Баронесса Поневоле

Светлана Александровна Никишина (2024)

Луизу прямо со свадьбы похищает могущественный барон, очарованный ее красотой, и намеревается сделать ее своей. И лишь несчастный случай спасает девушку от неминуемого позора. Но чтобы выжить, она вынуждена назваться баронессой и править замком…

Глава 16

Мрачная тень скуки и уныния витала над королевским дворцом. Ни подданные, ни друзья ничем не могли угодить королю: он отказывался от охоты, от рыцарских поединков, от общества придворных дам, от буйных увеселений. Его не волновали ни интриги, ни распри, ни сплетни. Король Фридрих пребывал в глубокой хандре. Лишь предстоящий набег на взбунтовавшееся графство и планы осады непокорного замка Готфрид поддерживали его дух.

Стараясь развлечь венценосного господина, мечтая занять место королевского фаворита Холодного Вольфа, своего бывшего хозяина, Шольц в один из вечеров, играя с королем в кости, рассказал ему о прекрасной затворнице замка Фон Гартман. Но Фридрих не соблазнился вдовой.

Шли дни. Непреодолимое однообразие жизни королевского дворца опостылело до такой степени, что он с каждым днем становился все более капризным и раздражительным. Но вот он вспомнил о дошедших до него слухах о несравненной красоте баронессы, скрывающейся за стенами уединенного замка. Ему стало любопытно, так ли она хороша, как твердит о ней Шольц, как поют трубадуры и миннезингеры. Он возьмет под свое крыло вдову своего верного вассала, который провел не один рейд, опустошая и разоряя непокорные земли, и неизменно возвращался с трофеями, обогащавшими королевскую казну. Возможно, это развлечет его.

— Сожалею, что так бесславно исчез столь славный воин, но готов утешить его вдову. Пригласите ее во дворец, направьте гонцов.

Небольшой отряд из пяти человек остановился у подъездных ворот замка, оруженосцы и слуги держались поодаль.

Вперед выехал рыцарь с королевским штандартом в руке:

— Именем короля, откройте! — раздался требовательный голос.

— Въезд в замок закрыт для посторонних, — после некоторого замешательства послышалось со стены.

— Пусть выйдет баронесса!

— Благородные рыцари, с вами говорит начальник охраны. Баронесса в глубоком трауре, скорбит по своему супругу. Она больна и никого не принимает. Ее одолела неизвестная хворь. Мы молим господа о ее выздоровлении.

— Баронесса должна услышать повеление короля.

— Предупреждаю в последний раз: у баронессы опасная болезнь. Если вы немедленно не уберетесь, вы умрете, мы выпустим ядовитые стрелы, дабы вы не перенесли заразу в королевский дворец.

Начальник охраны ровно произнес те слова, которые ему велели сказать командир Ральф и молодой барон Карл. Накануне отъезда из замка для осмотра следов набегов бандитов они вызвали его и отдали четкий приказ:

— Немедленно усильте охрану, никто из посторонних не должен проникнуть внутрь.

— Баронесса ни под каким предлогом не может покидать пределы замка.

— Если хоть одно лишнее слово вылетит из ваших уст, вам отрежут язык, это сделает вас впредь менее болтливым.

Королевский отряд вскорости покинул земли барона Фон Гартмана и вернулся во дворец ни с чем. Не зная, как преподнести новость о неудачной поездке без того, чтобы не вызвать яростный гнев господина и не поплатиться головой, рыцари слегка погрешили против правды:

— Король! Ваше величество! Замок поистине грозен и неприступен, охраняется не только могучими воинами, но и крестьянами. Ворота прочно закрыты для посторонних. Баронесса оказалась строптивой и не вышла на наш зов.

Фридрих вскочил с трона, побагровел и сжал кулаки:

— Как посмела она ослушаться королевского приказа? Какая наглость — женщина осмелилась не подчиниться моей воле! Она поплатится за это. — На короля накатил приступ гнева и неодолимого упрямства: — Немедленно отправляйтесь назад и силой привезите ее, если понадобится, закуйте в кандалы.

