Неточные совпадения
— Анна Андреевна именно ожидала хорошей партии
для своей дочери, а вот теперь такая судьба: именно так сделалось, как она хотела», — и так, право, обрадовалась,
что не могла говорить.
Послушайте ж, вы сделайте вот
что: квартальный Пуговицын… он высокого роста, так пусть стоит
для благоустройства на мосту.
Судья тоже, который только
что был пред моим приходом, ездит только за зайцами, в присутственных местах держит собак и поведения, если признаться пред вами, — конечно,
для пользы отечества я должен это сделать, хотя он мне родня и приятель, — поведения самого предосудительного.
А уж Тряпичкину, точно, если кто попадет на зубок, берегись: отца родного не пощадит
для словца, и деньгу тоже любит. Впрочем, чиновники эти добрые люди; это с их стороны хорошая черта,
что они мне дали взаймы. Пересмотрю нарочно, сколько у меня денег. Это от судьи триста; это от почтмейстера триста, шестьсот, семьсот, восемьсот… Какая замасленная бумажка! Восемьсот, девятьсот… Ого! за тысячу перевалило… Ну-ка, теперь, капитан, ну-ка, попадись-ка ты мне теперь! Посмотрим, кто кого!
Стародум. Фенелона? Автора Телемака? Хорошо. Я не знаю твоей книжки, однако читай ее, читай. Кто написал Телемака, тот пером своим нравов развращать не станет. Я боюсь
для вас нынешних мудрецов. Мне случилось читать из них все то,
что переведено по-русски. Они, правда, искореняют сильно предрассудки, да воротят с корню добродетель. Сядем. (Оба сели.) Мое сердечное желание видеть тебя столько счастливу, сколько в свете быть возможно.
Стародум. Богату! А кто богат? Да ведаешь ли ты,
что для прихотей одного человека всей Сибири мало! Друг мой! Все состоит в воображении. Последуй природе, никогда не будешь беден. Последуй людским мнениям, никогда богат не будешь.
Г-жа Простакова (к Софье). Убирала покои
для твоего любезного дядюшки. Умираю, хочу видеть этого почтенного старичка. Я об нем много наслышалась. И злодеи его говорят только,
что он немножечко угрюм, а такой-де преразумный, да коли-де кого уж и полюбит, так прямо полюбит.
Правдин (останавливая ее). Поостановитесь, сударыня. (Вынув бумагу и важным голосом Простакову.) Именем правительства вам приказываю сей же час собрать людей и крестьян ваших
для объявления им указа,
что за бесчеловечие жены вашей, до которого попустило ее ваше крайнее слабомыслие, повелевает мне правительство принять в опеку дом ваш и деревни.
Скотинин. Это подлинно диковинка! Ну пусть, братец, Митрофан любит свиней
для того,
что он мой племянник. Тут есть какое-нибудь сходство; да отчего же я к свиньям-то так сильно пристрастился?
Главное препятствие
для его бессрочности представлял, конечно, недостаток продовольствия, как прямое следствие господствовавшего в то время аскетизма; но, с другой стороны, история Глупова примерами совершенно положительными удостоверяет нас,
что продовольствие совсем не столь необходимо
для счастия народов, как это кажется с первого взгляда.
Ужели во всякой стране найдутся и Нероны преславные, и Калигулы, доблестью сияющие, [Очевидно,
что летописец, определяя качества этих исторических лиц, не имел понятия даже о руководствах, изданных
для средних учебных заведений.
Наконец он не выдержал. В одну темную ночь, когда не только будочники, но и собаки спали, он вышел, крадучись, на улицу и во множестве разбросал листочки, на которых был написан первый, сочиненный им
для Глупова, закон. И хотя он понимал,
что этот путь распубликования законов весьма предосудителен, но долго сдерживаемая страсть к законодательству так громко вопияла об удовлетворении,
что перед голосом ее умолкли даже доводы благоразумия.
Но происшествие это было важно в том отношении,
что если прежде у Грустилова еще были кое-какие сомнения насчет предстоящего ему образа действия, то с этой минуты они совершенно исчезли. Вечером того же дня он назначил Парамошу инспектором глуповских училищ, а другому юродивому, Яшеньке, предоставил кафедру философии, которую нарочно
для него создал в уездном училище. Сам же усердно принялся за сочинение трактата:"О восхищениях благочестивой души".
