Неточные совпадения
— Ничего, — отвечал Плавин,
вставая и выпрямляясь во весь свой довольно уже высокий рост. Решительность, сообразительность и воодушевление заметны
были во всей его фигуре.
— Я постараюсь
быть им, и отец мне никогда не откажет в том, — произнес Павел, почти нехотя засовывая деньги в карман. Посидев еще немного у дяди и едва заметив, что тот утомился, он сейчас же
встал.
Павла покоробило даже при этих словах. Сам он
был в настоящие минуты слишком счастлив, — будущность рисовалась ему в слишком светлых и приятных цветах, — чтобы сочувствовать озлобленным мыслям и сетованиям Дрозденко; так что он, больше из приличия, просидел у него с полчаса, а потом
встал и начал прощаться.
— Ну-с, прощайте! — сказал Дрозденко,
вставая и целуясь с ним. Он заметил, кажется, что Павел далеко не симпатизировал его мыслям, потому что сейчас же переменил с ним тон. — Кланяйтесь вашему Кремлю, — заключил он, — и помните, что каждый камушек его
поспел и положен по милости татарской, а украинцы так только бились с ними и проливали кровь свою…
—
Вставай, черт этакой! — крикнул наконец Макар Григорьев и двинул Ваньку что
есть силы ногой; но Ванька и при этом повернулся только вверх лицом и раскинулся как-то еще нежнее.
Возвратившись домой, по обыкновению, немного
выпивши, он велел Ваньку, все еще продолжавшего спать, тому же Огурцову и тем же способом растолкать, и, когда Ванька
встал, наконец, на ноги и пришел в некоторое сознание, Макар Григорьев спросил его...
— А именно — например, Лоренцо, монах, францисканец, человек совершенно уже бесстрастный и обожающий одну только природу!.. Я, пожалуй, дам вам маленькое понятие, переведу несколько намеками его монолог… — прибавил Неведомов и, с заметным одушевлением
встав с своего дивана, взял одну из книг Шекспира и развернул ее. Видимо, что Шекспир
был самый любимый поэт его.
Неведомов
встал, вышел в коридор и послал человека к Салову. Через несколько времени, в комнату вошел — небольшого роста, но чрезвычайно, должно
быть, юрковатый студент в очках и с несколько птичьей и как бы проникающей вас физиономией, — это
был Салов. Неведомов сейчас же познакомил с ним Вихрова.
Инженер в это время
встал из-за стола и, выкинув на стол двадцатипятирублевую бумажку, объявил, что он больше играть не
будет.
— Добрый ты у меня
будешь, добрый. Это хорошо! — произнес старик. — А вот богу так мало молишься, мало — как это можно: ни
вставши поутру, ни ложась спать, лба не перекрестишь!
Между тем двери в церковь отворились, и в них шумно вошла — только что приехавшая с колокольцами — становая.
Встав впереди всех, она фамильярно мотнула головой полковнику но, увидев Павла, в студенческом, с голубым воротником и с светлыми пуговицами, вицмундире, она как бы даже несколько и сконфузилась: тот
был столичная штучка!
И, вслед затем, он
встал и подошел к поставленной на стол закуске,
выпил не больше четверти рюмочки водки и крикнул: «Миша!».
— А вот что такое военная служба!.. — воскликнул Александр Иванович, продолжая ходить и подходя по временам к водке и
выпивая по четверть рюмки. — Я-с
был девятнадцати лет от роду, титулярный советник, чиновник министерства иностранных дел, но когда в двенадцатом году моей матери объявили, что я поступил солдатом в полк, она
встала и перекрестилась: «Благодарю тебя, боже, — сказала она, — я узнаю в нем сына моего!»
Все пошли за ней, и — чем ужин более приближался к концу, тем Павел более начинал чувствовать волнение и даже какой-то страх, так что он почти не рад
был, когда
встали из-за стола и начали прощаться.
Только, когда приехали мы домой и легли спать, одна из воспитанниц, шалунья она ужасная
была, и говорит: «Представимте, mesdames, сами из себя статуй!» И взяли, сняли рубашечки с себя,
встали на окна и начали разные позы принимать…
— Сильная вещь и славная! — проговорил, наконец, и Салов и,
встав, начал ходить по тому же месту, по которому перед тем ходил и Павел. Он, видимо,
был удивлен, поражен и сконфужен тем, что услыхал.
Вихрова по преимуществу поражала в юном пастыре явная неразвитость его. «Прежние попы как-то умней и образованней
были», — думал он. Священник, наконец,
встал на ноги и, видимо, некоторое время сбирался что-то такое сказать.
Живин в такой пришел экстаз, что,
встав с своего места, начал
петь одну известную студенческую переделку.
Сейчас же улегшись и отвернувшись к стене, чтобы только не видеть своего сотоварища, он решился, когда поулягутся немного в доме, идти и отыскать Клеопатру Петровну; и действительно, через какие-нибудь полчаса он
встал и, не стесняясь тем, что доктор явно не спал, надел на себя халат и вышел из кабинета; но куда
было идти, — он решительно не знал, а потому направился, на всякий случай, в коридор, в котором
была совершенная темнота, и только
было сделал несколько шагов, как за что-то запнулся, ударился ногой во что-то мягкое, и вслед за тем раздался крик...
