ткнул раздутою ветвью в колючее сено, чтобы сухая трава подхватила огонь. Белый дым взвился ввысь, и трескучее пламя стало разрастаться, заливая простор обжигающим жаром.

— Шщаров глаз! — глядя на приближавшуюся из тьмы дейвóнскую конницу, но не сдвинувшись с места шепнул тихо Áррэйнэ — помянув Собирателя Мёртвых, великого змея — чей пристальный взор не знает ни слёз, ни мерцания век. Вогнав перед собой ножками в расщелины меж камней закрывший его от врага высокий щит, он торопливо положил один лук наземь подле левой ноги, а справа поместил полный стрел подсумок. Второй лук Áррэйнэ крепко сжал на ухвате в ладони и взял в пальцы первое древко. Конец его острого жала уставился в охваченную заревом пламени тьму.

В его отсветах показались первые из стремительно двигавшихся конным клином противников.

Когда дейвóнский строй ярнвегг приблизился к охваченному огнём возу, они перестроились по двое, чтобы проехать по задымленному проезду с противной от пламени стороны, не почуяв ловушки — и их рысь замедлилась. Дождавшись этого, стоявший поодаль во мраке Áррэйнэ поймал взглядом первого появившегося в дымном проходе врага, и натянув тетиву со стрелой до упора разжал пальцы.

Сбитый его выстрелом ярнве́ггир согнулся набок, теряя копьё и зацепившись ступнёю за жёсткое стремя седла. Разгорячённый скакун, чьи губы рванули натянувшиеся поводья, вздыбился на задние ноги, заржав, и налетел на всадника по соседству — сам падая наземь и подминая того за собой. Следовавшие сзади конники на ходу перескакивали через поверженных, но Áррэйнэ уже спускал с тетивы новую выхваченную из сумки стрелу. Затем следующую.

Быстро целясь он торопливо бил по замедлившимся, напоровшимся на копейные ряды дейвóнам, метя не в толстый нагрудник, а в прикрытые лишь кольчугой с пластинами места их брони — или разя по открытым местам их коней. И с каждой выпущенной стрелой проезд загромождался бьющимися скакунами, которые обезумев от бушующего рядом огня и запаха крови метались от стены к стене, ломая воткнутые меж камней пики, давя павших всадников и мешая скакать вперёд прочим ярнве́ггир.

— Хвёггова бездна! Что же за гад там засел?! — проревел вершивший сотней, глядя на творившееся впереди их загона побоище и едва выворачивая ошалевшего жеребца, чтобы проехать через это несущее смерть только место. Оттуда из тьмы за полыхавшим в проёме задымленным возом, препынившим дейвóнов и не дававшим как следует разглядеть в клубах гара стрелка-одиночку, одна за другой без передышки летели его жалящие убийственные древки. Слепящее пламя показалось сотнику огромным нечеловеческим оком неодолимого человеческой силой чудовища, в середине которого чёрным зрачком зиял прятавший за собой саму смерть лучный щит — точно взор услышанного им в детских сказках от предков а́рвейрнского Марв-ун-Лли́гада — Смертоокого Духа, сильнейшего из теней морских бездн, чей яростный взгляд умерщвляет тысячи узревших его.

— Рубите скорей эти копья! — повелел он своим, и прикрываясь щитом от стрел обернулся направо, разыскивая помощника.

— Фреки, сшиби того гада! А иначе он перебьёт тут пол-сотни, выблю́док!

Помощник хервара приткнул к седлу бесполезную с такой дали метальную пику и вскинул лук. Стрела окрылённой змеёй пронеслась два десятка шагов над проездом, но увидевший выстрел противник пригнулся под щит, и смертоносное древко прошло совсем рядом. Второе уже более метко вонзилось в дерево, пробив стальным наконечником доску позе́мника.