— Из замка прокричали, что у нее опасная хворь. Неразумно везти ее во дворец, — не выдержал один из рыцарей, не желая умирать ни от смертельной болезни, ни от стрелы, пропитанной ядом.

— Я хочу знать, какой секрет хранит молодая вдова, что миннезингеры без устали воспевают ее.

— Дозвольте сказать, великий король, — вышел вперед главный советник. — Чтобы понять, насколько хороша вдова, достаточно увидеть ее портрет.

— Ты прав, советник! Пока я слишком занят бунтами да военным походом, не нахожу времени, чтобы заняться вдовой. Велю живописцу написать ее портрет и представить пред мои королевские очи.

Когда явился придворный художник, он приказал:

— Отправляйся в замок Фон Гартман. Ты должен написать портрет его хозяйки. Если эта женщина и вправду так хороша, как гласят баллады, я призову ее во дворец и провозглашу главной фрейлиной двора! — возвестил король свою волю. — Возможно, моя госпожа жена превратится рядом с ней в такую же красавицу, — добавил король и противно захихикал.

Художник опустил глаза: ему было неприятно услышать такое пренебрежение к высочайшей супруге. Королева не слыла красавицей, но имела доброе и умное сердце.

— Как будет угодно вашему королевскому величеству, — поклонился художник.

— Так мне угодно, живописец! Отправляйся немедленно! Портрет должен быть готов к моему возвращению из похода на мятежный замок. — Король махнул рукой, отправляя художника прочь, и обратился к своему главному советнику: — Все ли готово к осаде Готфрида?

— Можем выдвигаться без промедления, государь.

Вернувшись к вечеру, Ральф вместе с Карлом первым делом проверили дозорных и встревожились, услышав доклад начальника охраны о визите отряда королевских рыцарей.

— Король не теряет времени, — нервно провел по лицу Карл.

— Считай это разведкой.

— Хотелось бы понять, что он замыслил.

Мужчины, прихватив с собой бутыль с персиковым шнапсом, уединились в маленькой ротонде.

Карл начал осознавать меру так называемой королевской заботы:

— Баронесса стала желанной добычей для претендентов на руку состоятельной вдовы.

— А заодно и на ее имущество. Замок Фон Гартман долгое время был неприкосновенным и процветал в отличие от владений непокорных подданных. Их король душит непомерными поборами и штрафами, разоряющими набегами. Таков удел тех, кого он не любит.

— Почему медлил так долго? Полгода немалый срок.

— Его величество до сих пор считает для себя тяжким бременем выбор супруга для неведомой ему вдовы. Отдать богатому вельможе — значит укрепить его силу и могущество. Насильственный брак с одним из его низкородных фаворитов может раздуть пожар недовольства знати.

— Но наш благородный сюзерен не ведает, какой сюрприз его ожидает, — Карл потянулся к бутыли и разлил в чаши крепкий напиток. — Появление законного наследника барона делает бессмысленной охоту на богатую вдову.

— Мне только пришло в голову, — рука Ральфа застыла на чаше, — наш король разумный правитель, отважный воин, но страшно суеверен. Ему любопытно взглянуть на женщину, молва о чудесах которой докатилась до дворца, и возможно, воспользоваться ее даром в своих целях.

— Но она отрицает свои магические силы.

Ральф пожал плечами. Все, что связано с прелестной молодой хозяйкой, выходило за пределы его рассудка, но он верно служил ей.

— Я бы хотел принять все меры предосторожности до появления еще одних гвардейцев короля, если, конечно, таковые будут.

— Готов биться об заклад, что непременно прибудут, только неизвестно, сколько их будет, и с чем пожалуют.

— Если король поверит, что баронесса может предсказывать будущее, — Карл повернулся, чтобы взглянуть на своего друга, — насколько вероятно, что он захочет попотчевать новой диковиной своих благородных гостей?

— При дворе было много разговоров о баронессе, среди которых немало совершенно неправдоподобных. И, как ни странно это прозвучит, меня не отпускало чувство, что нелепые слухи намеренно подогреваются, — припомнил Ральф.

