Душа

Душа́ (от старослав. доуша) (греч. ψυχή, лат. anima) — согласно религиозным и некоторым философским учениям, бессмертная субстанция, нематериальная сущность, в которой выражена божественная природа и сущность человека, его личность, дающая начало и обуславливающая его жизнь, способность ощущения, мышления, сознания, чувств и воли, обычно противопоставляемая телу.

Согласно Толковому словарю русского языка Д. Н. Ушакова, душа:

• В религиозных и идеалистических представлениях — нематериальное начало жизни, иногда противополагаемое телу; бесплотное существо, остающееся после смерти тела человека.
• В устаревшей психологической терминологии — совокупность психических явлений, переживаний, основа психической жизни человека.
• Внутренний, психический мир человека.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

С этическими проблемами душевного развития можно встретиться в религиозных учениях джайнизма и буддизма (VI в. до н. э.). Однако наиболее ярко этические аспекты души впервые были раскрыты учеником Сократа (470–399 гг. до н. э.) Платоном (427–347 гг. до н. э.). В работах Платона изложен взгляд на душу как на самостоятельную субстанцию. По его мнению, душа существует наряду с телом и независимо от него. Душа – начало незримое, возвышенное, божественное, вечное. Тело – начало зримое, низменное, преходящее, тленное. Душа и тело находятся в сложных взаимоотношениях. По своему божественному происхождению душа призвана управлять телом. Однако иногда тело, раздираемое различными желаниями и страстями, берет верх над душою. В этих взглядах Платона ярко выражен его идеализм. Из своего представления о душе Платон и Сократ делают этические выводы. Душа – самое высокое, что есть в человеке, поэтому он должен заботиться о ее здоровье значительно больше, чем о здоровье тела. При смерти душа расстается с телом, и в зависимости от того, какой образ жизни вел человек, его душу ждет различная судьба: либо она будет блуждать вблизи земли, отягощенная земными элементами, либо отлетит от нее в идеальный мир.

Анатолий Геннадьевич Маклаков, Общая психология: Ответы на экзаменационные билеты, 2012

Для людей, еще способных думать самостоятельно, этого, думаю, достаточно. А людям с плотными мировоззренческими шорами на глазах все равно ничего не объяснишь. Наряду с многомерностью уровней существования следует, наконец, принять в расчет еще и результаты парапсихологических исследований в отношении человека. Утверждение, что человек состоит из тела, души и духа, хотя и имеет очень общий характер, по сути – верно. Так написано и в Новом Завете (1-е Послание к Фессалоникийцам, 5, 23), но в Библии понятия «душа» и «дух» зачастую смешиваются. На общеупотребительном языковом уровне это происходит таким же образом: в день поминовения усопших (у католиков второй день празднования всех Святых, 2 ноября) речь идет, собственно говоря, о духах – обитателях потустороннего мира с их душевными оболочками. Наше духовное «я» с его личностным сознанием наверняка имеет нематериальную (невещественную) природу; но формой его выражения является (тонкое) душевное тело.

Рудольф Пассиан, Хоровод Ангелов

В связи с этим легко может возникнуть недоразумение, будто тайноведение признает Я за единое с Богом. Но тайноведение вовсе не говорит, что Я есть Бог, но только, что оно одинакового рода и существа с Божественным. Разве кто-нибудь утверждает, что капля воды, взятая из моря, есть само море, когда он говорит, что капля – той же сущности и того же состава, как и море? Если непременно прибегать к сравнению, то можно сказать: как капля относится к морю, так Я относится к Божественному. Человек может найти в себе Божественное, ибо самая изначальная сущность его взята из Божественного. Таким образом, через этот третий член своей души человек приобретает внутреннее знание о самом себе, как через астральное тело он получает знание о внешнем мире. Поэтому тайноведение этот третий член души может назвать также душой сознательной. И в смысле этой науки душевное состоит из трех членов: души ощущающей, души рассудочной и души сознательной, подобно тому как телесное состоит из трех членов: физического тела, эфирного тела и астрального тела.

Рудольф Штайнер, Очерк тайноведения

Мистик из монастыря Святого Виктора Гуго (1097–1141) пытался установить нечто вроде мистической психологии. Для Гуго последняя цель – созерцание Бога – достигается через постепенное поднятие разумной стороны человека до высочайшего существа. Душа имеет три глаза для наблюдения. Один есть воображение; оно есть простое представление вещей, вне нас находящихся. Второй есть разум, деятельность которого состоит в размышлении о сущности и отношениях вещей. Третий глаз есть рассудок, интеллект. Ему свойственно созерцание, непосредственно имеющее дело с идеальным объектом. Такая душа и составляет исключительную сущность человека. Как разум, он есть лицо; тело есть нечто постороннее для него, и когда в момент смерти последнее разрушается, лицо продолжает существовать. В таком направлении рассматривал душу и ученик Гуго Ричард (ум. в 1173 г.). По Ричарду, центр души заключается в созерцательной деятельности, в интеллекте; чувства и желания им совершенно игнорировались как случайные и не принадлежащие душе. В таком же виде рассматривали душевную деятельность и позднейшие немецкие мистики, особенно в XIII в. Среди них можно выделить взгляды Экгарта. По Экгарту, душа имеет три рода духовных сил: внешние чувства, низшие и высшие силы. К низшим силам он относит эмпирический рассудок, сердце, желание, к высшим – память, разум и волю.

