Дочь Великого Петра

Таким со своей внешней стороны и по своей внутренней жизни являлся Петербург в тот год, когда в великосветских его залах и гостиных должна была появиться из глубины тамбовского наместничества княжна Людмила Васильевна Полторацкая, появиться, но вместе с тем, волею судеб, не вращаться только исключительно среди придворной знати, к которой принадлежала по своему рождению, а близко соприкасаться и с «подлым народом», как называли тогда простолюдинов, и даже с самыми низменными, упомянутыми нами, его подонками. Тлетворные миазмы этого гнилого болота не могли не отразиться на едва распускающемся цветке, придавая ему более яркую окраску, ускоряя его цветение, а вместе с тем и гибель.

Но не будем опережать события.

Возвратившиеся на стогны невской столицы гораздо ранее прибытия в нее княжны Полторацкой, князь Сергей Сергеевич Луговой и граф Петр Игнатьевич застали Петербург запустелым. Двор еще находился в Царском Селе.

Царское Село было собственностью императрицы Елизаветы Петровны еще тогда, когда она была цесаревною. Она и тогда любила это свое поместье и заботилась о его украшении и благолепии. Так, когда в Царском Селе сгорела до основания от удара молнии Благовещенская церковь, цесаревна повелела в 1734 году заложить на этом месте Знаменскую церковь. Закладка отличалась особенною торжественностью, на ней присутствовала сама цесаревна и множество придворных. При кладке камней происходила пушечная пальба.

Мысль построить церковь во имя Знамения Божьей Матери возникла у цесаревны не случайно. По преданию известно, что находящаяся в этом храме икона с древних времен составляла собственность, цареградских патриархов, и один из них, святой Афанасий, посетив в 1656 году царя Алексея Михайловича в Москве, поднес ему эту икону, и она с тех пор находилась во дворце, благоговейно почитаемая и называвшаяся фамильною. Она переходила от венценосных родителей к их наследникам как драгоценный знак родительского благословения. Елизавета Петровна на себе испытала особенные милости через эту икону и прославила ее как чудотворную.

В честь этой иконы и основала она каменную церковь. Последняя была освящена в 1747 году, когда Елизавета Петровна была уже императрицею. Освящение было тоже очень торжественное, икона была перенесена из петербургского дворца с крестным ходом, в котором участвовала сама императрица. Кроме главного алтаря во имя Знамения, были приделы: правый во имя святой Екатерины и левый — Захария и Елизаветы.

Другая историческая драгоценность этого храма — напрестольный серебряный крест, очень древний, имеющий четыре конца, каждый в виде трех полукругов, соединенных между собою. В кресте находятся многие частички мощей святых. Крест этот принадлежал Петру Великому, от него перешел к Елизавете Петровне, а ею пожертвован перед освящением храма.

С 1725 года мыза Сарская в бумагах официально называется «Царским Селом». В следующем году здесь построен новый кирпичный завод и устроен третий уступ в саду позади леса к малому каналу и нижнему, или мельничному, пруду. В 1726 году, по именному указу Петра II, Царское Село поступило во владение цесаревны Елизаветы Петровны. Первая постройка, возведенная здесь ею, — деревянная конюшня ниже ручья Вангиза, против сада. На этот конюшенный двор было прислано шесть человек матросов для караула, чтобы никого без билета не пропускать, по царскосельской перспективной дороге, от Средних Рогаток.

В бытность свою цесаревной Елизавета Петровна, после невольного переезда из Москвы в Петербург, почасту и подолгу живала в Царском Селе. Она заботилась о разведении фруктовых деревьев в садах, в прудах разной рыбы, устроила зверинец для оленей, последних цесаревна ловила живыми, и била лосей, оленей со своими придворными в окрестностях. Забавлялась Елизавета Петровна и тетеревами, охотясь на чучела. На двух брусьях, сделанных вроде полозьев, ставились будки, снаружи их убирали ельником, внутри ставили печку, потолок, стены и пол обивали войлоком и выбеленной холстиной. Будки перевозились с места на место и ставились там, где было более тетеревов.