— Двор короля Фридриха — это не то место, где можно оставаться добродетельным, сохранить достоинство, как, впрочем, и во всех других королевствах, — глаза Карла вспыхнули мрачным огнем.

— Возвращаясь домой, я видел несколько сгоревших крестьянских построек, но не придал этому особого значения. Раньше разбойники никогда не появлялись в такой близости к замку, — задумчиво протянул Ральф.

— Может, ошибка, ведь всем известно, что замок принадлежит королевскому фавориту? В любом случае завтра стоит проехаться вдоль южных границ владений.

— Меня удивляют эти странные разбойники: скот не увели, не украли ни одной курицы, ни одного мешка муки, даже соль не взяли.

— Старосты уверили, что женщин не насиловали, стариков не тронули, только наутро появлялись зловещие знаки. Что означает голова свиньи на жерди или виселица на окраине деревни?

— Кто-то намеренно сеет среди людей страх и ужас. Похоже, мы имеем дело не с кучкой голодных бродяг, их действия хорошо организованы.

— Соглашусь с тобой, поступки смахивают на злобную месть, направляемую коварным умом.

— Или это предупреждение.

— Кому оно адресовано?

— Сам как считаешь?

— Не нравится мне все это.

— Надо справиться у соседей.

— В конце недели в замке прием — пора представиться местной знати. Приглашения разосланы и приняты, никто не отказался, — объявил Карл.

— Думаю, праздник затянется на неделю. Всем известна щедрость баронессы.

— Нет! Это всего лишь дань традиции — короткий ритуал присяги вассалов. У нас есть дела поважнее.

— Не скажи! Это необходимая и всеми принятая церемония признания власти нового барона.

Луиза забыла обо всех тревогах, все ее время поглотили хозяйственные дела, связанные с подготовкой к приему гостей. В один из дней она решила самолично переговорить с егерями и лесниками, обсудить проведение охоты для гостей. С небольшим отрядом охраны она выехала из замка. Привратники опускной решетки беспрепятственно выпустили их за ворота, но для себя решили доложить командиру, ибо по приказу молодого хозяина за баронессой велось непрерывное скрытое наблюдение. Не сказать — навлечь на себя немедленное наказание.

Воины охраны вслед за баронессой пустили коней галопом.

На коротком пути до охотничьего домика никаких неожиданностей не случилось. В скором времени всадники въехали в узкую полосу леса.

— Найдите егеря, он должен быть здесь, — приказала Луиза, недовольная тем, что к ней не вышли навстречу, и осталась в седле.

Взволнованный посыльный сообщил, что егеря нигде нет.

— Но кто-то есть в лесу, — беспокойно озираясь по сторонам, добавил он.

— Может разбойники?

— Воровское гнездо в такой близости от замка? Маловероятно!

— Прочешите окрестности! — потребовала Луиза и про себя решила, что оторвет голову егерю за то, что просмотрел чужаков.

— Весь лес не прочесать, для этого нас слишком мало. А мы вас, госпожа, не оставим без охраны.

Где-то неподалеку раздался хруст и одиночный сигнал тревоги. В горле пересохло, когда на поляну вышло четверо мужчин.

— Это разбойники? Чего они хотят? — тихо произнесла баронесса, оставшись за спинами своих людей.

— Ложная тревога. Это лесники, а с ними и егерь с каким-то оборванцем.

Перед Луизой предстало довольно колоритное зрелище: егерь вел, словно больную конягу на заклание, худого человека в разорванной одежде и накинутой веревкой на шее. Было заметно, что он выбился из сил и неуклюже ковылял, то и дело опасливо озираясь.

— Прикройте лицо, баронесса, это может быть вражеский лазутчик.

Луиза поспешно завернула край вуали, оставив открытыми лишь глаза. Воины расступились, чтобы пропустить ее вперед, и снова сомкнулись за ее спиной.

— Кто вы и как здесь оказались?