— Валом валит солдат! — говорили глуповцы, и казалось им,
что это люди какие-то особенные,
что они самой природой созданы
для того, чтоб ходить без конца, ходить по всем направлениям.
Что они спускаются с одной плоской возвышенности
для того, чтобы лезть на другую плоскую возвышенность, переходят через один мост
для того, чтобы перейти вслед за тем через другой мост. И еще мост, и еще плоская возвышенность, и еще, и еще…
Но пастух на все вопросы отвечал мычанием, так
что путешественники вынуждены были,
для дальнейших расспросов, взять его с собою и в таком виде приехали в другой угол выгона.
Cемен Константинович Двоекуров градоначальствовал в Глупове с 1762 по 1770 год. Подробного описания его градоначальствования не найдено, но, судя по тому,
что оно соответствовало первым и притом самым блестящим годам екатерининской эпохи, следует предполагать,
что для Глупова это было едва ли не лучшее время в его истории.
Казалось,
что ежели человека, ради сравнения с сверстниками, лишают жизни, то хотя лично
для него, быть может, особливого благополучия от сего не произойдет, но
для сохранения общественной гармонии это полезно и даже необходимо.
Легко было немке справиться с беспутною Клемантинкою, но несравненно труднее было обезоружить польскую интригу, тем более
что она действовала невидимыми подземными путями. После разгрома Клемантинкинова паны Кшепшицюльский и Пшекшицюльский грустно возвращались по домам и громко сетовали на неспособность русского народа, который даже
для подобного случая ни одной талантливой личности не сумел из себя выработать, как внимание их было развлечено одним, по-видимому, ничтожным происшествием.
Выше я упомянул,
что у градоначальников, кроме прав, имеются еще и обязанности."Обязанности!" — о, сколь горькое это
для многих градоначальников слово!
— И будучи я приведен от тех его слов в соблазн, — продолжал Карапузов, — кротким манером сказал ему:"Как же, мол, это так, ваше благородие? ужели, мол,
что человек,
что скотина — все едино? и за
что, мол, вы так нас порочите,
что и места другого, кроме как у чертовой матери,
для нас не нашли?
Но к полудню слухи сделались еще тревожнее. События следовали за событиями с быстротою неимоверною. В пригородной солдатской слободе объявилась еще претендентша, Дунька Толстопятая, а в стрелецкой слободе такую же претензию заявила Матренка Ноздря. Обе основывали свои права на том,
что и они не раз бывали у градоначальников «
для лакомства». Таким образом, приходилось отражать уже не одну, а разом трех претендентш.
Но сие же самое соответствие, с другой стороны, служит и не малым,
для летописателя, облегчением. Ибо в
чем состоит, собственно, задача его? В том ли, чтобы критиковать или порицать? Нет, не в том. В том ли, чтобы рассуждать? Нет, и не в этом. В
чем же? А в том, легкодумный вольнодумец, чтобы быть лишь изобразителем означенного соответствия и об оном предать потомству в надлежащее назидание.
Ни реки, ни ручья, ни оврага, ни пригорка — словом, ничего такого,
что могло бы служить препятствием
для вольной ходьбы, он не предусмотрел.
Голос обязан иметь градоначальник ясный и далеко слышный; он должен помнить,
что градоначальнические легкие созданы
для отдания приказаний. Я знал одного градоначальника, который, приготовляясь к сей должности, нарочно поселился на берегу моря и там во всю мочь кричал. Впоследствии этот градоначальник усмирил одиннадцать больших бунтов, двадцать девять средних возмущений и более полусотни малых недоразумений. И все сие с помощью одного своего далеко слышного голоса.
Нельзя сказать, чтоб предводитель отличался особенными качествами ума и сердца; но у него был желудок, в котором, как в могиле, исчезали всякие куски. Этот не весьма замысловатый дар природы сделался
для него источником живейших наслаждений. Каждый день с раннего утра он отправлялся в поход по городу и поднюхивал запахи, вылетавшие из обывательских кухонь. В короткое время обоняние его было до такой степени изощрено,
что он мог безошибочно угадать составные части самого сложного фарша.