Вадим Ступницкий, Психология, 2011

Опасность растворения человека в чистой субъективности, еще не оформленной, неструктурированной, «случайной» увидел Сократ (469–399 гг. до н. э.), сам принадлежавший к «учителям мудрости» и одновременно отрицающий софистскую мудрость в чем-то существенном. Вслед за софистами Сократ отрицал поглощение человека бытием как чем-то внешним ему, отрицал зависимость человека от внешних политических авторитетов, отрицал некритическое отношение к богам традиционной религии (за что и был осужден). Но Сократ отрицал и ту хаотичную субъективность софистов, которая превращала человека в нечто случайное, единичное, необязательное даже для самого себя. Значение Сократа для будущего всей европейской культуры Х. Ортега-и-Гассет выразил так: «Однажды на афинской площади Сократ открыл разум…»[30]. Сократ увидел, что человек внутренне «не пуст». Отсюда и знаменитое «Познай самого себя». Внутренний закон, которому подчиняется человек, отличается от законов природы, он возвышает человека над его собственной ограниченностью, заставляет мыслить: «сам бог обязал человека жить, занимаясь философией». Философия – вот истинный путь к Богу. Философия – это своего рода умирание, но умирание для земной жизни, это подготовка к освобождению бессмертной души из ее телесной оболочки. Дух и концепция Сократа обретает самостоятельное существование. Сократ не боялся смерти, поскольку человек не есть простой элемент природы. Человеческое бытие не дано человеку изначально, он может только сказать «я знаю только то, что ничего не знаю». Человек может самостоятельно прийти к пониманию своей причастности общему идеальному началу, которое обще всем людям. В центре учения Сократа – человек, поэтому его философию называют началом первого антропологического поворота в истории философской мысли.

Г. Г. Кириленко, Философия, 2009

Применительно к отдельным существам – я имею в виду отдельную душу – с этим следует согласиться. Какую жизнь выбрала душа прежде, чем войти в человеческое тело, какой взяла себе облик, такое связанное с ней душа имеет и органическое тело, и сходную с этим сопутствующую природу, которая воспринимает более совершенную жизнь души. Что же касается высших существ и тех, которые объемлют начало как целое, то низшие существа произведены высшими, тела – бестелесными существами, а творимое – творящим, и всех их направляет то, частью чего они являются. Так и круговые движения небесных существ, ставшие частью небесных вращений эфирной души, вечно существуют в ней, и души миров восходят к собственному уму, объемлются им в совершенстве и зарождаются в нем изначально. И ум индивидуальный, точно так же как и всеобщий, считается находящимся среди высших родов. Таким образом, поскольку вторичное всегда обращается к первичному и лучшее как образец руководит худшим, то сущность и вид приходят к худшим от лучших и последующее сперва возникает в лучшем, так что от него исходят к худшему порядок, мера и индивидуальность, но не наоборот, не от низшего перетекают особенности к высшему.

Ямвлих Халкидский, О египетских мистериях, 2003

Все что обнародовано в этой книге, исходит из сферы этих совсем еще не духовных душ. Все эти проявления во всех отношениях характеризуются огромной человеческой несостоятельностью, и их нельзя расценивать иначе, как проявления черт характера наших дорогих земных соседей; то есть нужно трезво и взвешенно оценивать ценность и значение их содержания. Они не являются откровениями, а их источники, «личности-души», не возникают в душе медиума как нечто отколовшееся от нее, как это представляет научная психология, а стоят, являясь особенными, самостоятельными и равноценными существами, рядом с душой человека-медиума, находясь на одной ступени с ним. На своем собственном уровне существования эти души соотносятся друг с другом как осязаемые реальные (овеществленные) фигуры, обладая, таким образом, некоей материальностью, которая, правда, коренным образом отличается от материальности нашего физического мира. Так как изъявления такого рода, исходящие с уровня души, чаще всего служат предметом исследования психологии, легко понять, что их человеческая несостоятельность сбивала исследователей с верного пути, заставляя видеть в них лишь производные души самого медиума. Но просто неисчерпаемое многообразие этих якобы «персонификаций», а также их переносимость с одного человека с даром медиума на другого позволяют нам с уверенностью считать воззрения научной психологии заблуждением. Они, скорее, яркое подтверждение того, что миллионы и миллионы оторванных (от нормального существования), невежественных, заблудших душ на самом деле обретаются среди нас – людей, живущих в телесной оболочке, в тягость и на муку самим себе и людям.

Карл Викланд, Тридцать лет среди мертвых, -1

Человек – уникальное и неповторимое существо, соединяющее в одном лице принадлежность двум мирам. С одной стороны, тело, с его органами чувств, принадлежит материальному миру. С другой стороны – личность, интеллект, эмоции, интуиция, вера, совесть – составляют другую, духовную природу, которая принадлежит духовному, невидимому миру. Соединение двух начал порождает необычайно интересное явление – жизнь. Жизнь, как бытие, то есть существование в мире, и жизнь, как действие, проявление воли и желаний в окружающую действительность. Два начала в человеке – материальное и духовное, составляют единое целое. Они не противоречат и не конфликтуют друг с другом, не угнетают и не подавляются взаимно, а составляют гармоническое существо. Духовное и материальное начала обладают разными законами развития, по-разному себя проявляют, различно реагируют на раздражители, но это нераздельное целое. Не существует отдельного человеческого тела, находящегося автономно, которое не оживлено сознанием. Даже лишенные разума, воли, страха, зрения, слуха, люди не живут без сознания. Сознание – это простое ощущение собственного «Я», простейшая форма бытия личности. Этим наделены решительно все люди, без исключения. Лишаясь сознания, человек впадает в летаргическое состояние, среднее между жизнью и смертью. Даже в случае потери сознания, жизнь не покидает человека. Его существование, жизнедеятельность тела и внутренних органов поддерживается некой силой. Эта сила в специальной литературе именуется словом «душа», что дословно значит «жизнь». Слова «дух», «душа» – древние религиозные термины, однако, они достаточно точно определяют понятия, которые в них заложены. Они присутствуют во всех религиозных системах и культах, поэтому, целесообразно будет воспользоваться существующими названиями, чем вводить новые, малопонятные термины.