— Съехал с тропы, петлявшей в направлении деревушки, и заблудился, милостивая госпожа, — с готовностью ответил оборванец, облегченно вздохнув, когда понял, что говорит с благородной дамой. — А заметив вооруженный отряд, юркнул в кусты, пробрался подальше вглубь и затаился, чтобы не быть убитым или похищенным.

— Куда вы держите путь?

— Мой путь лежит в замок баронессы Фон Гартман.

— Боюсь, что вас там не примут.

— Но я иду с благородной миссией.

— На благородного человека вы мало похожи.

— О, я не всегда так выгляжу, — он сморщился от стыда и пожевал губами.

— Вы не хотите рассказать, как очутились в таком состоянии?

— По милости нашего великого короля.

— Чем же вы его прогневили?

— Я не нашел то, что должен был.

— Вы ищете клад? — усмехнулась Луиза.

— Известно ли вам, госпожа, что в замке Фон Гартман живет дева невиданной красоты с лучистыми глазами, лебединой шеей, шелковыми волосами до пят? От одного лишь взгляда несравненной красавицы мужчины, сраженные любовью, теряют разум, припадают к ее ногам и готовы отдать жизнь за право поцеловать подол ее платья, — вдохновенно сочинял оборванец. — Ангелы завидуют ее милосердию, и все трубадуры королевства поют хвалу ее красоте и доброте.

— Я никогда не видела никого подобного, — едва сдерживая смех, только и нашла в себе силы пробормотать Луиза, пораженная столь невероятным и крайне нелепым описанием.

— Наш король возжелал увидеть чудесную деву и отправил своих рыцарей, дабы доставить ее ко двору. Но, — человек печально вздохнул, — но, увы! Она была недосягаема для простых смертных. Королевские рыцари намеревались тараном пробить ворота замка, но их было очень мало, а замок неприступен. Когда они услышали, что вдова опасно больна, то посчитали, что везти ее во дворец — дурной знак, и спешно убрались от стен. Тогда король повелел мне написать портрет красавицы, а сам отправился в долгий поход.

— Довольно необычное поручение, — недоверчиво заметила баронесса.

— Уверяю вас, госпожа, в этом нет ничего необычного, ведь я — придворный художник.

— Вам не стоило соглашаться на это дело.

— Таков приказ короля.

— Почему вы странствуете один без охраны и сопровождения?

— Король не выделил таковых и не оставил мне выбора: неисполнение его высочайшей воли грозит заточением в темницу. Не хочу накликать беду, но я не так уж молод и могу зачахнуть в каменных казематах. И никто обо мне не вспомнит, слова не замолвит. — Художник болезненно покраснел. — Я пребываю в унынии оттого, что мой путь может так печально закончиться.

Луизе он показался глубоко несчастным и страшно напуганным.

— Почему я должна верить, что вы художник, а не вор, не беглый каторжник, не разбойник?

— Пусть ваши люди принесут и откроют седельные сумки, и я докажу, что не лгу.

Луиза согласно кивнула на вопрошающий взгляд егеря.

— Здесь какие-то порошки, склянки, кисти и вот это.

Взяв в руки сшитые листы пергамента, она полистала альбом и поразилась мастерством работ: портреты прописаны довольно талантливо, искусно изображены мельчайшие детали одежды и оружия, живо даны природные зарисовки.

— Эти портреты убеждают меня в правдивости ваших слов. И вы желаете написать портрет красавицы из замка?

— Такова воля короля и моя сокровенная мечта.

— В случае удачи вас ожидает богатая награда? Титул, поместье?

— О, это спорная цена. Пока же приходится самому платить за ошибку. Какого же дурака я свалял, забравшись в чужой лес, — сокрушенно закачал головой художник. — У меня колотится сердце, кружится голова оттого, что обманул ожидания короля. Я готов разрыдаться.

После короткого разговора ничего в этом человеке не вызвало подозрений баронессы, напротив, она испытала к нему симпатию:

— Приберегите свои слезы, — озорно откликнулась Луиза, — я помогу вам попасть в замок.

