Атрибут (философия)

Атрибу́т — существенный, неотъемлемый признак предмета или явления (в отличие от преходящих, случайных его состояний) — то, что составляет сущность субстанции, её фундаментальное свойство, необходимый для её существования предикат.

Атрибуты совершенно независимы, то есть не могут влиять друг на друга. Однако как для субстанции в целом, так и для каждой отдельной вещи выраженность существования через атрибут протяжения и мышления согласуются: «Порядок и связь идей те же, что порядок и связь вещей».

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Спинозы, «подвергается воздействию со стороны идей весьма многих единичных вещей» (plurimarum rerum singularium ideis affectus est). В определенном смысле Бог пребывает здесь вне своей сущности (в данном случае Он не бесконечен), т. е. в пассивном качестве своего бытия, или, другими словами, в специфических модификациях атрибутов субстанции, выстраиваемых в порядке каузальной последовательности ее модусов. Это тот самый воображаемый образ реальности, о котором говорилось выше. Тем не менее он тоже представляет собой необходимое следствие божественной природы, как и все неадекватные идеи, которые из него следуют (II 36). Пассивная форма (affectus est), с помощью которой выражается принадлежность Богу множества идей или даже одной идеи, пусть единственной и выражающей сущность вещи или человеческого ума (II 12), не является случайной в тексте «Этики». Бог как Субстанция в своем модальном статусе необходимо «претерпевает» (pati) разнообразные модификации собственной природы – конечные и бесконечные, единичные или множественные, носителями которых являются модусы (modi) субстанции.

Аслан Гаджикурбанов, Этика Спинозы как метафизика морали, 2014

Таким образом, аргумент способности у Спинозы имеет два аспекта – один, отсылающий к критике первого положения Декарта, другой – к критике второго. Но в обоих случаях – и главным образом во втором, представляющим окончательное состояние мысли Спинозы, – мы должны искать значение [signification] этого аргумента. Мы приписываем некоему конечному существу способность существовать как тождественную его сущности. Несомненно, само конечное существо существует не благодаря своей собственной сущности или способности, но в силу внешней причины. Оно, тем не менее, обладает способностью существовать, коя присуща ему, даже если такая способность с необходимостью осуществляется под действием внешних вещей. Еще большее основание спросить: при каком условии мы приписываем конечному существу, не существующему само по себе, способность существовать и действовать, тождественную его сущности?[150] Ответ Спинозы, по-видимому, таков: Мы утверждаем такую способность конечного существа в той мере, в какой мы рассматриваем это существо как часть некоего целого, как модус некоего атрибута, модификацию некой субстанции. Следовательно, эта субстанция имеет, по-своему, бесконечную способность существовать, способность тем большую, чем больше у нее атрибутов. То же рассуждение применимо и к способности мыслить: мы приписываем отчетливой идее способность познавать, но в той мере, в какой мы рассматриваем эту идею как часть некоего целого, модус некоего атрибута мышления, модификацию некой мыслящей субстанции, которая, на свой манер, обладает бесконечной способностью мыслить.[151]

Жиль Делёз, Спиноза и проблема выражения, 1968

Получается, что связь «я» и мышления не описывается в должной мере как связь субстанции со своим атрибутом. Ясно, во всяком случае, что это отношение совершенно иного рода, чем отношение тела и протяженности. Последняя приписывается телу как свойство, пусть даже свойство неотъемлемое и определяющее. Но мышление не есть свойство, определяющее меня, оно есть действие, которое я совершаю и в котором я сам себя открываю (возможно, даже порождаю). Поэтому для описания «я» уместно использовать не те термины, которыми воспользовался сам Декарт: «мыслящая субстанции» или «мыслящая вещь». Субъект скорее представляет собой чистое действие: не субстанцию, которой свойственно мыслить, но сам акт мысли. Не исключено, что уместными для его описания были бы понятия «чистого акта» (Фома Аквинский) или «энергии» Аристотеля. Впрочем, здесь нужны дополнительные исследования текстов указанных авторов[9].