И. В. Мельников, Жизнь Иисуса Христа, 2012

Не существует ничего, в чем бы Божество не было имманентно; относительно Перевоплощения еврейское учение состоит в том, что Душа пребывает в божественной Идее до появления своего на земле; если Душа останется совершенно чистой во время своего испытания, она может избегнуть нового рождения, но последнее является, по-видимому, только теоретической возможностью, так как сказано:

Анни Безант, Древняя мудрость, 1892

Понять неадекватность подобных представлений позволяют ключевые особенности духовной составляющей внутреннего мира человека, принципиально отличные от характеристик разума (и личности в целом). Первая особенность – неизменность (вечность) сокровенного духовного «Я» человека. Как уже было показано, все характеристики разума приобретаются и многократно меняются. Ничего подобного с духовностью жизнь сделать не способна. В древнеиндийской веданте человеческая духовная самость («атман») представляется устойчивой и постоянной – в отличие от той части психики, что приобретается человеком в процессе жизни. «Духовное тело бессмертно», – вторит веданте Будда. У Платона все свойства его «идеи», или «бессмертного принципа», определены божественным провидением и не зависят от жизненных условий. Для Августина «истинно существует только то, что пребывает неизменным» (1, 95). С ним согласен Кришнамурти, мыслитель совсем другой исторической эпохи: «В нас не может расти ничего такого, что имеет духовное значение… истинное не развивается» (118, 505). «Я остаюсь в своем вечном возрасте юности, – пишет Н.А. Бердяев, – старости духа нет, в духе есть вечная юность. Есть лишь старость тела и той части души, которая связана с телом» (19, 307). Идея неизменности первосущностного в человеке – одна из принципиальных для философии экзистенционализма. По убеждению К. Ясперса, человек в своей сути всегда тот же. Несовпадение индивидуальных и возрастных черт означает не различие – с возрастом – в сущностном, а различие в том, что приобретено здесь, в этом мире.

В. П. Петров, Разум – на службе у Бога или дьявола? Почему мы веками строим рай, а получаем ад? Психологическое исследование, 2016

Уже в трудах отцов церкви заметно сосуществование и борьба этих традиций, но присутствует и новый ведущий мотив – зло есть грех. Грех же не может быть ни внешним привходящим обстоятельством человеческого бытия, ни простой отягощенностью материей. Он проникает в сердцевину свободной воли и касается глубин нашего существования. Ветхозаветный миф о первородном грехе также получает новое толкование: искупление греха уже не может пониматься как исполнение заповедей и законов; зло и добро разделены теперь Боговоплощением, которое делает и добро, и истину, и жизненный путь Личностью, и, соответственно, человек должен перенести сферу выбора и решения не в интеллектуальное измерение и даже не в моральное, но – в личностное. Столь же многоплановым становится переработанное в христианстве гностическое отношение к материи: императив борьбы с косным веществом, отъединяющим души от Бога, сохраняет свою силу, но сама по себе материя не воспринимается как источник зла и, более того, освящается как элемент творческого усилия Бога. Плоть и дух, говорят отцы церкви, не суть сами по себе добро и зло; они лишь носители этих сил при определенных условиях. Античный тезис о благости всякого бытия также сохраняется. И восточная патристика, и Августин часто прибегают к аргументам от иллюзорности зла. Но зло, будучи небытием, приобретает статус бытия благодаря пристрастию грешника к иллюзии, а в конечном счете – пристрастию к эгоистически истолкованному собственному существованию.

А. Л. Доброхотов, Избранное, -1

Но подобное изменение можно осуществить только с помощью знания. Необходимо обрести истинное знание себя, Бога и мира, а также все больше возрастать и жить в том более высоком сознании, к которому это знание открывает нам доступ. Теперь мы знаем, что это за знание. Достаточно просто вспомнить, что в основе его лежит не человеческое ментальное видение, а иное, более обширное, преображенное видение и опыт, которые, прежде всего, освобождают человека от ограничений, порожденных чувством эго и его эгоистическим восприятием мира, и позволяют видеть одно «я» во всех, все – в Боге, всех существ как Васудеву, как сосуды Божественного, а свое собственное «я» – как исполненный смысла образ и духовную силу этого единого Бога. В этом объединяющем духовном сознании по-иному воспринимаются жизни других – все происходящее с ними как будто происходит с самим человеком; это видение позволяет превзойти все барьеры и жить в универсальном родстве со всеми существами и одновременно, полностью участвуя в мировых процессах, продолжать осуществлять работу, которую необходимо выполнить ради блага всех, sarva-bh?ta-hite, следуя указаниям Божественного и в пределах, обозначенных велением Духа, который является Владыкой Времени. Душа человека, опирающаяся на это знание в своей жизни и деятельности, становится едина с Вечным в его личностном и безличном аспектах, она живет в Вечном, хотя и действует во Времени. И точно так же действует Вечный – оставаясь свободным, совершенным и блаженным, независимо от характера и вида работы, которую ему приходится выполнять в Природе.

Шри Ауробиндо, Шри Ауробиндо. Эссе о Гите – II, 2011

В течение многих столетий предметом психологии так и считалась душа. Представления о ней во все века были неопределенны. Каждый исследователь предлагал свою концепцию. Так, например, в Древней Греции философ Гераклит считал душу и разум состоящими из мирового огня – первоначала всего сущего; Анакси-мен – из воздуха; Эмпедокл – из слияния корней всего сущего, четырех вечных стихий: земли, воды, воздуха и огня. Алкмеон впервые предположил, что «органом души» является мозг. До него считали, что душа «размещается» в сердце, в крови или вообще существует отдельно от тела. Все эти концепции очень далеки от современных представлений о психологии, однако так или иначе они способствовали накапливанию знаний о человеке.

Н. Ю. Дмитриева, Общая психология, -1

В течение многих столетий предметом психологии так и считалась душа. Представления о ней во все века были неопределенны. Каждый исследователь предлагал свою концепцию. Так, например, в Древней Греции философ Гераклит считал душу и разум состоящими из мирового огня – первоначала всего сущего; Анаксимен – из воздуха; Эмпедокл – из слияния корней всего сущего, четырех вечных стихий: земли, воды, воздуха и огня. Алкмеон впервые предположил, что «органом души» является мозг. До него считали, что душа «размещается» в сердце, в крови или вообще существует отдельно от тела. Все эти концепции очень далеки от современных представлений о психологии, однако так или иначе они способствовали накапливанию знаний о человеке.