— Пойдем, водки
выпьем, хозяин тебя приглашает! — сказал он, мотнув Вихрову головой. Тот с большим удовольствием
встал и пошел за ним.
— Сделайте божескую милость! — повторил Иван, не
вставая с колен. Вихров увидел, что конца этому не
будет.
— Не
пью, ваше превосходительство, два года, третий, — отвечал Добров, по обыкновению
вставая на ноги.
— Стало
быть, я могу надеяться на ваше участие? — сказал Вихров, уже
вставая.
Вихров сказал ему, чтобы он
встал, посадил его на лавку и велел ему подать воды
выпить.
Сам же Клыков, как слышал я, ускакал в Петербург, вероятно, там выдумает что-нибудь отличное! — заключил Захаревский и, видимо, от сдерживаемой досады не в состоянии даже
был покойно сидеть на месте, а
встал и начал ходить по комнате.
Когда он
встал на ноги, то оказалось (Вихров до этого видел его только сидящим)… оказалось, что он
был необыкновенно худой, высокий, в какой-то длинной-предлинной ваточной шинели, надетой в рукава и подпоясанной шерстяным шарфом; уши у него
были тоже подвязаны, а на руках надеты зеленые замшевые перчатки; фамилия этого молодого человека
была Мелков; он
был маменькин сынок, поучился немного в корпусе, оттуда она по расстроенному здоровью его взяла назад, потом он жил у нее все в деревне — и в последнюю баллотировку его почти из жалости выбрали в члены суда.
Не ограничиваясь этим, часов в двенадцать он
вставал и проговаривал детским голосом: «Пуа!» Это значит — со всей компанией ехать в другие увеселительные заведения
пить.
— Чтобы типун тебе на язык за это, — в рудники сошлют! — воскликнула Юлия и не в состоянии даже
была остаться за столом, а
встала и ушла в свою комнату.
— Он и
есть, надо
быть, — медведь этакой! — сказала Груша и поспешила захватить работу и
встать с своего места.
Обед
был прекрасно сервирован и прекрасно приготовлен. Несколько выпитых стаканов вина заметно одушевили хозяина. Когда
встали из-за стола и все мужчины перешли в его кабинет
пить кофе и курить, он разлегся красивым станом своим на диване.
Я, когда вышел из университета, то много занимался русской историей, и меня всегда и больше всего поражала эпоха междуцарствия: страшная пора — Москва без царя, неприятель и неприятель всякий, — поляки, украинцы и даже черкесы, — в самом центре государства; Москва приказывает, грозит, молит к Казани, к Вологде, к Новгороду, — отовсюду молчание, и потом вдруг, как бы мгновенно, пробудилось сознание опасности; все разом
встало, сплотилось, в год какой-нибудь вышвырнули неприятеля; и покуда, заметьте, шла вся эта неурядица, самым правильным образом происходил суд, собирались подати, формировались новые рати, и вряд ли это не народная наша черта: мы не любим приказаний; нам не по сердцу чересчур бдительная опека правительства; отпусти нас посвободнее, может
быть, мы и сами пойдем по тому же пути, который нам указывают; но если же заставят нас идти, то непременно возопием; оттуда же, мне кажется, происходит и ненависть ко всякого рода воеводам.
Вихров уселся около генерала, а Женичка
встал около дяди и даже обнял
было его, но Евгений Петрович почему-то не позволил ему тут оставаться.
В остальную часть ужина Плавин продолжал нагло и смело себя держать; но все-таки видно
было, что слова Вихрова сильно его осадили. Очутившись с героем моим, когда
встали из-за стола, несколько в отдалении от прочих, он не утерпел и сказал ему насмешливо...
— Видать
есть многое, многое! — вскрикивал с каким-то даже визгом Рагуза, так что Вихров не в состоянии
был более переносить его голоса. Он
встал и вышел в другую комнату, которая оказалась очень большим залом. Вслед за ним вышел и Плавин, за которым, робко выступая, появился и пианист Кольберт.
— Нет,
будет уж сегодня, довольно, — обрезал его Плавин и вслед за тем, нисколько не церемонясь, обратился и к прочим гостям: — Adieu, господа! Я поустал уже, а завтра мне рано
вставать.
— Хотел
было я, господа, — начал Вихров, снова
вставая на ноги, — чтоб в нашем обеде участвовал старый, израненный севастополец, но он не поехал.
Плавин, кажется, остался не совсем доволен тем, что происходило за обедом, потому что — не дождавшись даже, чтобы
встали из-за стола, и похвалив только слегка Вихрову его речь — он раскланялся со всеми общим поклоном и уехал; вряд ли он не счел, что лично ему на этом обеде оказано мало
было почести, тогда как он в сущности только себя да, пожалуй, еще Марьеновского и считал деятелями в преобразованиях.