Григорий Гутнер, Риск и ответственность субъекта коммуникативного действия, 2008

Третье, или плотное, тело – материальный плотный объект, воспринимаемый чувствами. Тонкое тело можно было бы назвать ментальным, потому что то тело, которое следует за ним, мы называем плотным или материальным. Если абстрактно рассматривать ум как таковой, то он отделен от сознания, и он является той бессознательной силой, разбивающей на части целостное переживание, которое есть Чит (сознание). Ум называют «внутренним работником», или «внутренним инструментом» (Антах-Карана), – это одно и то же; разные названия даются им для того, чтобы указать на разделение их функций. Санкхья говорит о Буддхи, Ахамкара и Манасе, к которым Веданта добавляет Читту проявляющуюся в различных аспектах и атрибутах (Дхармах) Ума и принимающую участие в психических процессах, посредством которых Джива знает, чувствует и желает.

Артур Авалон, Кундалини-йога. Змеиная Сила, 2012

Материалистическая парадигма широко используется в современных философских работах. Например, на позициях материализма построена концепция «Общей теории жизни» Г. А. Югая, предмет которой составляют «общие законы развития и функционирования органического мира как целого в их соотношении с частными биологическими закономерностями»73. Его исходная посылка состоит в том, что «поскольку жизнь есть часть природы, постольку сущность ее должна быть дедуктивно выведена из общеприродных явлений»74. Для этого во всеобщей материи необходимо рассмотреть ее органическую часть – живую материю – как особую субстанцию, обладающую объективной реальностью, которая имеет те же всеобщие атрибуты (движение, пространство, время, отражение), но со своими особенностями. Отсюда следует, что универсальность «биологических (равно как и всех других) явлений надо дедуцировать из движения материи как ее атрибута»75. Задачу общей теории жизни, по мнению Г. А. Югая, можно считать решенной, если удастся описать органическую материю через универсальные атрибуты, что в категориальном смысле будет означать определение сущности жизни в наиболее общих понятиях.

Сергей Денискин, Познание живого: теоритико-методологические основы

Пространственно-временные характеристики конкретных объектов и процессов (расстояние, объем, длительность и др.) выражаются конечными величинами. Но что можно сказать о пространственно-временных характеристиках мира в целом? На этот счет имеются различные точки зрения. Философия диалектического материализма, справедливо считая пространство и время атрибутами материи, постулативно приписывает материи бесконечность в пространстве и вечность во времени. Такие утверждения имеют чисто постулативный характер, ибо не вытекают ни из практического опыта, ни из каких-либо логических процедур. Согласно религиозной точке зрения, пространство и время являются атрибутивными характеристиками материи, но бесконечность и вечность рассматриваются не как свойства пространства и времени, а как атрибуты божественного бытия.

А. И. Осипов, Философия и методология науки, 2013

Чтобы образовать человека – одних знаний недостаточно. Надо мерно и сосредоточенно созидать и возвышать действие и других факторов – атрибутов интеллекта человека как свойств его личности, отличающих его от машины: чувства, веру, волю. О нравственности, которая, быть может, наиглавнейшее в недрах названных факторов, не говорим: она разлита по всем четырем составляющим этой структуры, ибо безнравственный разум – не разум, безнравственные чувства – не чувства и т. д. И в итоге человек должен быть не односторонне специфицированным субъектом, а комплексноидейным, композитным актором-деятелем, творческим поисковиком и решателем нестандартных задач, сочетающим в себе один из названных атрибутов в качестве ведущего при всех других, дополнительных по отношению к нему. И тогда образовательные практики, взяв за основу ориентацию на созидание целостной личности, смогут выработать стратегию формирования атрибутивного четырехмерного пространства, гармонизованного внутриличностного разнообразия, утверждающегося в структуре интеллекта человека, что еще более приблизит его к собственно человеческому, удаляя от машинного, от автомата, не ведающего нравственных издержек, лишенного чувств юмора и меры, самодостаточности и долга, послушного лишь извне заданным алгоритмам и программам. В том суть различий сущности машины и человека. Машина не умеет шутить – это, как ни парадоксально, ее основное отличие от человека.