Аурика Луковкина, Общая психология. Шпаргалка, 2009

Воображать бессмертие можно по-разному. Подразумевая под ним несколько большую продолжительность жизни, но тогда незачем бы использовать несоответствующий термин, или радикально: конечное существо должно стать бесконечным. Что прежде всего для этого нужно? Избавиться от бренного тела, прервать цикл смертей и рождений. Необходимо «посадить» сознание, понимая как информацию, на бессмертный неорганический субстрат, чем в сущности и являются системы искусственного интеллекта. Их отличие от человека – отсутствие души, духовных чувств, возникающих во взаимодействии мысли с природой: при встрече с внешней природой возникает техника, при встрече с природой внутренней возникает душа. Разум – это кинжал, воткнутый в теле человека. Образуется рана – его душа. Тогда внешняя природа тоже одухотворяется. Отнимите у человека сознание смертности, влечение и страдание, чувство любви и красоты – и заветная мечта сциентистов осуществится. Она уже осуществляется: 1) непосредственно, через создание роботов с искусственным интеллектом, как мы говорили выше; 2) в самом человеке, в результате угнетения его природного начала и кризиса эмоциональности, превращения ее в «нервы», что в совокупности выражается в утрате чувства жизни. Автотрофная ориентации доводит эти процессы до логического конца, а идеологии, бессмертия человека выступает как апология его смерти. Смерти через бессмертие.

В. А. Кутырёв, Естественное и искусственное: борьба миров, 2014

Доселе, как известно, было и есть два мнения об образе бытия души и Ангелов: одни думали и думают, что души и Ангелы суть духовные существа, облеченные тонкою вещественною оболочкой; другие полагали и полагают, что души и ангелы суть чистые духи, не имеющие никакой оболочки. По первому мнению, – в составе человека духовное существо посредствуется в союзе с этим грубым телом, телом тонким, эфирным, – и то, что выходит из тела по смерти человека, будет дух, облеченный эфирною, или вообще вещественною тонкою оболочкою; равно и ангел, являющийся или сам в себе сущий в своей области, тоже будет дух, облеченный подобною же оболочкою. Этот образ представления бытия души и ангелов самый удобный для понятия, совершенно мирящийся со всеми сказаниями о явлениях Ангелов и душ и легко решающий все относящиеся сюда вопросы. По второму мнению, дух – не отвлеченность какая-либо мысленная, а существо, реально существующее между другими реальностями, которое, в силу этой реальности своего существования, непосредственно входит в человеке в союз с телом и в Ангелах – в воздействие на мир внешний.

cвятитель Феофан Затворник, Душа и Ангел, 1891

Те, чей взгляд устремлен в небеса, допускают реальность материального космоса и, в качестве начальной истины, от которой нужно отталкиваться, признают временное существование земли и человеческой жизни; но к этому они добавляют другие миры или планы существования, сохраняющиеся вечно или, по крайней мере, дольше, чем физический мир; они прозревают за смертностью человеческого тела бессмертие его сокровенной души. Вера в бессмертие, вечное сохранение индивидуального человеческого духа, независимо от тела, являются ключевым элементом этой концепции жизни. Это само по себе предполагает веру в более высокие, по сравнению с материальным или земным, планы существования, поскольку развоплощенный дух не может устойчиво пребывать в мире, каждый процесс которого зависит от игры сил – духовной ли, ментальной, витальной или материальной – в формах или с формами Материи. Вследствие такого взгляда на мир возникает идея о том, что истинный дом человека находится в запредельном и что земная жизнь – только краткий миг его бессмертного существования или непредвиденное падение в материальное бытие с небесных или духовных высот.

Шри Ауробиндо, Шри Ауробиндо. Жизнь Божественная – III, -1

Это и есть интегральное знание, ибо мы постигаем, что взгляд, освобожденный от шор неведения, повсюду и во всех состояниях видит одного только Единого, что для божественного восприятия всё есть неделимое и цельное Божественное. Это только ум, которому пока что удобнее иметь дело с конкретными объектами и стремиться к конкретным целям, пытается провести искусственную черту, жестко разделяющую и навеки противопоставляющую один аспект вечного единства другому. Жизнь освобожденного человека не менее, а более активна и плодотворна, чем жизнь связанной души и невежественного ума, ибо такой человек принимается за любые дела, sarvak?t, обладая при этом подлинным знанием и более великой силой сознания. Более того, верша все эти труды, он не утрачивает ощущения высшего единства, не падает с высот высшего сознания и высочайшего знания. Ибо Всевышний, как бы ни был он сейчас скрыт от нас, присутствует здесь, в мире, и его присутствие в материальном мире не менее ощутимо, чем это может быть в самом глубоком и абсолютном состоянии растворения во Всевышнем, в самой запредельной Нирване.

Шри Ауробиндо, Шри Ауробиндо. Синтез йоги – II, 2012

19. – Мир не мертв, но жив, не кончен и поставлен на место, а только начат как целое и непрерывно растет эволюцией всех отдельных созданий. Как в почке невидимо и непреложно начертан план цветка и плода, так в мироздании от века заложен план его предельного строя. Низшая тварь не догадывается о своем служении: она безотчетно осуществляет тот план химическим изменением своего вещества и закономерностью своих инстинктов. Только человек, один из всех существ, знает мир и себя неоконченными. Мир растет, изменяясь, и потому явление – только личина: так обличает человек ложь воплощенного мира и запредельную правду. Сквозь насущную действительность ему просвечивает зыбкое видение иной действительности – подлинной; миру видимому и осязаемому, миру раздельному в его душе противостоит целостный образ лучшего мира, не воплощенный, но неизбежно долженствующий воплотиться. В каждой человеческой душе есть образ совершенства, полный и тождественный у всех, и люди разнятся друг от друга только размерами его освещенной части. Этот образ в полноте своей не может быть мыслим, но, невидимый сам, он один приводит в движение человеческую волю, один внушает идеалы, диктует желания и определяет оценки. Поскольку человек ощущает его целиком, единый образ воспринимается им в трех видах: как образ своего лучшего «я», как образ лучшего мира и как образ своего лучшего положения в мире. Во всех этих трех формах образ совершенства освещается сознанием только частично, в силу контраста с раздельной действительностью, как бы вспыхивая гневом на самозванство явления, выдающего себя за абсолют.

