Неточные совпадения
Слуга. Вы изволили в первый день
спросить обед, а на другой день только закусили семги и потом пошли всё в долг брать.
Где хватит силы — выручит,
Не
спросит благодарности,
И дашь, так не возьмет!
Влас наземь опускается.
«Что так?» —
спросили странники.
— Да отдохну пока!
Теперь не скоро князюшка
Сойдет с коня любимого!
С тех пор, как слух прошел,
Что воля нам готовится,
У князя речь одна:
Что мужику у барина
До светопреставления
Зажату быть в горсти!..
С утра встречались странникам
Все больше люди малые:
Свой брат крестьянин-лапотник,
Мастеровые, нищие,
Солдаты, ямщики.
У нищих, у солдатиков
Не
спрашивали странники,
Как им — легко ли, трудно ли
Живется на Руси?
Солдаты шилом бреются,
Солдаты дымом греются —
Какое счастье тут?..
«Что за мужчина? — старосту
Допытывали странники. —
За что его тузят?»
— Не знаем, так наказано
Нам из села из Тискова,
Что буде где покажется
Егорка Шутов — бить его!
И бьем. Подъедут тисковцы.
Расскажут. Удоволили? —
Спросил старик вернувшихся
С погони молодцов.
Коли вы больше
спросите,
И раз и два — исполнится
По вашему желанию,
А в третий быть беде!»
И улетела пеночка
С своим родимым птенчиком,
А мужики гуськом
К дороге потянулися
Искать столба тридцатого.
Скотинин. А смею ли
спросить, государь мой, — имени и отчества не знаю, — в деревеньках ваших водятся ли свинки?
— Хочешь, молодка, со мною в любви жить? —
спросил бригадир.
— А девочки… девочки… есть? — как-то томно
спросил Грустилов.
— О чем ты, старушка, плачешь? —
спросил бригадир, ласково трепля ее по плечу.
Старики, гуторившие кругом, примолкли, собрались около блаженненького и
спросили...
— Не о том вас
спрашивают, мужняя ли я жена или вдова, а о том, признаете ли вы меня градоначальницею? — пуще ярилась Ираидка.
— Где жители? —
спрашивал Бородавкин, сверкая на попа глазами.
— Кто ты? и с чем к нам приехал? —
спрашивали глуповцы у чиновника.
— Но как вы таким манером жить можете? —
спросил у обывателей изумленный Микаладзе.
— То есть что же? Пойти ухаживать за дворовыми девками? —
спросил Левин.
— Одно еще я тебе должен сказать. Ты знаешь Вронского? —
спросил Степан Аркадьич Левина.
— Ну, а что твоя девочка, Анна? —
спросила Долли.
— Вы знакомы? — с удивлением
спросил Степан Аркадьич.
— Так выпотроши же дичь, — сказал он дрожащим голосом Филиппу, стараясь не смотреть на Васеньку, — и наложи крапивы. А мне
спроси хоть молока.
Слушая эти голоса, Левин насупившись сидел на кресле в спальне жены и упорно молчал на ее вопросы о том, что с ним; но когда наконец она сама, робко улыбаясь,
спросила: «Уж не что ли нибудь не понравилось тебе с Весловским?» его прорвало, и он высказал всё; то, что он высказывал, оскорбляло его и потому еще больше его раздражало.
— Что ж, привезли деньги? —
спросил Облонский. — Садитесь.
Вронскому, бывшему при нем как бы главным церемониймейстером, большого труда стоило распределять все предлагаемые принцу различными лицами русские удовольствия. Были и рысаки, и блины, и медвежьи охоты, и тройки, и Цыгане, и кутежи с русским битьем посуды. И принц с чрезвычайною легкостью усвоил себе русский дух, бил подносы с посудой, сажал на колени Цыганку и, казалось,
спрашивал: что же еще, или только в этом и состоит весь русский дух?
Но Вронский
спросил, не продается ли картина. Для Михайлова теперь, взволнованного посетителями, речь о денежном деле была весьма неприятна.
— О чем вы там злословили? —
спросила Бетси.
— Ну, а лошади их понравились тебе? —
спросила Долли.
— Да, — краснея за священника, отвечал Левин. «К чему ему нужно
спрашивать об этом на исповеди?» подумал он.
