Неточные совпадения
— Для чего, на кой черт? Неужели ты думаешь, что если бы она смела написать, так не написала бы? К самому царю бы накатала, чтобы
только говорили, что
вот к кому она пишет; а то видно с ее письмом не
только что до графа, и до дворника его не дойдешь!.. Ведь как надула-то, главное: из-за этого дела я пять тысяч казенной недоимки с нее не взыскивал, два строгих выговора получил за то; дадут еще третий, и под суд!
— Можете, можете-с! — отвечал Еспер Иваныч: —
только дай
вот мне прежде Февей-царевичу книжку одну подарить, — сказал он и увел мальчика с собой наверх. Здесь он взял со стола маленький вязаный бисерный кошелек, наподобие кучерской шапочки.
— Очень вам благодарен, я подумаю о том! — пробормотал он; смущение его так было велико, что он сейчас же уехал домой и, здесь, дня через два
только рассказал Анне Гавриловне о предложении княгини, не назвав даже при этом дочь, а объяснив
только, что
вот княгиня хочет из Спирова от Секлетея взять к себе девочку на воспитание.
Открытие всех этих тайн не
только не уменьшило для нашего юноши очарования, но, кажется, еще усилило его; и пока он осматривал все это с трепетом в сердце — что вот-вот его выведут, — вдруг раздался сзади его знакомый голос...
Семен Яковлевич
только взглянул на него, а Евлампия Матвеевна воскликнула с ударением: «
Вот как!» — и при этом как-то лукаво повела бровями; несмотря на сорокалетний возраст, она далеко еще была не чужда некоторого кокетства.
— А про то, что все один с дяденькой удумал; на,
вот, перед самым отъездом,
только что не с вороной на хвосте прислал оказать отцу, что едешь в Москву!
— А я вот-с, — продолжал Павел, начиная уже горячиться, — если с неба звезды буду хватать, то выйду
только десятым классом, и то еще через четыре года
только!
— Отчего же — некогда? — вмешался опять в разговор Сергей Абреев. —
Только чтобы глупостям разным не учили,
вот как у нас — статистика какая-то… черт знает что такое!
Мысль, что она не вышла еще замуж и что все эти слухи были одни
только пустяки, вдруг промелькнула в голове Павла, так что он в комнату дяди вошел с сильным замиранием в сердце — вот-вот он ее увидит, — но, увы, увидел одного
только Еспера Иваныча, сидящего хоть и с опустившейся рукой, но чрезвычайно гладко выбритого, щеголевато одетого в шелковый халат и кругом обложенного книгами.
Павел, видевший всю сцену из окна, не мог в душе не рассмеяться этому, но
вот послышались еще шаги,
только гораздо более твердые.
— Я не знаю, как у других едят и чье едят мужики — свое или наше, — возразил Павел, — но знаю
только, что все эти люди работают на пользу вашу и мою, а потому
вот в чем дело: вы были так милостивы ко мне, что подарили мне пятьсот рублей; я желаю, чтобы двести пятьдесят рублей были употреблены на улучшение пищи в нынешнем году, а остальные двести пятьдесят — в следующем, а потом уж я из своих трудов буду высылать каждый год по двести пятидесяти рублей, — иначе я с ума сойду от мысли, что человек, работавший на меня — как лошадь, — целый день, не имеет возможности съесть куска говядины, и потому прошу вас завтрашний же день велеть купить говядины для всех.
— Вот-с, как это было, — начал Михаил Поликарпович, — не полковник, а майор подошел к ней, и
только было наклонился, чтобы руку ей подать и отвести в карету, она выхватила из-под фартука кинжал да и пырнула им его.
— Штука важная, — повторил и Замин, —
только… как
вот Шекспир-то пойдет у нас.
— С моей стороны очень просто вышло, — отвечал Салов, пожимая плечами, — я очутился тогда, как Ир, в совершенном безденежье; а там слух прошел, что
вот один из этих же свиней-миллионеров племянницу свою, которая очутилась от него, вероятно, в известном положении, выдает замуж с тем
только, чтобы на ней обвенчаться и возвратить это сокровище ему назад… Я и хотел подняться на эту штуку…
Потом осень, разделка им начнется: они все свои прогулы и нераденье уж и забыли, и давай
только ему денег больше и помни его услуги; и тут я, — может быть, вы не поверите, — а я
вот, матерь божья, кажинный год после того болен бываю; и не то, чтобы мне денег жаль, — прах их дери, я не жаден на деньги, — а то, что никакой справедливости ни в ком из псов их не встретишь!
— Ну, уж этого я не разумею, извините!..
Вот хоть бы тоже и промеж нас, мужиков, сказки эти разные ходят; все это в них рассказываются глупости одни
только, как я понимаю; какие-то там Иван-царевичи, Жар-птицы, Царь-девицы — все это пустяки, никогда ничего того не было.
— Что, брат, скучно; почитываю помаленьку —
только и развлечение в том;
вот, если позволишь, я буду к тебе часто ездить — человек я холостой.
— Ну да, знаешь
вот эту эпиграмму, что Лев Пушкин [Лев Пушкин — так ошибочно назван дядя А.С.Пушкина, поэт Василий Львович Пушкин (1767—1830), которому принадлежит эпиграмма:], кажется, написал, что какой
вот стихотворец был? «А сколько ему лет?» — спрашивал Феб. — «Ему пятнадцать лет», — Эрато отвечает. — «Пятнадцать
только лет, не более того, — так розгами его!»