М. О. Гершензон, Избранное. Тройственный образ совершенства, 2015

Для Р. Декарта, рассматривающего тело механистически, душа не является источником движения тела. Он считает такой подход заблуждением, утверждая, что «наша душа, поскольку она является субстанцией, отличной от тела, известна нам только благодаря тому, что она мыслит, т.е. разумеет, желает, воображает, вспоминает, чувствует, так как эти функции души являются различными видами мышления. Поэтому прочие функции человека, не содержащие в себе никакого мышления, такие, как движение сердца и артерий, пищеварение и т.п., относимые некоторыми к душе, являются исключительно телесными движениями»[31]. Тело не является выражением «Я», душа не в состоянии вызвать какие-либо движения в теле. «Так как мы не представляем себе, чтобы тело каким-либо образом мыслило, у нас есть основание полагать, что все имеющиеся у нас мысли принадлежат душе»[32], утверждает Р. Декарт. Характеризуя в трактате «Описание человеческого тела. Трактат об образовании животного» различные функции и работу человеческого тела, как машины, Декарт лишает «Я» связи с телом-механизмом. Как мышление и образы в сознании не зависят от функционирования тела, так и работа тела, по Р Декарту, не является манифестацией того, что происходит в сознании. Человек оказывается в ситуации раскола, между «Я» и функциями тела нет связи. Тело определяется мыслителем как «вещь протяженная», «Я» же – как вещь мыслящая. Они функционируют независимо друг от друга.

Ю. В. Белоусова, Генезис образа и его функционирование в медиапространстве, 2015

Сократ, живший в 469–399 гг. до н. э., основатель собственной школы, по сути своей был скептиком, но не вынуждал других принимать свою точку зрения, а специально поставленными вопросами подводил каждого человека к осознанию своей собственной позиции. Согласно Плутарху, Сократ рассматривал подходящим для учения любое место, поскольку весь мир является школой добродетели. Он учил, что душа существует до тела и перед погружением в тело наделяется всем знанием. Когда душа входит в материальную форму, она притупляется, но последующими рассуждениями о чувственных объектах она пробуждается и восстанавливает свое исходное знание. На этих посылках основана его попытка стимулировать мощь души через иронию и индуктивное размышление. О Сократе говорили, что единственным предметом его философии был человек. Он сам провозглашал философию дорогой к истинному счастью, а цель философии – двойною: размышление и постижение Бога и освобождение души от материального плена.

М. П. Холл, Тайные учения всех времен. Энциклопедическое изложение герметической, каббалистической и розенкрейцерской символической философии, 1928

Несколько слов о душе. В рамках предлагаемого подхода я, к сожалению, оставаясь в плену традиционного мышления, не часто буду обращаться к этому началу бытия. Однако это не означает, что душа не играет в бытии мироздания никакой существенной роли. Напротив, на мой взгляд, в предполагающей наличие души троичности основ мироздания (дух – душа – материя) она является как бы опосредующим звеном между двумя крайними членами этой троицы, и потому душа и есть место подлинного единения относительно полярных начал бытия. С этой своей стороны душа – не самостоятельный атрибут бытия, не его субстанциальное начало, но некий производный синтез, место сплетения, связки, срастания и средоточия двуединого единосущия духа и материи, идеального и телесного.

А. А. Вальков, Философское постижение идеи нации, 2014

В этих главах мы обсуждаем разные вехи внутреннего путешествия, рассматриваем природу (пракрити), которая включает физическое тело и душу (пурушу). Важно помнить, что наше исследование все равно лежит в области природы (тела), пока оно остается пристанищем для души. Объектом нашего специфического исследования станет человек, начиная с кожи и заканчивая неведомым центром. Йогу больше всего интересует это слияние природы и души, потому что в этом суть человеческой жизни с ее вызовами, противоречиями и радостями.

Б. К. Айенгар, Свет жизни: йога. Путешествие к цельности, внутреннему спокойствию и наивысшей свободе, 2005

Троичность мира соответствует троичности души человека, которую составляют Ка, Ба и Ах. В земном мире они соединены, после смерти разъединяются, и каждая, если готова и может, находит свой мир. Ка – одна из душ – сущностей человека и божества, представление о которой как о «двойнике» и подобии человека, по-видимому, появляется во второй половине Древнего царства. Для Ка египтяне строили гробницу, чтобы обеспечить ее существование в «городе мертвых» в сохраненном мумифицированном теле. Есть мнение о том, что Ка – телесная душа духовной природы, но не видимая глазу.[28] Ба-душа-дух, представляющая «жизненную силу» человека, изображалась в виде сокола с человеческой головой. Уже в «Текстах Пирамид» V и VI династий ей предлагается покинуть гробницу, сблизиться с богами и пребывать в их обществе в потустороннем мире. Ах – одна из душ – сущностей человека и божества, изображаемая в виде хохлатого ибиса, переводится как «просветленный», блаженный. Видимо, «Аху» и «Ах» – одной природы. Есть мнение, что «Ба» и «Ка» – «два энергетических потока, два начала – противоположных и единых, различных и однородных одновременно. Находясь в постоянном соседстве в человеке и взаимодействуя между собой, Ба и Ка являются двумя источниками жизненной энергии. Пока они взаимодействуют между собой, поддерживается процесс жизнедеятельности в организме, человек существует без особых проблем. Слияние Ба – Ка, их взаимодействие и эволюция рождает Ах. Ах – это посредник между Богом и людьми или низшее божество, способное трактовать послания Богов».[29] Следовательно египтяне уже знали и выражали необходимость для земной жизни связи двух духовных начал Ка и Ба. В их соединении осуществляется жизнь как третье (Ах).

