Неточные совпадения
—
Кому, сударыня, как назначено жить, пусть тот
так и живет!
— На свете
так мало людей, — начала она, прищуривая глаза, — которые бы что-нибудь для
кого сделали, что право, если самой
кому хоть чем-нибудь приведется услужить,
так так этому радуешься, что и сказать того нельзя…
— Для чего, на кой черт? Неужели ты думаешь, что если бы она смела написать,
так не написала бы? К самому царю бы накатала, чтобы только говорили, что вот к
кому она пишет; а то видно с ее письмом не только что до графа, и до дворника его не дойдешь!.. Ведь как надула-то, главное: из-за этого дела я пять тысяч казенной недоимки с нее не взыскивал, два строгих выговора получил за то; дадут еще третий, и под суд!
Та была по натуре своей женщина суровая и деспотичная,
так что все даже дочери ее поспешили бог знает за
кого повыйти замуж, чтобы только спастись от маменьки.
—
Кто сей умный человек, изготовивший все сие? — говорил Николай Силыч, подводя своего друга прямо к подносу. — Умный человек сей есть Плавин, а играл, брат, все-таки и Грицка — скверно! — прибавил он, обращаясь к нему.
—
Кто это
такая? — спросил ее негромко Павел.
— Ну, в
таком случае, я буду играть по правилам, — сказал Павел, — но только вы же меня и учите; мне не у
кого брать уроки.
От Еспера Иваныча между тем, но от
кого, собственно, — неизвестно, за ним уж прислали с
таким приказом, что отчего-де он
так давно не бывал у них и что дяденька завтра уезжает совсем в Москву, а потому он приходил бы проститься.
— Здравствуйте, молодой человек! — сказала Александра Григорьевна, поздоровавшись сначала с полковником и обращаясь потом довольно ласково к Павлу, в котором сейчас же узнала,
кто он был
такой.
— Тактом? — как бы переспросил Николай Силыч. — А
кто, паря, больше их булдыхался и колотился лбом в Золотой Орде и подарки там делал?.. Налебезят там, заручатся татарской милостью, приедут домой и давай душить своих, — этакий бы и у меня такт был, и я бы сумел
так быть собирателем земли русской!
— Да, подите, — люди разве рассудят
так!.. Никто этого не знает, да и знать не хочет!.. Я здесь совершенно одна, ни посоветоваться мне не с
кем, ни заступиться за меня некому! — проговорила m-me Фатеева и заплакала горькими-горькими слезами.
— Как
кто? Этакого слабого человека целую неделю поймя поили, а потом стали дразнить. Господин Постен в глазах при нем почесть что в губы поцеловал Клеопатру Петровну… его и взорвало; он и кинулся с ножом, а тут набрали какой-то сволочи чиновничишков, связали его и стали пужать, что в острог его посадят; за неволю дал вексель, чтобы откупиться только…
Так разве благородные господа делают?
— Нет, ты погоди, постой! — остановил его Макар Григорьев. — Оно у тебя с вечерен ведь
так валяется; у меня квартира не запертая —
кто посторонний ввернись и бери, что хочешь. Так-то ты думаешь смотреть за барским добром, свиное твое рыло неумытое!
— Я ругаюсь?.. Ах, ты, бестия этакой! Да по головке, что ли, тебя за это гладить надо?.. — воскликнул Макар Григорьев. — Нет, словно бы не
так! Я, не спросясь барина, стащу тебя в часть и отдеру там: частный у меня знакомый — про
кого старых, а про тебя новых розог велит припасти.
—
Кто же
такие? — спросил Вихров.
«
Кто, говорят,
такой этот господин у вас живет?
— Никакого!..
Так себе перебивается кой-какими урочишками, но и тех ему мало дают: потому что, по костюму, принимают его —
кто за сумасшедшего, а
кто и за бродягу.
—
Кто это
такой? — спросил он потихоньку Неведомова, когда Марьеновский встал, чтобы закурить сигару.
