Неточные совпадения
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет и в то же время говорит про себя.)А вот посмотрим, как пойдет дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да есть у нас губернская мадера: неказиста на вид, а слона повалит с ног. Только бы мне узнать, что
он такое и в какой мере нужно
его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который
подходит к двери, но в это время дверь обрывается и подслушивавший с другой стороны Бобчинский летит вместе с нею на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
Следовало взять сына портного,
он же и пьянюшка был, да родители богатый подарок дали, так
он и присыкнулся
к сыну купчихи Пантелеевой, а Пантелеева тоже
подослала к супруге полотна три штуки; так
он ко мне.
Гаврило Афанасьевич
Из тарантаса выпрыгнул,
К крестьянам
подошел:
Как лекарь, руку каждому
Пощупал, в лица глянул
им,
Схватился за бока
И покатился со смеху…
«Ха-ха! ха-ха! ха-ха! ха-ха!»
Здоровый смех помещичий
По утреннему воздуху
Раскатываться стал…
К нему подходишь к первому,
А
он и посоветует
И справку наведет...
«Дерзай!» — за
ними слышится
Дьячково слово; сын
егоГригорий, крестник старосты,
Подходит к землякам.
«Хошь водки?» — Пил достаточно.
Что тут у вас случилося?
Как в воду вы опущены?.. —
«Мы?.. что ты?..» Насторожились,
Влас положил на крестника
Широкую ладонь.
Заметив любознательность
Крестьян, дворовый седенький
К ним с книгой
подошел:
— Купите! — Как ни тужился,
Мудреного заглавия
Не одолел Демьян:
«Садись-ка ты помещиком
Под липой на скамеечку
Да сам ее читай...
В следующую речь Стародума Простаков с сыном, вышедшие из средней двери, стали позади Стародума. Отец готов
его обнять, как скоро дойдет очередь, а сын
подойти к руке. Еремеевна взяла место в стороне и, сложа руки, стала как вкопанная, выпяля глаза на Стародума, с рабским подобострастием.
— Одного привез, водой отлил, — проговорил ездивший за
ним помещик,
подходя к Свияжскому. — Ничего, годится.
В то время как
он подходил к ней, красивые глаза
его особенно нежно заблестели, и с чуть-заметною счастливою и скромно-торжествующею улыбкой (так показалось Левину), почтительно и осторожно наклонясь над нею,
он протянул ей свою небольшую, но широкую руку.
«Неужели я могу сойти туда на лед,
подойти к ней?» подумал
он.
Пробыв день, и она и хозяева ясно чувствовали, что
они не
подходят друг
к другу и что лучше
им не сходиться.
Пройдя еще один ряд,
он хотел опять заходить, но Тит остановился и,
подойдя к старику, что-то тихо сказал
ему.
Они оба поглядели на солнце. «О чем это
они говорят и отчего
он не заходит ряд?» подумал Левин, не догадываясь, что мужики не переставая косили уже не менее четырех часов, и
им пора завтракать.
Он подошел к горам, на которых гремели цепи спускаемых и поднимаемых салазок, грохотали катившиеся салазки и звучали веселые голоса.
Если б Левин мог понять, как
он понимал, почему
подходить к кассе на железной дороге нельзя иначе, как становясь в ряд,
ему бы не было обидно и досадно; но в препятствиях, которые
он встречал по делу, никто не мог объяснить
ему, для чего
они существуют.
Увидав мужа, она опустила руку в ящик шифоньерки, будто отыскивая что-то, и оглянулась на
него, только когда
он совсем вплоть
подошел к ней. Но лицо ее, которому она хотела придать строгое и решительное выражение, выражало потерянность страдание.
— Я иду, прощайте! — сказала Анна и, поцеловав сына,
подошла к Алексею Александровичу и протянула
ему руку. — Ты очень мил, что приехал.
Но тут Левину опять показалось, что
они,
подойдя к самому главному, опять отходят, и
он решился предложить профессору вопрос.