Е. П. Борзова, Триадология, 2013

Проблема взаимосвязи души и тела рассматривается в работах крупнейших философов дохристианского и христианского летосчисления и психологов новейшего времени. Попытки разработать вопрос о природе духа и тела сталкиваются с глубокими гносеологическими трудностями. О единстве тела и души писали еще античные философы. Для Аристотеля обе субстанции соединяются, так как они – материя и форма – представляют собой субстанции «неполной природы». Представление Аристотеля о том, что душа есть форма тела, имеет решающее значение и для определения природы поведения человека.

В. Н. Никитин, Онтология телесности. Смыслы, парадоксы, абсурд, 2006

Благо есть некая разновидность смешанного, в котором достигается единство hedone и phronesis. Само по себе наслаждение легко превращается в нечто безмерное. В этом причина того, что Сократ считает естественным отказ от поисков меры в самой плоти и переход к поискам ее в чем-то внешнем. Он устанавливает второй род удовольствий, которые возникают в душе. Это принципиально иной род удовольствий по сравнению с телесными. В отличие от последних их можно назвать феноменами, так как они существуют либо в воспоминании, либо в ожидании, т. е. в актах сознания. В отличие от телесности здесь нет взаимодополнительности удовольствия и страдания, что дает надежду открыть чистое, не смешанное со страданием удовольствие, т. е. благо. Даже если бы оказалась возможной такая телесная гармония, какая встречается у богов, не ощущающих ни удовольствия, ни страдания, то это неприменимо к людям, которые понимают себя в страдании и наслаждении. Попытка мудрецов разрушить этот круг переходом к жизни в теории, в чистом мышлении недостижима для живого человека. Для этого нужно либо стать богом, либо умереть.

Б. В. Марков, Философская антропология. Учебник для вузов, 2017

1. Первая теория – теория предсуществования души. Согласно этой теории, как она была изложена у Платона, душа принадлежит миру идей, то есть существует раньше тела. После своего ниспадения из мира идей она была заключена в тело, как в темницу. С теорией предсуществования связана и теория метемпсихоза – переселения душ. Церковь отвергла и теорию предсуществования, и теорию метемпсихоза, что душа якобы переселяется заново в другое тело, доколе не очистится. Святитель Григорий Нисский обличает это мнение о предсуществовании души и о заключении ее в тело по причине ее наклонности ко злу. Согласно такому взгляду, ни человек, ни какое-либо животное не появляются на свет, если в них не войдет какая-нибудь душа. Но раз вход души в них сопряжен с ее ниспадением из мира идей, а падение является следствием зла, то это означает, что зло является началом генезиса, появления всего существующего. Но это мнение является безосновательным, ложным и нечестивым. Ведь мы верим в то, что причина Творения – Бог, а не зло и не грех[6]. Зло не старше жизни. Началом жизни является премудрость Божия.

Митрополит Иерофей Влахос, Жизнь после смерти, -1

Определенные коррективы вносит Аристотель в учение о душе Платона. Он считает душу началом жизни, выделяет типологию души, а также полагает, что есть растительная, животная и разумная души. Самая низшая душа – это растительная. Она отвечает за функции роста, питания и размножения, эти функции являются общими для всех живых существ. У животной души, помимо перечисленных функций, существуют ощущение и способность желать, т. е. стремиться к приятным вещам и избегать неприятных. Человек же наделен разумной душой, которой может обладать только он. Душа человека наделена наивысшей из способностей, т. е. способностью к рассуждениям и мышлению. Но сам разум, согласно Аристотелю, не всегда зависит от тела. Только разум может постичь вечное бытие и быть свободным от материи, будучи вечным и неизменным. Аристотель называет этот высший разум деятельным и созидательным, отличая его от пассивного разума, способного только воспринимать. Аристотель пытался разрешить трудности, возникшие у Платона в связи с его учением о трех душах, которое предполагало объяснить возможность бессмертного существования любой души, и он пришел к выводу, что в человеке может быть бессмертен только лишь его разум, который после смерти сливается с разумом вселенной.

Н. В. Анохина, История психологии. Шпаргалка, -1

Тем не менее эту динамику вполне осознанно исследовали поэты-лирики эпохи романтизма. Больше всего их привлекала ответственность каждого человека за свой духовный рост и воспитание души. Тем самым они идентифицировали себя с психодинамикой творческого процесса, который Китс назвал «сотворением души». В этой деятельности активное и весьма существенное участие принимают оба пола. Они глубоко заинтересованы в том, чтобы обрести рождение на психическом уровне, считая, что отец ребенка, вынашиваемого в темном чреве творчества, – скорее сверхъестественное существо, чем обычный человек. Миф о непорочном зачатии в равной степени относится к мужчине и женщине, если воспринимать его с точки зрения психодинамики, управляющей сотворением души[12]. Наука о рождении души называется психологией. Психология не может быть ни женской, ни мужской – только той и другой одновременно. Весьма примечательно, что в конце концов Фрейд почувствовал, что именно его патриархальная ответственность требует пожертвовать душой ради принципа реальности.

Марион Вудман, Опустошенный жених. Женская маскулинность, 1990

Учение Платона об идеях, вершиной которых является идея Блага, само Божество, необходимо имеет два аспекта, вверх и вниз: идеи имеют самосущее бытие в «умном месте», представляя собой нечто трансцендентное мировому бытию, как быванию, но они же его собой обосновывают, бытие причастно им, а они бытию, между двумя мирами существует неразрывная связь – причины и следствия, основы и произведения, эроса и его предмета и т. д. В разных диалогах Платона подчеркивается и раскрывается по преимуществу то одна, то. другая сторона идеализма – трансцендентность идей миру или их имманентность. Поскольку Платон раскрывает первую сторону, он, естественно, приближается к кругу идей отрицательного богословия и вынуждается прибегать к характеристикам преимущественно отрицательным. Так, уже в «Федре» «наднебесная область» описывается как «бескрасочная и бесформенная и неосязаемая, подлинно сущая сущность души, зримая одному лишь царственному уму»[286]. Но особенно характерно в этом отношении известное место 6‑й книги «Государства» о благе: «так это, доставляющее истинность познаваемому и дающее силу познающему, называй идеей блага, причиной знания и истины, поскольку она познается умом. Ведь как ни прекрасно то и другое, знание и истина, но ты справедливо рассудишь, почитая иное и еще прекраснейшим: природу блага надо почитать еще выше. Солнце, думается мне, скажешь ты, доставляет видимым предметам не только способность быть видимыми, но и рождение, и возрастание, и пищу, само же не есть рождаемое… Так и благо, надо сказать, доставляет познаваемому не только способность познаваться, но и получать бытие и иметь от него сущность, тогда как благо не есть сущность, но по достоинству и силе стоит выше (трансцендентно – ?π?κεινα) сущности»[287].