Елизавета Петровна любила, как мы уже знаем, жизнь тихую, мирную, вдали от двора и столицы. По вступлении своем на престол она указом от 19 февраля 1742 года освободила приписанных к селу Царскому крестьян на два года от всяких работ и повинностей. Императрица Елизавета Петровна посетила Царское Село после коронации, по прибытии из Москвы 3 февраля 1743 года. В этот день там состоялось большое празднество, а вечером была зажжена роскошная иллюминация.

В этом же году начата пристройка правого и левого флигеля ко дворцу. Собственно, указ о постройке большого дворца был дан графу Растрелли императрицей в 1744 году, в январе месяце. При ней на всем дворцовом здании было устроено девять высоких балюстрад с тумбами, на которых поставлены были вазы, статуи, деревянные, позолоченные.

Здание дворца, которое поручила Елизавета Петровна построить графу Растрелли, должно быть построено в три этажа, длиною четырнадцать сажен, шириной в девять и вышиной до семи, — дворец со всем блеском украшений, приличный жилищу владетельницы обширной империи. Искусный зодчий сделал все, чего требовала изысканная роскошь того времени.

Самая замечательная комната во дворце, дивившая современников, была, бесспорно, янтарная комната. По свидетельству Георги, она была прислана императрице Анне Иоанновне прусским королем.

Вот что он говорил про нее: «Золотая комната обита вместо обоев янтарными дощечками и украшена четырьмя досками, на которых пять чувств изображены мозаическою работою… Король прусский Фридрих-Вильгельм I подарил императрице Анне Иоанновне эти янтарные дощечки, а императрица ему обратно восемьдесят больших рекрут».

Старший архивариус К. Щученко проверял указание Георги относительно янтарной комнаты и нашел, что оно неверно. Янтарная комната прислана января 13-го 1717 года в дар государю Петру I прусским королем. Французский мастер, делавший ее, жил в Данциге, фамилия его Гофрин Tyco.

Янтарная комната первоначально устроена была в малом Зимнем дворце, в котором жил и скончался Петр Великий, где теперь эрмитажный театр, у Зимней канавки.

Перенесена она была в Царское Село архитектором графом Растрелли. У Яковнина имеется свидетельство, что 1 августа 1755 года началась уборка янтарем одной комнаты, которую назвали потом янтарной.

Император Петр I отправил к королю за эту комнату с камер-юнкером Толстым в июне месяце 1718 года не восемьдесят, а пятьдесят пять самых великорослых рекрутов.

В числе роскошных комнат дворца оригинальны и драгоценны два яшмовых и порфирных кабинета, известных под именем «агатовых комнат».

Самое Царское Село не переставало, в описываемое нами время, украшаться новыми постройками.

В 1745 году начата постройка «Пустыньки», или Эрмитажа, по плану графа Растрелли.

Здание это было окружено каналом с каменной балюстрадой, за которой все пространство до здания устлано было шахматными белыми и синими мраморными плитами, берега и дно канала были выложены сперва деревом, а потом камнем, через канал были красивые подъемные мостики.

Все наружные украшения, как и на большом дворце, были густо вызолочены, все здание построено крестообразно.

В зале Эрмитажа был любопытный стол, устроенный в верхнем этаже таким образом, что тарелки и бутылки поднимались и опускались посредством особого механизма, будто по волшебству. В этом зале можно было обедать без всякой прислуги: стоило только написать, что желаешь, на аспидной доске грифелем, положить на тарелку, дернуть за веревку, зазвонить колокольчиком, тарелка быстро опускалась и почти мгновенно представляла требуемое.

Посреди этого здания есть колодезь с превосходной студеной водой; вода в нем всегда находится на одинаковой высоте, посредством особого механизма.

В Эрмитаже всех столов подъемных было пять и тридцать пять труб, по которым подымались тарелки.

В 1745 году в царскосельскую церковь был доставлен иконостас, бывший на Петербургской стороне, в Троицком соборе, подле домика Петра I.

В 1748 году построен был в зверинце павильон.

За все это время на постройку в Царском Селе употреблено 299 072 рубля 68 копеек.