— Ну, вот этого мы и сами не знаем — как, — отвечал инженер и, пользуясь тем, что Салов в это время вышел зачем-то по хозяйству, начал объяснять. — Это история довольно странная. Вы, конечно, знакомы с здешним хозяином и знаете,
кто он
такой?
— Павел перебирал в уме всех, могущих там быть лиц, но ни на
кого, хоть сколько-нибудь подходящего к тому, не напал, а уверенность между тем росла все больше и больше,
так что ему сделалось даже это смешно.
—
Кто это
такой? — спросил он у рассыльного, который успел уже приехать и отворил ему дверь в комнаты.
—
Кто ж это
такие? — спросил он довольным голосом: ему уж сильно поприскучило деревенское уединение, и он очень желал, чтобы кто-нибудь к ним приехал.
—
Кто это
такой у тебя был? — спросила с любопытством вышедшая из своей комнаты Фатеева.
— Да
кто он
такой, что он
такое? — спрашивали Вихрова все его приятели.
Сколько у Вихрова было непритворного огня, сколько благородства в тоне голоса! Но
кто удивил всех —
так это Петин: как вышел он на середину залы, ударил ногой в пол и зачитал...
На роль Лоренцо, значит, недоставало теперь актера; для няньки Вихров тоже никого не мог найти.
Кого он из знакомых дам ни приглашал, но как они услышат, что этот театр не то, чтобы в доме где-нибудь устраивался, а затевают его просто студенты, —
так и откажутся. Павел, делать нечего, с глубоким душевным прискорбием отказался от мысли о театре.
«Бог с вами,
кто вам сказал о каком-то неуважении к вам!.. Верьте, что я уважаю и люблю вас по-прежнему. Вы теперь исполняете святой долг в отношении человека, который, как вы сами говорили, все-таки сделал вам много добра, и да подкрепит бог вас на этот подвиг! Может быть, невдолге и увидимся».
Вот про царей говорят, что царям больно жизнь хороша, а на-ка, попробуй
кто, —
так не понравится, пожалуй: руками-то и ногами глину месить легче, чем сердцем-то о каком деле скорбеть!
— Что
такое?..
Кто приехал? — спрашивала та, немного даже покраснев от
такой ласки Клеопатры Петровны, которая не в состоянии была даже, от слез и радости, рассказать, а подала письмо Прыхиной.
— На ваше откровенное предложение, — заговорил он слегка дрожащим голосом, — постараюсь ответить тоже совершенно откровенно: я ни на
ком и никогда не женюсь; причина этому та: хоть вы и не даете никакого значения моим литературным занятиям, но все-таки они составляют единственную мою мечту и цель жизни, а при
такого рода занятиях надо быть на все готовым: ездить в разные местности, жить в разнообразных обществах, уехать, может быть, за границу, эмигрировать, быть, наконец, сослану в Сибирь, а по всем этим местам возиться с женой не совсем удобно.
Слухи эти дошли, разумеется, и до Юленьки Захаревской; она при этом сделала только грустно-насмешливую улыбку. Но
кто больше всех в этом случае ее рассердил —
так это Катишь Прыхина: какую та во всей этой истории играла роль, на языке порядочной женщины и ответа не было. Юлия хотя была и совершенно чистая девушка, но, благодаря дружбе именно с этой m-lle Прыхиной и почти навязчивым ее толкованиям, понимала уже все.
— А
такую, что к
кому вы уезжали из собрания.
— Прекрасно-с, но
кто же слышал, что ксендз именно
таким образом увещевал? — спросил опять Вихров.
— Но, извините меня, — перебил Вихров священника, — все это только варварство наше показывает; дворянство наше, я знаю, что это
такое, — вероятно, два-три крикуна сказали, а остальные все сейчас за ним пошли; наш народ тоже: это зверь разъяренный, его на
кого хочешь напусти.
