Неточные совпадения
Тихой, ровной поступью
подошла она
к отцу, спокойно поцеловала
его руку и спокойно подставила
ему для поцелуя свой мраморный лоб.
Они посидели с полчаса в совершенном молчании, перелистывая от скуки книги «О приходе и расходе разного хлеба снопами и зерном». Потом доктор снял ногою сапоги,
подошел к Лизиной двери и, послушав, как спит больная, возвратился
к столу.
Прочитав это письмо, Лиза тщательно сложила
его, сунула в карман, потом встала,
подошла к отцу, поцеловала
его самого и поцеловала
его руку.
— Как приехала сюда Розанова? — спросил
он,
подойдя после обеда
к Лизе.
Женни встала,
подошла на цыпочках
к его двери, послушала и через пять минут возвратилась и снова села на свое место.
В комнату снова вошел Рациборский и,
подойдя к Арапову, подал
ему сложенную бумажку.
Через несколько минут
к ним подошел Ярошиньский.
Кракувка остановился, посмотрел на
него и, медленно
подойдя к висевшему над столом женскому портрету, сказал с расстановкой...
Пархоменко заковыривал все глубже глаз и, видя, что
к нему подходят Бычков и Арапов, воодушевлялся.
Розанову, наконец, наскучило сидеть молча, и
он подошел к хозяйке.
Вход, передняя и зал также
подходили к лакею. В передней помещалась массивная ясневая вешалка и мизерное зеркальце с фольговой лирой в верху черной рамки; в углу стояла ширма, сверх которой виднелись вбитые в стенку гвозди и развешанная на
них простыня. Зал ничем не изобличал сенаторского жилья. В
нем стояли только два большие зеркала с хорошими подзеркальниками. Остальное все было грязновато и ветхо, далее была видна гостиная поопрятнее, а еще далее — довольно роскошный женский будуар.
Затем
он потихоньку
подошел к жениному будуару и взялся за ручку замка.
Потом
подошел к двери соседей, послушал и, отойдя опять на цыпочках, прилег
к огарку, достал из кармана сверточек чистой бумаги, разложил
его перед собою и, вынув ломаный перочинный ножик, стал поправлять перо.
В одну ночь муж
подошел к ее постели со свечой и листком бумаги и заставил ее подписать свое имя под
его подписью.
Абрамовна вышла из
его комнаты с белым салатником, в котором растаял весь лед, приготовленный для компрессов. Возвращаясь с новым льдом через гостиную, она
подошла к столу и задула догоравшую свечу. Свет был здесь не нужен.
Он только мог мешать крепкому сну Ольги Сергеевны и Софи, приютившихся в теплых уголках мягкого плюшевого дивана.
К нему часто
подходит и благопристойно
его ласкает немолодая, но еще очень красивая и изящная дама.
Старушка, сидевшая под забором, встала, взяла свои узелочки и,
подойдя к проезжему, остановилась от
него в двух шагах. Проезжий на мгновение обернулся
к старушке, посмотрел на торчавший из узелка белый носик фарфорового чайника, сделал нетерпеливое движение плечами и опять обернулся
к извозчикам, немилосердно лупившим захлебывающуюся в грязи клячу.
Это был первый удар, полученный Белоярцевым в
его генеральском чине, и
он его очень затруднял. Белоярцеву хотелось выйти с достоинством из этого спора и скорее затушевать
его.
Он подошел к Лизе и сказал...
Madame Мечникова походила по комнатам, принесла на стол чашки, потом опять походила и,
подойдя к Ревякину, стала у самого
его стула и начала смотреть на соседнюю крышу.
Ступина
подошла со свечою
к тулупу и увидала, что за
ним стоит муж Марфы да держащаяся за дверь Бертольди, и более никого.
Тем временем
они перешли перелесок и остановились. Старик тихо
подошел к темным окнам хаты, присел на завалинку и стал вслушиваться.
На лавках голова
к голове лежали две человеческие фигуры, закрытые серыми суконными свитками. Куля взял со светца горящую лучину и,
подойдя с нею
к одному из раненых, осторожно приподнял свитку, закрывающую
его лицо.
Окончив спешно эту работу, Райнер встал и,
подойдя тихонько
к Помаде, сел возле
него на маленьком деревянном обрубке.
— Брат, здравствуй! — радостно ответила молодая женщина и,
подойдя к дрожкам, поцеловала
его в губы.
Утром помощник градоначальника, сажая капусту, видел, как обыватели вновь поздравляли друг друга, лобызались и проливали слезы. Некоторые из них до того осмелились, что даже
подходили к нему, хлопали по плечу и в шутку называли свинопасом. Всех этих смельчаков помощник градоначальника, конечно, тогда же записал на бумажку.
Бывало, он меня не замечает, а я стою у двери и думаю: «Бедный, бедный старик! Нас много, мы играем, нам весело, а он — один-одинешенек, и никто-то его не приласкает. Правду он говорит, что он сирота. И история его жизни какая ужасная! Я помню, как он рассказывал ее Николаю — ужасно быть в его положении!» И так жалко станет, что, бывало,
подойдешь к нему, возьмешь за руку и скажешь: «Lieber [Милый (нем.).] Карл Иваныч!» Он любил, когда я ему говорил так; всегда приласкает, и видно, что растроган.
Неточные совпадения
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет и в то же время говорит про себя.)А вот посмотрим, как пойдет дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да есть у нас губернская мадера: неказиста на вид, а слона повалит с ног. Только бы мне узнать, что
он такое и в какой мере нужно
его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который
подходит к двери, но в это время дверь обрывается и подслушивавший с другой стороны Бобчинский летит вместе с нею на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
Следовало взять сына портного,
он же и пьянюшка был, да родители богатый подарок дали, так
он и присыкнулся
к сыну купчихи Пантелеевой, а Пантелеева тоже
подослала к супруге полотна три штуки; так
он ко мне.
Гаврило Афанасьевич // Из тарантаса выпрыгнул, //
К крестьянам
подошел: // Как лекарь, руку каждому // Пощупал, в лица глянул
им, // Схватился за бока // И покатился со смеху… // «Ха-ха! ха-ха! ха-ха! ха-ха!» // Здоровый смех помещичий // По утреннему воздуху // Раскатываться стал…
К нему подходишь к первому, // А
он и посоветует // И справку наведет;
«Дерзай!» — за
ними слышится // Дьячково слово; сын
его // Григорий, крестник старосты, //
Подходит к землякам. // «Хошь водки?» — Пил достаточно. // Что тут у вас случилося? // Как в воду вы опущены?.. — // «Мы?.. что ты?..» Насторожились, // Влас положил на крестника // Широкую ладонь.