— Да чтобы ты сдох! Змей тебя поглоти, выродка! — отчаянно озлословил во тьму сотник Ярнвегг, когда ответный выстрел невидимого для них лучника выбил его помощника из седла, пронзив жалом горло сквозь сетку кольчуги. Фреки с хрипом сполз из седла, держась ладонью за пронзившее шею кровавое древко и заливаясь хлынувшей из губ алой пеной. Та же участь постигла и спешившегося ярнве́ггир с секирой, пытавшегося перерубить преграждавшие путь уцелевшие древки рукотворной препоны из пик.

Стрельная сумка была полупуста, но Лев продолжал без устали сеять во врага смертоносные жала — и ни один из дейвóнов не смог прорваться дальше пылавшего воза, где уже вырос курган человеческих тел и бьющихся в безумии раненых, ошалевших от боли и жара коней. Подпиравшие сзади ряды неумолимо подталкивали передних в эти огненные ворота, где их встречала оперённая гибель из тьмы.

Неожиданно полыхающий воз с треском сдвинулся с места. Топтавшиеся в западне конники спихнули передних в пожар, и горящее сено разлетелось под копытами по всей улице, где обожжённые скакуны метались в сполохах искр. Нечеловеческий вопль и отчаянное ржание наполнили узкий проезд — но оставшаяся часть вражьей хéрвы с огромными потерями пробилась-таки через пылающую западню к разбитым воротам, выйдя на их разрушенный зев.

— Держать строй! Вперёд! — размахивая двуручным блодва́рпэ ревел разъярившийся сотник, голосом наводя порядок разлаженного заго́на, — копья к бою!

Задние их ряды, состоявшие из менее опытных воинов, не прикрытые более спинами полегших впереди старших товарищей, всполошено метались меж стен, с трудом выстраиваясь в прежний слаженный строй. И с каждым мигом летевшие стрелы выкашивали ярнве́ггир одного за другим.

Стрельная сумка опустела, когда прорывавшиеся всадники уже были в каком-то десятке шагов от него. Пользуясь затишьем их хéрвар вырвался вперёд, вскидывая меч в направлении дерзкого лучника. Следом за ним взняв свои пики устремились другие ярнве́ггир.

Подхватив рукой древко копья он с размаху всадил его в стык полосок брони на шее приблизившегося коня. Скакун жалобно заржал и вздыбился вгору, едва не выбросив седока из седла, чуть не смяв отскочившего Льва. Сотник с трудом удержался в седле, но укрыться от второго удара копьём не сумел — узкое жало пробило ему две пластины полосчатки вместе с подбоем и рёбрами, угодив прямо в сердце.

— Держи!!! — яростно выкрикнул Лев, всаживая пику в бок следующего седока, и на ходу схватил за поводья его вздыбившегося коня. Дейвóн упал наземь, увлекая за собой сразившее его копьё, но Áррэйнэ выпустил древко из пальцев, и через миг уже сам был в седле мертвеца. Вскинув меч Лев схлестнулся в ближнем бою с остальными дейвóнами, не давая тем воспользоваться долгими копьями. С размаху он разрубил до кости локоть первого из ярнвеггир и ткнул следующего жалом клинка сквозь очницу шелома, выбивая того из седла.

Силы были совсем неравны, прорывавшихся через затухавшее пламя ярнве́ггир в тяжёлой броне прибывало. Но в этот миг сзади раздался клич воинства Эйрэ — и град стрел и клиньев ударил по подступавшим дейвонам.

— Засада! Назад! — раздался выкрик кого-то из конных. Остатки хéрвы — а за эти мгновения их осталось из сотни лишь пара десятков, не сумевших пробиться сквозь узкий проезд — стали неуверенно, а затем всё более поспешно отступать по узким проездам Нижнего городища, теснимые пешим противником с копьями. И ещё больше они были ужаснуты яростью того одинокого лучника, который в одиночку до подхода товарищей смог задержать дейвóнскую конницу, а теперь уже сидя верхом продолжал гнать их вспять.