Коллектив авторов, Инновационная сложность, 2015

Несколько слов о душе. В рамках предлагаемого подхода я, к сожалению, оставаясь в плену традиционного мышления, не часто буду обращаться к этому началу бытия. Однако это не означает, что душа не играет в бытии мироздания никакой существенной роли. Напротив, на мой взгляд, в предполагающей наличие души троичности основ мироздания (дух – душа – материя) она является как бы опосредующим звеном между двумя крайними членами этой троицы, и потому душа и есть место подлинного единения относительно полярных начал бытия. С этой своей стороны душа – не самостоятельный атрибут бытия, не его субстанциальное начало, но некий производный синтез, место сплетения, связки, срастания и средоточия двуединого единосущия духа и материи, идеального и телесного.

А. А. Вальков, Философское постижение идеи нации, 2014

Предметом изучения науки являются явления окружающего мира. Наука выявляет законы развития реальности, формулирует их. Закон – это необходимые, устойчивые, существенные, повторяющиеся связи и отношения реальности, т. е. закон не есть нечто мистическое и существующее помимо реальности. Законы – это связи и отношения, существующие между предметами реальности, но связи не всякие, не случайные, не поверхностные и более глубинные, обладающие четырьмя обязательными атрибутами: необходимостью, устойчивостью, существенностью, повторяемостью. Любой объект проявляется лишь через отношение к другому, противоположному объекту и не существует вне своих связей. Стало быть, любой объект так или иначе включается в систему связей и отношений, в которой проявляются законы. Чем более разнообразны связи объекта, тем больше он проявляет свой потенциал, развивается через отношения к другим объектам. В особенности это касается человека, чей потенциал никогда не существует в статике, – он может либо возрастать, развиваться, либо ограничиваться, сокращаться.

Коллектив авторов, Концепции современного естествознания. Учебное пособие, 2009

Вот определение, которое Аристотель дает «сути бытия»: «Суть бытия каждой вещи означает то, что эта вещь есть сама по себе. Быть человеком – это не то, что быть образованным, ведь ты образован не в силу того, что ты – ты» (Метафизика, VII, 4, 1029b 13). В суть бытия вещи, отвечающую на вопрос: «что такое эта вещь сама по себе?», не входят, как поясняет Аристотель, все атрибуты этой вещи, а только те, которые включены в ее определение. «Определение, – пишет Аристотель в «Топике», – есть речь, обозначающая суть бытия (вещи)…При определении больше всего занимает нас вопрос, есть ли нечто одно и то же или разное» (Топика, I, 5, 101b 38–102 а 6–7). В определение не входят случайные (привходящие) признаки вещи и даже не входят ее собственные, лишь ей присущие, признаки, если они не выражают суть ее бытия. Определение дается с помощью указания на род и видовое отличие определяемого сущего, так что не будет ошибкой сказать, что главным ядром определения является «ближайший вид». Так, человек определяется как «животное разумное смертное»; в определение не включается, как поясняет Аристотель, такой – «собственный» – признак человека, как то, что он способен научиться читать и писать (Топика, I, 5, 102 a 20).

П. П. Гайденко, Научная рациональность и философский разум, -1

Единство – трансцендентальный атрибут. Действительно, всякое сущее просто или сложно. То, что просто, не разделено и не делимо. То, что сложно, хотя и делимо, не разделено актуально; в противном случае оно не было бы более делимо, оно не было бы более самим собой. Множественность, имеющая, как таковая, свое сущее, одарена известным единством – статическим или динамическим, физическим или нравственным, сообразно природе отношений, которые соединяют между собою части этой множественности. Таким образом, то, что в одном отношении едино, может быть множественным в другом или нескольких других. Следовательно, распространение единства действительно столь же велико, как распространение сущего.