— Для того, что очень много совращается в раскол. Особенно этот Иван Кононов, богатейший мужик и страшный совратитель… это какой-то патриарх ихний, ересиарх; хлебом он торгует, и кто
вот из мужиков или бобылок содержанием нуждается: «Дам, говорит, и хлеба и всю жизнь прокормлю,
только перейди в раскол».
Юлия в этом случае никак не могла уже, разумеется, заступиться за Вихрова; она
только молчала и с досадою про себя думала: «
Вот человек! Сам бог знает какие вещи говорит при мне, совершенно уж не стесняясь, — это ничего, а я прослушала повесть — это неприлично».
— Они на меня, ваше высокородие, все теперь сваливают, — говорил он, заметив, что он один с Вихровым в светелке, — а
вот, матерь божия, за все мое рукоприкладство мне
только четвертак и дано было.
— Здесь ведь
вот как это идет, — объяснил ему сей последний, — фабричные делают у купцов на фабрике сукна простые, крестьянские,
только тонкие, а эти
вот скупщики берут у них и развозят эти сукна по ярмаркам.
— Здесь
вот и по деревням
только этаким способом и спать могут, — объяснял кучер, — разведут в избе на ночь от мужжевельнику али от других каких сучьев душину, — с тем
только и спят.
А у наказуемого
только слегка спина синела, кровь даже не выступила; сам один у меня
вот тут в телеге хвастался: «Я, говорит, кнутом и убить человека могу сразу, и, говорит, посади ты ему на спину этого комарика, я ударю по нем, и он останется жив!» — На лубу ведь их все учат.
— Нет, она-то ничего, не богатая
только,
вот за это и срывает на ней свой гнев. Бумагу-то, говорят, как по этому делу получил, злой-презлой стал и все привязывался к ней: «Все, говорит, я на семейство проживаюсь!»
—
Вот ведь тоже стряпает! — произнес, показав вслед ему головой, Петр Петрович. — А разве так, как мой покойный Поликарп Битое Рыло… Два
только теперича у меня удовольствия в жизни осталось, — продолжал он, — поесть и выпить хорошенько, да церковное пение еще люблю.
— Видим, что и ты! — сказал ему опять насмешливо Петр Петрович. —
Вот нынче в корпусах-то как учат, — продолжал он, относясь к Вихрову и показывая на племянника. — Зачем малого отдавали?..
Только ноги ему там развинтили, да глаза сделали как у теленка.
Тот отпускает его;
только Соломон, как на землю-то вышел, и говорит дьяволам, которые его провожали: «Я, говорит, не сатане вашему кланялся, а Христу:
вот, говорит, и образ его у меня на большом пальце написан!..»
— Так, так!.. — подхватила радостно Груша. — Я сама тоже думала, что это он
только в мнении своем имел;
вот тоже, как и мы, грешные, делаем одно дело, а думаем совсем другое.
— Как, друг мой, бог с нею? Я
только этим и живу. Мне на днях
вот надо вносить в опекунский совет.
— Ну, так
вот мы и станем втроем играть, — продолжала Клеопатра Петровна, —
только вы выйдите на минутку: я платье распущу немножко, а то я очень уж для вас выфрантилась, — ступайте, я сейчас позову вас.
— Прежде, когда
вот он
только что вступал еще в литературу, — продолжала Мари, указывая глазами на Вихрова, — когда заниматься ею было не
только что не очень выгодно, но даже не совсем безопасно, — тогда действительно являлись в литературе люди, которые имели истинное к ней призвание и которым было что сказать; но теперь, когда это дело начинает становиться почти спекуляцией, за него, конечно, взялось много господ неблаговидного свойства.
Женичка, впрочем, вскоре возвратился и объявил, что все было нанято, и
только оставалось желать, чтобы это несносное солнце поскорее садилось; но
вот и оно село.
— А, Павел Михайлович! — воскликнул он, увидев Вихрова. — Как я рад вас видеть; но
только две-три минуты терпенья, кончу
вот с этой госпожой…
—
Только этим и занимается, больше ничем — решительно Сердечкин. Теперь
вот влюблен в эту молоденькую актрису и целые дни сидит у нее, пишет ей стихи! Вы хотите его видеть?
— Не могу я этого сделать, — отвечал Абреев, — потому что я все-таки взял его из Петербурга и завез сюда, а потом кем я заменю его? Прежних взяточников я брать не хочу, а молодежь, —
вот видели у меня старушку, которая жаловалась мне, что сын ее
только что не бьет ее и требует у ней состояния, говоря, что все имения должны быть общие: все они в таком же роде; но сами согласитесь, что с такими господами делать какое-нибудь серьезное дело — невозможно!
— Работал!.. Наград
вот только и звезд, как вы, никаких не получал, — отвечал Вихров.
— Нет, не глупости! — воскликнул, в свою очередь, Живин. — Прежде, когда
вот ты, а потом и я, женившись, держали ее на пушкинском идеале, она была женщина совсем хорошая; а тут, как ваши петербургские поэты стали воспевать
только что не публичных женщин, а критика — ругать всю Россию наповал, она и спятила, сбилась с панталыку: сначала объявила мне, что любит другого; ну, ты знаешь, как я всегда смотрел на эти вещи. «Очень жаль, говорю, но, во всяком случае, ни стеснять, ни мешать вам не буду!»