Смятение пришло в ряды Ярнвегг. Своим отступлением они остановили подошедшую к ним на подмогу вторую сотню Железной Стены. Сверху со стен и крыш тéахов, и снизу из проездов по всадникам били лучники уже подходившей сюда на подмогу третьей мор-лóхрэ. Их смертельный дождь клиньев и стрел лился на дейвóнов с обеих сторон, заставляя тех пятиться прочь, не в силах пробить прочно вставший заслон пеших áрвейрнов на пути к Верхнему городищу.

К кадарнле пытались прорваться ещё две полные хéрвы Железной Стены, поддерживаемые пешими лучниками и пытавшиеся обойти сзади по другим проездам ставшего тут преградой противника — и численный перевес вновь мог оказаться на чаше весов у дейвóнов. Однако скученные ряды áрвейрнов упорно стояли на месте, сплошной стеной пик преградив все пути к их порушенной укрепи — и тяжёлый удар не способной разогнаться до нужного им напора конницы о человеческие ряды копейных рассеялся впустую точно отскочивший от упругой плетёной изгороди брошенный булыжник, оставив павшими на камнях проезда не одного сражённого скакуна и его всадника. Воины Эйрэ стягивали их наземь из сёдел долгодревковыми секирами-шипцами с крючьям, добивали цепными молотами и клевцами, резали подбрюшья и бабки коням, метили во врага стрелы и клинья, пробивая броню скакунов и их конников.

— Расступи-и-ись! — донёсся сзади громкий рёв на восточном наречии — перекрыв даже грохот копыт по камням.

Пешие как рассыпавшийся горох дружно бросились к стенам домов, когда мимо них пронеслась целая река а́рвейрнских всадников. Это вторая мор-лóхрэ наконец раздавила остатки врага и смогла оседлать разбежавшихся скакунов — и теперь бросилась в ответный копейный наскок на дейвóнов, ударяя тех в лоб. Впереди на огромном, огненно-рыжем как пламя коне скакал Кáллиах, вскинув клевец и прикрывшись щитом. Как таран он врезался первым во вражьи ряды, обминув копья Ярнвегг. От его страшных ударов сразу трое дейвóнов в тяжёлой броне как мешки с мукой пали из сёдел — не спасли ни щиты, ни мечи, ни бесполезные в ближнем бою длинные пики — а залитый кровью сын кузнеца и дальше орудовал молотом, всё глубже вонзаясь в Железную Стену врага.

Вновь спешенный Лев, чьего добытого в бою жеребца настигло чьё-то копьё прямо в брюхо, торопливо оглядывал сумрак проезда, озарённого отблесками пожаров и рдяными смоляками в руках земляков, пытаясь отыскать нового скакуна. Вдруг он увидел, что среди а́рвейрнских всадников мчится и его собственный конь — серый как пепел четырёхлетний Ветер. Тот мчался сюда из разбитых ворот кáдарнле вместе с прочими скакунами, кем-то осёдланный и покрытый бронёй, но не давшийся чужому седоку — задрав хвост трубой и оглашая ночь ржанием.

Áррэйнэ засунул в рот пальцы и громко присвистнул, подзывая скакуна к себе.

— Гáот! — по-имени громко позвал он коня.

В шуме сражения Ветер услышал хозяина и тут же пустился к нему, пробиваясь сквозь плотный строй всадников.

— Здравствуй, беглец! — поймав его за болтавшиеся поводья Áррэйнэ вскочил в седло и направил Ветра следом за конницей, на ходу вместо копья вздымая в левой ладони окровавленный полутораручник. Конь нёсся сквозь озарённую сполохами пожарищ тьму, и всего несколько мгновений потребовалось им, чтобы настичь строй своих, грудь в грудь схлестнувшихся с подступавшими сотнями Я́рнвегг. В узком проезде при скудном мерцании рдеющих смоляков закипела кровавая сшибка, когда два загона столкнулись один с другим насмерть. Звенела сталь, грохотали по камню подковы хрипящих коней, падали под их тяжёлые копыта сражённые воины — но ни один не уступал противнику ни на шаг.