Коллектив авторов, Новые идеи в философии. Сборник номер 17, 2014

Способный к познанию и Вечный – вот, получается, имманентные атрибуты Бога. Краткосрочность и смертность – предел для полубога, кем стал человек ("как один из Нас"). Человек здесь – вообщем-то результат самодубликации Бога – "по образу Божьему", хотя и не из соответствующей субстанции (праха, земли). И как дубль Бога он представляет собой автономный источник Силы, обладая, по-видимому, некоторой способностью, аналогичной Божественной, к радикальной трансформации идеальной вселенной. Может отсюда то непреходящее стремление Бога сделать человека покорным добровольно, по самоопределению – ибо человек без самосознания Ему был бы уже не интересен. Эта тема требует отдельного рассмотрения и к ней мы обратимся в третьей главе.

В. И. Красиков, Библия как реальность. Предельные значения библейских картин мира, -1

Первый пункт направлен против идущей от Платона и воплотившейся позднее в христианстве (а в Новое время – в учении Р. Декарта) метафизической традиции, противопоставляющей тело как низший род бытия душе как высшему роду бытия. Для Спинозы тело и душа суть одна субстанция, выраженная под разными атрибутами. Отсюда следует, что перспектива души не имеет онтологического преимущества по отношению к перспективе тела и наоборот. Обе перспективы равноправны в свете метаперспективы субстанции. Здесь спинозовская мысль оказывается гораздо ближе традициям Востока, где тело служит таким же ключом к познанию себя и истины, как и сознание. На Западе же приоритет исконно отдавался духу и сознанию. Онтологическая реабилитация тела проявляется в учении Ницше и последующей за ним неклассической философии. Не случайно подобные мысли высказываются у Ницше устами того, кто носит имя древнего восточного пророка: «С тех пор как лучше знаю я тело, – сказал Заратустра одному из своих учеников, – дух для меня только подобие духа; а все «непреходящее» – только уподобление».[67] («Seit ich den Leib besser kenne, – sagte Zarathustra zu einem seiner Jünger – ist mir der Geist nur noch gleichsam Geist; und alles das «Unvergängliche» – das ist auch nur ein Gleichnis»). [68]

В. Т. Фаритов, Онтология трансгрессии. Г. В. Ф. Гегель и Ф. Ницше у истоков новой философской парадигмы (из истории метафизических учений), 2017

По определению, необходимым условием формирования потребности должно выступать отсутствие постоянной непосредственной данности релевантного предмета. Как показал Ф.Е.Василюк (1984) на примере модели внешне легкого и внутренне простого жизненного мира, при непосредственной данности предмета потребности нет необходимости в деятельности субъекта, который не может быть даже, строго говоря, назван субъектом. Более того, постулируемая Ф.Е.Василюком потребность в этой ситуации теряет право называться потребностью. Потребность в нашем понимании конституируется необходимостью реализации жизненных отношений посредством деятельности, или, другими словами, отвечает лишь модели внешне трудного жизненного мира, который характеризуется атрибутом «протяженности», то есть пространственной удаленности жизненных благ и временной длительности, необходимой для преодоления этой удаленности. Соответственно, реализация любой потребности может быть представлена как путь. Поскольку удаленность предмета, связанного с субъектом потребностным отношением, не сводится в общем случае к пространственно-временной удаленности, а определяется также наличием средств и преград самой разной природы, единственной адекватной мерой этой удаленности может выступать деятельность субъекта. Единицы этой деятельности выступают мерами пути, который необходимо преодолеть для осуществления конечного, конституирующего потребность, акта деятельности.

Д. А. Леонтьев, Психология смысла: природа, строение и динамика смысловой реальности, -1