Претерпеть Бородавкина
для того, чтоб познать пользу употребления некоторых злаков; претерпеть Урус-Кугуш-Кильдибаева
для того, чтобы ознакомиться с настоящею отвагою, — как хотите, а такой удел не может быть назван ни истинно нормальным, ни особенно лестным, хотя, с другой стороны, и нельзя отрицать,
что некоторые злаки действительно полезны, да и отвага, употребленная в свое время и в своем месте, тоже не вредит.
За все это он получал деньги по справочным ценам, которые сам же сочинял, а так как
для Мальки, Нельки и прочих время было горячее и считать деньги некогда, то расчеты кончались тем,
что он запускал руку в мешок и таскал оттуда пригоршнями.
Дома он через минуту уже решил дело по существу. Два одинаково великих подвига предстояли ему: разрушить город и устранить реку. Средства
для исполнения первого подвига были обдуманы уже заранее; средства
для исполнения второго представлялись ему неясно и сбивчиво. Но так как не было той силы в природе, которая могла бы убедить прохвоста в неведении
чего бы то ни было, то в этом случае невежество являлось не только равносильным знанию, но даже в известном смысле было прочнее его.
Поэтому почти наверное можно утверждать,
что он любил амуры
для амуров и был ценителем женских атуров [Ату́ры (франц.) — всевозможные украшения женского наряда.] просто, без всяких политических целей; выдумал же эти последние лишь
для ограждения себя перед начальством, которое, несмотря на свой несомненный либерализм, все-таки не упускало от времени до времени спрашивать: не пора ли начать войну?
В краткий период безначалия (см."Сказание о шести градоначальницах"), когда в течение семи дней шесть градоначальниц вырывали друг у друга кормило правления, он с изумительною
для глуповца ловкостью перебегал от одной партии к другой, причем так искусно заметал следы свои,
что законная власть ни минуты не сомневалась,
что Козырь всегда оставался лучшею и солиднейшею поддержкой ее.
Но торжество «вольной немки» приходило к концу само собою. Ночью, едва успела она сомкнуть глаза, как услышала на улице подозрительный шум и сразу поняла,
что все
для нее кончено. В одной рубашке, босая, бросилась она к окну, чтобы, по крайней мере, избежать позора и не быть посаженной, подобно Клемантинке, в клетку, но было уже поздно.
Между тем измена не дремала. Явились честолюбивые личности, которые задумали воспользоваться дезорганизацией власти
для удовлетворения своим эгоистическим целям. И,
что всего страннее, представительницами анархического элемента явились на сей раз исключительно женщины.
Когда у глуповцев спрашивали,
что послужило поводом
для такого необычного эпитета, они ничего толком не объясняли, а только дрожали.
В 1798 году уже собраны были скоровоспалительные материалы
для сожжения всего города, как вдруг Бородавкина не стало…"Всех расточил он, — говорит по этому случаю летописец, — так,
что даже попов
для напутствия его не оказалось.
Осматривание достопримечательностей, не говоря о том,
что всё уже было видено, не имело
для него, как
для Русского и умного человека, той необъяснимой значительности, которую умеют приписывать этому делу Англичане.
Очевидно, фельетонист понял всю книгу так, как невозможно было понять ее. Но он так ловко подобрал выписки,
что для тех, которые не читали книги (а очевидно, почти никто не читал ее), совершенно было ясно,
что вся книга была не
что иное, как набор высокопарных слов, да еще некстати употребленных (
что показывали вопросительные знаки), и
что автор книги был человек совершенно невежественный. И всё это было так остроумно,
что Сергей Иванович и сам бы не отказался от такого остроумия; но это-то и было ужасно.
Княгиня Бетси, не дождавшись конца последнего акта, уехала из театра. Только
что успела она войти в свою уборную, обсыпать свое длинное бледное лицо пудрой, стереть ее, оправиться и приказать чай в большой гостиной, как уж одна за другою стали подъезжать кареты к ее огромному дому на Большой Морской. Гости выходили на широкий подъезд, и тучный швейцар, читающий по утрам,
для назидания прохожих, за стеклянною дверью газеты, беззвучно отворял эту огромную дверь, пропуская мимо себя приезжавших.