С. Н. Булгаков, Свет невечерний. Созерцания и умозрения, 1917

Повторюсь, чтобы нейтрализовать карму, выйти из круга, необходимо заниматься какой-либо духовной практикой, постоянно совершенствоваться. Ведь все поступки обычного человека обусловлены стремлением к выгоде. Преследуя свои интересы, умножая блага, человек все сильнее запутывается в сетях материальной жизни. Чем сильнее он увяз, тем дольше ему придется отрабатывать грехи. Такая душа может превратиться в любую форму жизни, а их, согласно ведическому учению, 8 400 000! Причем только 400 000 форм соответствуют человеческим телам; остальные же – существа, живущие в воде, растения, насекомые, рептилии, птицы и млекопитающие. А атман должен пройти все формы без исключения. Из всего этого следует категоричный вывод: любые недуховные желания порочны. Очищаясь от всего чувственного, эмоционального, физического, душа преодолевает бесконечный круг превращений. А вот после этого наступает заветный час: освободившийся атман возносится ввысь, туда, откуда он родом, и встает рядом с Богом. Своеобразный оптимизм индуистской религии в том, что возвращение души к Богу непременно состоится, но вот занять оно может миллиарды лет.

Антонина Соколова, Тайны реинкарнации, 2013

За пределами всех противоречий существует лишь одна реальность во всяком смысле этого слова, будем ли мы называть ее Абсолютом, Вечным Духом или Богом. Все прочее с этой высшей точки зрения – иллюзия, ибо все прочее есть отражение или манифестация одного или более атрибутов Бога (или Абсолюта). Материя является иллюзией только с космической точки зрения; и поскольку она в некой форме проявляется во всех состояниях бытия, отсюда следует, что бытие в Девачане (или на небесах) столь же реально для духовных чувств, как бытие на Земле реально для физических чувств; а в действительности даже гораздо более реально, ибо духовные чувства являются более утонченными и обладают большей силой, чем физические. Смерть, как и сон, есть «великий восстановитель Природы», и она неминуемо должна возвращать человеку возможность реализации всех его высших идеалов. Если же человек не имеет высших идеалов, если он очерствел душою и не верит в добро, то в жизни небесной нет для него ничего – и как следствие, он не имеет сознательного существования на этом плане; его уделом останется только сознание восьмого плана (или сферы).

Н. Самохина, Учение Храма. Наставления Учителя Белого Братства. Часть 1, -1

Это раздвоение и поляризация человеческой природы, это трагическое движение, идущее в самую духовную глубину, в самые последние пласты, не связано ли у Достоевского с тем, что он призван был в конце новой истории, у порога какой-то новой мировой эпохи раскрыть в человеке борьбу начал Богочеловеческих и человекобожеских, Христовых и антихристовых, неведомую прежним эпохам, в которых зло являлось в более элементарной и простой форме? Душа человека нашей эпохи разрыхлена, все стало зыбко, все двоится для человека, он живет в прельщениях и соблазнах, вечной опасности подмены. Зло является в обличье добра и прельщает. Образ Христа и антихриста, Богочеловека и человекобога двоится. Это особенно отразилось в творчестве Мережковского, который так и не может решить, где Христос, а где антихрист. Его во многих отношениях замечательная книга «Л. Толстой и Достоевский» проникнута этим двоением, этой постоянной подменой. Много в наше время появилось людей с «двоящимися мыслями», у которых ослабели внутренние критерии различения. Это – человеческая порода, открытая Достоевским. С этой породой ничего нельзя поделать старым нравственным катехизисом, к этим душам нужен более сложный подход. Достоевский исследует судьбу этих человеческих душ, пронизанных токами апокалиптической атмосферы. И это исследование открывает огромный свет. Достоевский берет человека в момент глубокого духовного кризиса, религиозного перелома. В этот момент судьбы человека можно сделать очень существенное открытие о человеческой природе. Явление Достоевского есть совершенно новый момент в антропологическом сознании. Это сознание уже не только традиционно-христианское, не святоотеческое и не гуманистическое.

Н. А. Бердяев, Миросозерцание Достоевского, -1

Справедливости ради следует отметить, что рассуждения Луки о Духе и Душе более соответствуют современным воззрениям: «Дух человеческий есть дыхание Духа Божьего и уже поэтому он бессмертен, как все бестелесые, ангельские духи. В ряду земных существ человек первое и единственное духовное существо, и были люди, являвшие очень высокие степени духовности, почти достигшие при жизни освобождения духа от тела. Весь мир живых существ, даже вся природа, являет великий закон постепенного и бесконечного совершенствования форм, и невозможно допустить, чтобы высшее совершенство, достигнутое в земной природе, духовность человека, не имело дальнейшего развития за пределами земного мира. Что мешает допустить, что небесные тела служат местом обитания бесчисленных живых и разумных существ, высших форм интеллектуальности – это бесплотные духи не нуждающиеся в физических условиях жизни. Существование различных существ, отличных от людей, имеющих совсем иной тип организации, чем человеческий – это не только возможно, но и в высшей степени вероятно».