Едва очутившись среди врага Áррэйнэ обрушил клинок на чей-то шелом, раскалывая его надвое вместе с костями. Ветер, не чувствуя больше брошенных хозяином поводьев, чья левая рука с полутораручником уже била наискось следующего вражьего конника, метался во все стороны — но ударяющие в бока стремена его всадника твёрдо правили им и сейчас, заставляя выученное животное поворачивать куда того требовала воля наездника, неся человека вперёд, проталкиваясь среди ошалевших от крови и лязга скакунов словно серая глыба тороса в весеннем речном ледоходе. Воины áрвеннида не уступали, и скоро их всё возраставшее число из прибывавших на подмогу конников прочих мор-лóхрэ при поддержке пеших копейных начало теснить обессилевшего врага.

Краем глаза Лев увидел в гуще сражения вершнего Ярнвегг, рубившегося в первых рядах и громко отдающего приказы держать строй, звавшего лучников для поддержки. Приударив коня по бокам Áррэйнэ стремительно ринул его туда. На пути встретились трое всадников, один за другим поражённые его прямыми ударами. Ещё миг — и забрызганный кровью Лев оказался рядом с тем, кого вершний Ночных Птиц перед смертью назвал своим братом, зайдя с закрытой щитом стороны в левый бок.

— Передай привет брату! — по-дейвóнски выкрикнув это Áррэйнэ взвил перехваченный рукавицей за лезвие полутораручник, крестовиною отвалив щит дейвона косым ударом — выламывая его с продетою в обе ременные лямки рукой и открыв грудь врага. Вторая геара резко ужалила недруга в сердце, пробив звенья кольчуги со стальными полосами.

Залитый кровью противник сполз из седла наземь, теряя оружие и исчезая в гуще мелькавших там конских копыт и ног пеших копейных. А Áррэйнэ уже замахивался окровавленной сталью геары на следующего из врагов, расколов чей-то шлем как орех, разбрызгав вокруг капли мозга — словно хищник, ворвавшийся в стадо овец, одного за другим убивавший всех без пощады — неостановимый как настоящий горный лев из северных чащ.

— Хугиля сразили! — раздался крик среди вражеского загона.

Лишившиеся своего ратоводца, бесстрашно ведшего строй на врага, доселе прочно державшие оборону ряды Железной Стены теперь дрогнули, увидев стремительную гибель среднего сына Доннара от рук этого яростного одиночки, чьи два клинка рубили наотмашь, увеча и убивая, ломая ряд Ярнвегг — и заставляя тех отступать.

— Отходим! — послышался чей-то приказ, — назад!

— Назад!

— Тесни их! — ревели а́рвейрнские всадники, продолжая разить дрогнувшего врага.

Трескались копья, клинья жалили сквозь броню, звенело железо вгрызавшихся один в одного мечей, хрустело дерево щепавшихся под градом ударов щитов — а в воздухе точно багровый туман разлетались горячие брызги хлестающей крови. В мареве пьянящей смертельной сшибки, путаясь в выпавших наземь горячих внутренностях из распоротых конских подбрюший, спотыкаясь о тела и отсеченные конечности с головами — воинство áрвеннида неумолимо продвигалось вперёд. Проезд за проездом очищая от прежде занявших их недругов, стягивая всадников с сёдел крючьями секир и шипцов, добивая клевцами и шипоцветами спешенных — уже почуяв перелом в ходе сражения, когда обессилевший враг оказывался в меньшем числе перед всё более воодушевлявшимися и ободрявшимися защитниками кáдарнле — люди Тийре и Аррэйнэ гнали дейвонов назад за пределы Аг-Слейбхе.