Он не верит и в мою любовь к сыну или презирает (как он всегда и подсмеивался), презирает это мое чувство, но он знает,
что я не брошу сына, не могу бросить сына,
что без сына не может быть
для меня жизни даже с тем, кого я люблю, но
что, бросив сына и убежав от него, я поступлю как самая позорная, гадкая женщина, — это он знает и знает,
что я не в силах буду сделать этого».
— Да
что, уже пили нынче, — сказал старик, очевидно с удовольствием принимая это предложение. — Нешто
для компании.
Он прочел письмо и остался им доволен, особенно тем,
что он вспомнил приложить деньги; не было ни жестокого слова, ни упрека, но не было и снисходительности. Главное же — был золотой мост
для возвращения. Сложив письмо и загладив его большим массивным ножом слоновой кости и уложив в конверт с деньгами, он с удовольствием, которое всегда возбуждаемо было в нем обращением со своими хорошо устроенными письменными принадлежностями, позвонил.
Она думала теперь именно, когда он застал ее, вот о
чем: она думала, почему
для других,
для Бетси, например (она знала ее скрытую
для света связь с Тушкевичем), всё это было легко, а
для нее так мучительно?
Но вспомнив,
что ожидает ее одну дома, если она не примет никакого решения, вспомнив этот страшный
для нее и в воспоминании жест, когда она взялась обеими руками за волосы, она простилась и уехала.
Он не мог потому,
что в душе его были требования более
для него обязательные,
чем те, которые заявляли отец и педагог.
Это важно», говорил себе Сергей Иванович, чувствуя вместе с тем,
что это соображение
для него лично не могло иметь никакой важности, а разве только портило в глазах других людей его поэтическую роль.
— Да, да, прощай! — проговорил Левин, задыхаясь от волнения и, повернувшись, взял свою палку и быстро пошел прочь к дому. При словах мужика о том,
что Фоканыч живет
для души, по правде, по-Божью, неясные, но значительные мысли толпою как будто вырвались откуда-то иззаперти и, все стремясь к одной цели, закружились в его голове, ослепляя его своим светом.
Либеральная партия говорила или, лучше, подразумевала,
что религия есть только узда
для варварской части населения, и действительно, Степан Аркадьич не мог вынести без боли в ногах даже короткого молебна и не мог понять, к
чему все эти страшные и высокопарные слова о том свете, когда и на этом жить было бы очень весело.
Получив письмо Свияжского с приглашением на охоту, Левин тотчас же подумал об этом, но, несмотря на это, решил,
что такие виды на него Свияжского есть только его ни на
чем не основанное предположение, и потому он всё-таки поедет. Кроме того, в глубине души ему хотелось испытать себя, примериться опять к этой девушке. Домашняя же жизнь Свияжских была в высшей степени приятна, и сам Свияжский, самый лучший тип земского деятеля, какой только знал Левин, был
для Левина всегда чрезвычайно интересен.
— Впрочем, — нахмурившись сказал Сергей Иванович, не любивший противоречий и в особенности таких, которые беспрестанно перескакивали с одного на другое и без всякой связи вводили новые доводы, так
что нельзя было знать, на
что отвечать, — впрочем, не в том дело. Позволь. Признаешь ли ты,
что образование есть благо
для народа?
Прежде (это началось почти с детства и всё росло до полной возмужалости), когда он старался сделать что-нибудь такое,
что сделало бы добро
для всех,
для человечества,
для России,
для всей деревни, он замечал,
что мысли об этом были приятны, но сама деятельность всегда бывала нескладная, не было полной уверенности в том,
что дело необходимо нужно, и сама деятельность, казавшаяся сначала столь большою, всё уменьшаясь и уменьшаясь, сходила на-нет; теперь же, когда он после женитьбы стал более и более ограничиваться жизнью
для себя, он, хотя не испытывал более никакой радости при мысли о своей деятельности, чувствовал уверенность,
что дело его необходимо, видел,
что оно спорится гораздо лучше,
чем прежде, и
что оно всё становится больше и больше.
— Однако послушай, — сказал раз Степан Аркадьич Левину, возвратившись из деревни, где он всё устроил
для приезда молодых, — есть у тебя свидетельство о том,
что ты был на духу?