Эдуард Казанцев, Эволюция духа, 2014

Что же, по Вышеславцеву, представляет собой сублимация? В самом широком смысле «все творчество, вся культура и вся религия есть "сублимация", берущая направление на то, что открывается (в "откровении") как высшая ценность: "где сокровище ваше, там и сердце ваше", где ваша высшая ценность, там и ваш Эрос»[108]. В более узком смысле Вышеславцев трактует сублимацию, опираясь на тексты Дионисия Ареопагита и его ученика Максима Исповедника: «Порок создан из того же материала, как и добродетель. Нет природных сил души и тела, которые были бы плохи сами по себе, они становятся злом лишь тогда, когда принимают особую форму, именно форму извращения. Основной идеей всей греко-восточной аскетики и мистики была идея обожения (θειωσις). Обожение есть настоящая сублимация всего существа человека, всех сил его тела и души, ибо тело человека – Храм Духа Божия (1 Кор. 6:19) и, как и душа его, подлежит преображению и прославлению. Великой заслугой Оригена является то, что он дал учение об "обожении" как о таинственном "воображении" Христа в сердце верующего. В душе человека как бы снова рождается Христос. Вселяясь в душу, и обитая в ней, Он преобразует ее по образу своему. Такое "преображение" души сохраняет все ее силы и возводит их к высшему, т. е. сублимирует. Вся христианская мистика и аскетика так или иначе принимает этот классический образ сублимации»[109].

В. Г. Лукьянов, Русская религиозная аксиология, 2015

Самое глубокое и самое оригинальное у Экхардта – это его идея Gottheit, Божества, которая приоткрывает большую глубину, чем идея Бога – Творца мира, и находится вне противоположения субъекта и объекта. Бог есть уже вторичное, а не первичное. О Gottheit можно мыслить лишь совершенно апофатически. Срыв Экхардта был не в том, что он утверждал совершенный монизм в отношении Gottheit, срыв в том, что он в отношении между человеком и Богом утверждал монизм, т. е. был монофизитом. У него творение оказывается ничтожным, лишенным сущности и ценности. Все сотворенное ничто. Самое существование человека есть как бы грех. Тут уже обнаруживается противоречие германской мысли. Утверждается большая свобода человека в его движении внутрь, к духовности, к Богу, и вместе с тем отрицается самостоятельность человеческой природы, свобода человека, человеческая свобода, утверждается мистический детерминизм. Р. Отто, сравнивая мистику Шанкары и Экхардта, говорит, что оба ищут спасения, бытия и для них познание – путь спасения.[25] По мнению Отто, мистика Экхардта не принадлежит к типу мистики гностической, теософической, как мистика Я. Бёме. Различие верно схвачено, но преувеличено, так как у Экхардта есть сильный метафизический элемент, который отличает ее от христианской мистики, занятой исключительно описанием духовного пути души к Богу. Тема германской мистики всегда метафизически-космологическая.

Н. А. Бердяев, Экзистенциальная диалектика божественного и человеческого, -1

Природа индивидуального для одних оставалась тайной, для других – сама собой разумелась. Там, где господствовала линия, берущая начало в исходной точке, не было возможности для внутреннего Пути. Пифагор назвал Единицу – Богом, материю – двойкой, вселенную же обозначил числом 12, соединив 1 и 2. Иерархию духов представил как геометрическую регрессию, а ее существа – как гармонические соотношения, музыку сфер. И все же у Плотина были основания назвать «двоицу» Пифагора первым различием и «дерзостью», послужившей причиной распадения Единого на множество, а так как ум отпал от Единого, отпала от ума и душа. Мысли Плотина о том, что узнаешь себя, забыв о себе, в чистой интуиции соприкасаясь с Единым – Богом: «Ум должен как бы отпустить себя, не быть умом» (Энн., 3, 8, 9); «Познавший себя узнает, откуда он» (Энн., 6, 9, 7), – близки буддизму, но не они определили путь западной цивилизации, ориентированной на множество, на «царство количества».

Т. П. Григорьева, Япония: путь сердца, 2008

Душа и жизнь – это две совершенно различные силы. Душа – это искра Божественного Духа, поддерживающая природу индивидуального существа; разум, жизнь и тело представляют собой средства выражения и проявления этой природы. У большинства людей душа скрыта за поверхностными проявлениями внешней природы. При этом витальное существо ошибочно принимается за душу, так как именно витальность дает нашему телу возможность жить и двигаться. Но витальное существо представляет собой определенную субстанцию, состоящую из различных желаний, импульсов, сил и энергий, хороших и дурных. Все это будет душой-желания, но не собственно душой. И лишь когда истинная душа (психическое) выступает на первый план и начинает сначала оказывать влияние, а затем берет на себя управление нашей инструментальной природой, мы начинаем преодолевать свои витальные желания и стремиться к божественной природе.

Шри Ауробиндо, В поисках души нетленной. Фрагменты работ, 1997

Представления о духе в истории философской мысли связаны со взглядами на природу человека. Философы Античности, особенно натурфилософы, рассматривали человека как образ космоса, микрокосмос. Начиная с Сократа, они считали человека двойственным существом, состоящим из тела и души. Платон соотносил душу с идеей, Аристотель считал душу формой. В Средневековой философии главное размежевание происходит не столько между телом и душой человека, сколько между «плотским человеком» и «духовным человеком». Природа человека понимается как трехчастная: тело – душа – дух. Духовность человека состоит в его совести, причастности к Божественному посредством веры, надежды и любви.

Философия: конспект лекций, -1

Гоббсовский научный атеизм заключал в себе то, что определенные философы находили опасными и радикальными политическими следствия. Если нет Бога, то как быть с обоснованием этики? В свете кембриджских платоников, мы должны быть добрыми ради самого добра, но при отсутствии справедливого Бога, удостоверяющего, что в конце концов добро победит зло, мировая история может превратиться в безнадежно трагичную. Атеизм также явно устранял самые обещающие основания надежды на жизнь после смерти. Вера в то, что личности уничтожаются вместе с разрушением их тел, была в радикальном несоответствии с взглядом кембриджских платоников на неисчерпаемую благость человеческой личности; тела могут распадаться, но душа должна быть спасена ее в высшей степени благим Творцом, и будет вновь воссоединена с телом, которое воскреснет, и будет принята в общение с Богом. «Сами нервы и сухожилия религии, – писал Мор во второй части своей «Песни души», – есть надежда на бессмертие»[119].

Чарльз Талиаферро, Доказательство и вера. Философия и религия с XVII века до наших дней, 2005