Различие целостностей уровней всеобщей мировой жизни Л. А. Тихомиров раскрывает уже на противопоставлении двух низших уровней в ее иерархии – неорганического и органического. Так, стройный круг явлений неорганической природы в его понимании образован простой механической комбинацией физических и химических сил и веществ, в то время как в явлениях органического мира обнаруживается качественно новый уровень плотности интеграционных процессов, сопровождающийся слиянием мертвого вещества и становлением новой, неразложимой на свои элементарные единицы протоплазматической целостности – клетки, носителя живых, биологических процессов, нередуцируемых к процессам физико-химического характера. Констатируя недостаточность аналитического подхода для раскрытия специфики живого, Л. А. Тихомиров требует целостного, синтетического рассмотрения явления жизни, подчеркивая, что возникновению протоплазматического субстрата сопутствует повышение уровня организации вещества, выраженное в континуальности, бессрочной длительности кооперационного взаимодействия, в сравнении с его дискретностью, фрагментарностью в неживой природе. Следуя Л. А. Тихомирову, основной внешний признак органической жизни заключается в преемственности, сохранении, непрерывном воспроизводстве кооперационных взаимосвязей и как таковой удерживается на последующих уровнях мировой жизни – общественной и духовной. Вместе с тем, в понимании Л. А. Тихомирова, проблема органической жизни нередуцируема к односторонней абсолютизации абстрактного организационного порядка. Постулируя внутренний атрибут органической жизни в виде слияния компонентов взаимодействия, мыслитель подчеркивает непосредственную обусловленность подобного слияния их природой, а не абстрактными условиями целостности, безотносительными к материальным носителям.

С. В. Посадский, Лев Александрович Тихомиров: философско-культурологические искания, 2009

Мне думается, что эти строки точно отражают существование злой радости как неизбежного атрибута бытия, где силы созидания и разрушения присутствуют как законы; проявление этих сил связано с переживанием связи Я с этими законами, с тем началом начал, о котором говорилось выше.

Г. С. Абрамова, Психология человеческой жизни, 2018

Положение субъекта в сфере действия причинно-следственных зависимостей, таким образом, должно быть истолковано как абсолютно страдательное. На этом основании индивидуальное существование, представляющее собой деятельность, обусловленную эгоцентрированными аффектами, и определяется в буддийской религиозной доктрине как сансара – круговорот рождений. Ее атрибутом и выступает духкха (страдание).

В. И. Рудой, Космос и карма. Введение в буддийскую культуру, 2009

Для каких целей необходимо аккумулирование этого потенциала энергий мы очень скоро выясним в следующей главе книги. Зафиксируем в нашей памяти, что в пределах околоземной орбиты могут аккумулироваться те элементы энергии, которые являются позитивными и не противоречат миру окружающей нас гармонии Негативные элементы энергии, которые генерируются в разумном поле человека, проявляются не только в человеческих качествах и способностях и не только в атрибутах и артефактах бытия, но и на какое-то время, блуждая в пределах околоземной орбиты, возвращаются обратно человечеству.

Михаил Тевосян, Осмысление процессов, 2014

19. Бессознательный абсолютный дух, или бессознательный абсолютный субъект, или субстанциальный носитель бессознательной абсолютной деятельности. Как только деятельность признается общей универсальной, ее субъект также должен быть признан общим, универсальным. С этим впервые достигается последнее метафизическое значение «бессознательного»: субстанции, в которой все остальное является только ее акциденциями, атрибутами или модусами (субстанциальный или онтологический монизм). Преобразование прилагательного в существительное или субъективация предиката в выражение «бессознательное», получает благодаря этому более чем только грамматическое, но и фактическое значение.

Коллектив авторов, Новые идеи в философии. Сборник номер 15, 2014

Витальные эмоции – эмоции совсем другого характера, они очень четкие и ясные, вы можете выразить их очень конкретно; они отличаются большой силой и обычно наполняют вас беспокойством, создают напряжение и иногда приносят чувство удовлетворения. Витальные эмоции обычно сменяются прямо противоположными, но аналогичными по силе переживаниями. Поэтому очень многие люди – мы уже не раз об этом говорили – принимают за любовь чисто витальное чувство, со всей свойственной ему силой, неистовством, определенной ясностью, романтичностью и яркостью красок. А когда все эти атрибуты отсутствуют, то обычно говорят, что это не любовь.

Шри Ауробиндо, В поисках души нетленной. Фрагменты работ, 1997

Рациональный, логический аспект отражения складывается из таких основных форм, как понятие, суждение, умозаключение, идея, принцип, закон, категория, проблема, вопрос, доказательство, опровержение, гипотеза, теория, основными атрибутами которых являются отвлеченность, обобщенность, абстрактность, идеальность.

Коллектив авторов, Логика. Краткий курс, 2016