Легко ступая и беспрестанно взглядывая на мужа и показывая
ему храброе и сочувственное лицо, она вошла в комнату больного и, неторопливо повернувшись, бесшумно затворила дверь. Неслышными шагами она быстро
подошла к одру больного и, зайдя так, чтоб
ему не нужно было поворачивать головы, тотчас же взяла в свою свежую молодую руку остов
его огромной руки, пожала ее и с той, только женщинам свойственною, неоскорбляющею и сочувствующею тихою оживленностью начала говорить с
ним.
Она
подошла к Алексею Александровичу и с фамильярностью близости смерти, взяв
его за руку, повела в спальню.
То же самое думал ее сын.
Он провожал ее глазами до тех пор, пока не скрылась ее грациозная фигура, и улыбка остановилась на
его лице. В окно
он видел, как она
подошла к брату, положила
ему руку на руку и что-то оживленно начала говорить
ему, очевидно о чем-то не имеющем ничего общего с
ним, с Вронским, и
ему ото показалось досадным.
Они вместе вышли. Вронский шел впереди с матерью. Сзади шла Каренина с братом. У выхода
к Вронскому
подошел догнавший
его начальник станции.
Когда затихшего наконец ребенка опустили в глубокую кроватку и няня, поправив подушку, отошла от
него, Алексей Александрович встал и, с трудом ступая на цыпочки,
подошел к ребенку. С минуту
он молчал и с тем же унылым лицом смотрел на ребенка; но вдруг улыбка, двинув
его волоса и кожу на лбу, выступила
ему на лицо, и
он так же тихо вышел из комнаты.
Он подошел к ней и, взяв ее за руку, тихо сказал...
— Живо у меня! — весело крикнул на нее старик и
подошел к Левину. — Что, сударь,
к Николаю Ивановичу Свияжскому едете? Тоже
к нам заезжают, — словоохотно начал
он, облокачиваясь на перила крыльца.
— Направо клади, — шепнул Степан Аркадьич Левину, когда
он вместе с братом вслед за предводителем
подошел к столу.
— Ну, ведь как хорошо нам вдвоем! Мне, то есть, — сказал
он,
подходя к ней и сияя улыбкой счастья.
Он знал, что это был Гладиатор, но с чувством человека, отворачивающегося от чужого раскрытого письма,
он отвернулся и
подошел к деннику Фру-Фру.
«Там видно будет», сказал себе Степан Аркадьич и, встав, надел серый халат на голубой шелковой подкладке, закинул кисти узлом и, вдоволь забрав воздуха в свой широкий грудной ящик, привычным бодрым шагом вывернутых ног, так легко носивших
его полное тело,
подошел к окну, поднял стору и громко позвонил. На звонок тотчас же вошел старый друг, камердинер Матвей, неся платье, сапоги и телеграмму. Вслед за Матвеем вошел и цирюльник с припасами для бритья.
Подойдя к ней вплоть,
он стал с своей высоты смотреть пред собою и увидал глазами то, что она видела носом.
— Да, — сказал
он, решительно
подходя к ней. — Ни я, ни вы не смотрели на наши отношения как на игрушку, а теперь наша судьба решена. Необходимо кончить, — сказал
он оглядываясь, — ту ложь, в которой мы живем.
Левин
подошел, но, совершенно забыв, в чем дело, и смутившись, обратился
к Сергею Ивановичу с вопросом: «куда класть?»
Он спросил тихо, в то время как вблизи говорили, так что
он надеялся, что
его вопрос не услышат.
Как только Левин
подошел к ванне,
ему тотчас же был представлен опыт, и опыт вполне удался. Кухарка, нарочно для этого призванная, нагнулась
к ребенку.
Он нахмурился и отрицательно замотал головой. Кити нагнулась
к нему, —
он просиял улыбкой, уперся ручками в губку и запрукал губами, производя такой довольный и странный звук, что не только Кити и няня, но и Левин пришел в неожиданное восхищение.
— Экой молодец стал! И то не Сережа, а целый Сергей Алексеич! — улыбаясь сказал Степан Аркадьич, глядя на бойко и развязно вошедшего красивого, широкого мальчика в синей курточке и длинных панталонах. Мальчик имел вид здоровый и веселый.