— А из города приехали? —
спросил Левин у Кузьмы.
― Ну, как же! Ну, князь Чеченский, известный. Ну, всё равно. Вот он всегда на бильярде играет. Он еще года три тому назад не был в шлюпиках и храбрился. И сам других шлюпиками называл. Только приезжает он раз, а швейцар наш… ты знаешь, Василий? Ну, этот толстый. Он бонмотист большой. Вот и
спрашивает князь Чеченский у него: «ну что, Василий, кто да кто приехал? А шлюпики есть?» А он ему говорит: «вы третий». Да, брат, так-то!
— Сережа? Что Сережа? — оживляясь вдруг,
спросила Анна, вспомнив в первый paз зa всё утро о существовании своего сына.
Не позаботясь даже о том, чтобы проводить от себя Бетси, забыв все свои решения, не
спрашивая, когда можно, где муж, Вронский тотчас же поехал к Карениным. Он вбежал на лестницу, никого и ничего не видя, и быстрым шагом, едва удерживаясь от бега, вошел в ее комнату. И не думая и не замечая того, есть кто в комнате или нет, он обнял ее и стал покрывать поцелуями ее лицо, руки и шею.
— Я не нахожу, — уже серьезно возразил Свияжский, — я только вижу то, что мы не умеем вести хозяйство и что, напротив, то хозяйство, которое мы вели при крепостном праве, не то что слишком высоко, а слишком низко. У нас нет ни машин, ни рабочего скота хорошего, ни управления настоящего, ни считать мы не умеем.
Спросите у хозяина, — он не знает, что ему выгодно, что невыгодно.
— А что же важно? —
спросила Кити, с любопытным удивлением вглядываясь в её лицо.
— О чем у вас нынче речь? —
спрашивал Левин, не переставая улыбаться.
Левин посмотрел на него,
спрашивая взглядом, смеется ли он над ним. Но доктор и не думал смеяться.
— А это что кричит? —
спросил Облонский, обращая внимание Левина на протяжное гуканье, как будто тонким голоском, шаля, ржал жеребенок.
— Ну, хорошо, хорошо. Погоди еще, и ты придешь к этому. Хорошо, как у тебя три тысячи десятин в Каразинском уезде, да такие мускулы, да свежесть, как у двенадцатилетней девочки, — а придешь и ты к нам. Да, так о том, что ты
спрашивал: перемены нет, но жаль, что ты так давно не был.
Ей не нужно было
спрашивать, зачем он тут.
Как всегда кажется, что зашибаешь, как нарочно, именно больное место, так и теперь Степан Аркадьич чувствовал, что на беду нынче каждую минуту разговор нападал на больное место Алексея Александровича. Он хотел опять отвести зятя, но сам Алексей Александрович с любопытством
спросил.
Я
спрашиваю об общем проявлении Бога для всего мира со всеми этими туманными пятнами.
Его не рассердили ни вид крестьянской лошади и стригуна, топтавших его зеленя (он велел согнать их встретившемуся мужику), ни насмешливый и глупый ответ мужика Ипата, которого он встретил и
спросил: «Что, Ипат, скоро сеять?» — «Надо прежде вспахать, Константин Дмитрич», отвечал Ипат.
— Когда? — сказал Левин краснея. — Завтра. Если вы меня
спрашиваете, то, по моему, нынче благословить и завтра свадьба.
— Кто здесь? —
спросил Алексей Александрович.
— Да старый или молодой? — смеясь
спрашивал Левин, которому представление Тани напоминало кого-то.
«Разумеется, я скажу, что Бетси прислала меня
спросить, приедет ли она на скачки. Разумеется, поеду», решил он сам с собой, поднимая голову от книги. И, живо представив себе счастье увидать ее, он просиял лицом.
Ни у кого не
спрашивая о ней, неохотно и притворно-равнодушно отвечая на вопросы своих друзей о том, как идет его книга, не
спрашивая даже у книгопродавцев, как покупается она, Сергей Иванович зорко, с напряженным вниманием следил за тем первым впечатлением, какое произведет его книга в обществе и в литературе.
Но, к его удивлению, Анна приняла это известие очень спокойно и
спросила только, когда он вернется.
— У тебя много народа? Кто да кто? — невольно краснея,
спросил Левин, обивая перчаткой снег с шапки.