— Ах, нет! Там, говорят,
так за себя перетрусились, что им ни до
кого!
— А
так же:
кого Иосиф патриарх благословил, тот — другого, а другой — третьего…
Так до сих пор и идет, — пояснил Иван Кононов.
Когда известная особа любила сначала Постена, полюбила потом вас… ну, я думала, что в том она ошиблась и что вами ей не увлечься было трудно, но я все-таки всегда ей говорила: «Клеопаша, это последняя любовь, которую я тебе прощаю!» — и, положим, вы изменили ей, ну, умри тогда, умри, по крайней мере, для света, но мы еще, напротив, жить хотим… у нас сейчас явился доктор, и мне всегда давали
такой тон, что это будто бы возбудит вашу ревность; но вот наконец вы уехали, возбуждать ревность стало не в
ком, а доктор все тут и оказывается, что давно уж был
такой же amant [любовник (франц.).] ее, как и вы.
Молодежь, участвующая в спектакле, жаловалась, что на репетициях заведена
такая строгость: чуть
кто опоздает, губернатор, по наущению Вихрова, сейчас же берет с виновного штраф десять рублей в пользу детского приюта.
— Мы точно что, судырь, — продолжал тот же мужик, покраснев немного, — баяли
так, что мы не знаем. Господин, теперича, исправник и становой спрашивают: «Не видали ли вы, чтобы Парфенка этот бил жену?» — «Мы, говорим, не видывали; где же нам видеть-то? Дело это семейное, разве
кто станет жену бить на улице? Дома на это есть место: дома бьют!»
— Да-с. Все смеялась она: «Жена у тебя дура, да ты ее очень любишь!» Мне это и обидно было, а
кто ее знает, другое дело: может, она и отворотного какого дала мне.
Так пришло, что женщины видеть почесть не мог: что ни сделает она, все мне было не по нраву!
— Как не знаете? Но
кто вы
такие? — прибавил Вихров.
—
Кто же
такой именно этот конвойный?
Тем-то он мне и дорог, что он весь — цельный наш, ни от
кого не взятый, и потому он
так и разнообразен.
— Нет, ваше высокородие, — возразил голова, — сколько вот мы наслышаны, моленных сломано много, а мало что-то икон возвращают. Разве
кто денег даст,
так консисторские чиновники потихоньку отдают иконы по две, по три.
— Попервоначалу-то, как поступил,
так на всех раскольников, которые в единоверие перешли, епитимью строгую наложил — и чтобы не дома ее исполняли, а в церкви; — и дьячка нарочно стеречь ставил, чтобы не промирволил
кто себя.
— Это
кто вам, батюшко, донес
так да отрапортовал о том — нет-с! Извините! Я нарочно все дело захватила — читайте-ка!.. — проговорила становая и, молодцевато развернув принесенное с собою дело, положила его на стол.
— Это как вы знаете,
кто вам объяснил это? — возразила ему становая насмешливо, — на исповеди, что ли,
кто вам открыл про то!..
Так вам самому язык за это вытянут, коли вы рассказываете, что на духу вам говорят; вот они все тут налицо, — прибавила она, махнув головой на раскольников. — Когда вас муж захватывал и обирал по рублю с души? — обратилась она к тем.
Я спросил дежурного чиновника: «
Кто это
такой?» Он говорит: «Это единоверческий священник!» Губернатор, как вышел,
так сейчас же подошел к нему, и он при мне же стал ему жаловаться именно на вас, что вы там послабляли, что ли, раскольникам… и какая-то становая собирала какие-то деньги для вас, —
так что губернатор, видя, что тот что-то
такое серьезное хочет ему донести, отвел его в сторону от меня и стал с ним потихоньку разговаривать.
—
Кто его знает — зол ли больно, али трусоват: оставь-ко
кого в живых-то,
так, пожалуй, и докажет потом, а уж мертвый-то не пикнет никому.