Он поклонился дяде, как чужому, но, узнав
его, покраснел и, точно обиженный и рассерженный чем-то, поспешно отвернулся от
него. Мальчик
подошел к отцу и подал
ему записку о баллах, полученных в школе.
Вернувшись,
он застал Кити на том же кресле. Когда
он подошел к ней, она взглянула на
него и зарыдала.
Возвращаясь усталый и голодный с охоты, Левин так определенно мечтал о пирожках, что,
подходя к квартире,
он уже слышал запах и вкус
их во рту, как Ласка чуяла дичь, и тотчас велел Филиппу подать себе.
Свияжский
подошел к Левину и звал
его к себе чай пить. Левин никак не мог понять и вспомнить, чем
он был недоволен в Свияжском, чего
он искал от
него.
Он был умный и удивительно добрый человек.
«Всё смешалось,—подумал Степан Аркадьич, — вон дети одни бегают». И,
подойдя к двери,
он кликнул
их.
Они бросили шкатулку, представлявшую поезд, и вошли
к отцу.
— Нет, не видал, — отвечал Вронский и, не оглянувшись даже на беседку, в которой
ему указывали на Каренину,
подошел к своей лошади.
— Мама, можно мне заговорить с нею? — сказала Кити, следившая за своим незнакомым другом и заметившая, что она
подходит к ключу, и что
они могут сойтись у
него.
Княгиня
подошла к мужу, поцеловала
его и хотела итти; но
он удержал ее, обнял и нежно, как молодой влюбленный, несколько раз, улыбаясь, поцеловал ее. Старики, очевидно, спутались на минутку и не знали хорошенько,
они ли опять влюблены или только дочь
их. Когда князь с княгиней вышли, Левин
подошел к своей невесте и взял ее за руку.
Он теперь овладел собой и мог говорить, и
ему многое нужно было сказать ей. Но
он сказал совсем не то, что нужно было.
Когда Левин вернулся домой,
он съехался с княгиней, и
они вместе
подошли к двери спальни. У княгини были слезы на глазах, и руки ее дрожали. Увидав Левина, она обняла
его и заплакала.
— Что с вами? Вы нездоровы? — сказал
он по-французски,
подходя к ней.
Он хотел подбежать
к ней; но, вспомнив, что могли быть посторонние, оглянулся на балконную дверь и покраснел, как
он всякий раз краснел, чувствуя, что должен бояться и оглядываться.
В то время как она говорила с артельщиком, кучер Михайла, румяный, веселый, в синей щегольской поддевке и цепочке, очевидно гордый тем, что
он так хорошо исполнил поручение,
подошел к ней и подал записку. Она распечатала, и сердце ее сжалось еще прежде, чем она прочла.
Подойдя к ящику,
он держал шар в правой, но, подумав, что ошибся, перед самым ящиком переложил шар в левую руку и, очевидно, потом положил налево.
— Никакой. Напротив, ребенок может убить медведя, — сказал
он, сторонясь с легким поклоном пред дамами, которые с хозяйкой
подходили к столу закусок.
Переодевшись без торопливости (
он никогда не торопился и не терял самообладания), Вронский велел ехать
к баракам. От бараков
ему уже были видны море экипажей, пешеходов, солдат, окружавших гипподром, и кипящие народом беседки. Шли, вероятно, вторые скачки, потому что в то время, как
он входил в барак,
он слышал звонок.
Подходя к конюшне,
он встретился с белоногим рыжим Гладиатором Махотина, которого в оранжевой с синим попоне с кажущимися огромными, отороченными синим ушами вели на гипподром.
— Мне кажется,
он сейчас заснет, — значительным шопотом проговорил Алексей Александрович,
подходя к Лидии Ивановне.
— Ну, я пешком пойду. Ведь мне здорово. — Кити встала,
подошла к мужу и взяла
его за руку.
Она стояла, как и всегда, чрезвычайно прямо держась, и, когда Кити
подошла к этой кучке, говорила с хозяином дома, слегка поворотив
к нему голову.
Он подошел к своему кучеру, задремавшему на козлах в косой уже тени густой липы, полюбовался переливающимися столбами толкачиков-мошек, вившихся над плотными лошадьми и, разбудив кучера, вскочил в коляску и велел ехать
к Брянскому.