— И вы представите меня прекрасной даме?

— Именно это я и собираюсь сделать.

— Хвала небесам, я щедро вознагражден за страдания! Боюсь показаться неучтивым, но кому я обязан чудесным спасением?

— Господу богу и счастливой звезде удачи.

Баронесса распорядилась вернуть художнику лошадь:

— Бесчеловечно оставлять его одного в лесу. Станет развлекать гостей своим рисованием.

— Надо бы допросить его с пристрастием, прежде чем тащить в замок, — высказал сомнение егерь. — Может, он подкуплен.

— Нет, нет, — остановила его Луиза, — не похож на изменника. А у вас есть дела поважнее — нужно организовать охоту для гостей барона, отправьте людей на выслеживание и заманивание дичи.

— Слушаюсь, ваша милость!

Луиза рукой указала — вперед! — и тронула коня:

— Возвращаемся!

Лесники поклонились ей в пояс.

Нимало не беспокоясь о сопровождающих, она неслась по запыленной дороге и походила на дикую амазонку. Луиза была не в настроении осторожничать и посмеивалась, предвкушая восторг на лицах знатных гостей от «угощения» их придворным художником.

Очень скоро за неосторожность пришлось расплачиваться.

Впереди показалось облако пыли. Один из людей выкрикнул предупреждение, но поздно.

«Нужно побыстрее отступить к лесу, там помогут лесники», — промелькнуло в голове баронессы.

Преследователи что-то кричали, но разобрать слов было невозможно.

— Назад! — крикнула она, разворачивая коня в сторону леса.

Не успев поравняться со своим маленьким отрядом, она очень скоро оказалась окружена, и это означало неминуемое пленение.

— Обнажить мечи! Мы примем бой! — раздалась команда старшего охраны.

— Нет! Их гораздо больше!

— Это не воины, мы разобьем разбойничью свору.

Двое головорезов молча стащили девушку с седла и, заломив руки за спину, быстро связали их. Другие оттеснили воинов от женщины, заставили их спешиться и сложить оружие. Тщетно пытаясь вырваться из пут, баронесса презрительно бросила:

— Мой супруг барон Фон Гартман близок к королю, давно преданно служит ему. Вы совершаете ошибку, ступайте своей дорогой, я не сообщу об этом его величеству.

Реакции не последовало.

— Если вы причините мне вред, вас убьют, — стараясь выглядеть спокойной, проговорила она.

— Германская сука, — выкрикнул один из нападавших.

Луиза похолодела, услышав чужую речь:

— Норманны, галлы?

— Норманны. Я понимаю их язык, — прошептал помертвевшими губами художник, прижимаясь к лошади.

— Сегодня не ваш день, живописец. Дважды оказаться в плену… Чего они хотят? Ожидается что-то очень плохое?

Прислушиваясь к разговору иноземцев, художник начал торопливо переводить слова, достигавшие его ушей.

— «Захват леди принесет им кучу серебра и золота».

— Группа простолюдинов осмелится похитить высокородную даму? — возмутилась Луиза. — Такого на моей земле прежде не случалось. Они еще не знают, что я бесполезна в качестве похищенной невесты.

— Они спорят, как поступить с вами. Они не уверены, что вы знатная баронесса.

Луиза прикусила губу — она не хотела раньше времени открыть королевскому посланцу, кто она: «Как он догадался? Сама виновата — гнев развязал мне язык», — недовольно подумала она.

— Что они говорят?

— «Бросить ее и сматываться, жизнь дороже!», — это выкрикнул тот, кто вас связывал. — Наверное, ваши ручки затекли, попросим развязать их.

— Не желаю иметь дело с норманнской швалью, просить ни о чем не стану! Жалкие твари дрожат за свою шкуру! — презрительно фыркнула Луиза.

— Их желания далеко не безобидны. Вон тот коротышка только и твердит: «Потешимся германской сукой в свое удовольствие, попользуемся ею». Простите, госпожа, это не мои слова.

Баронесса не позволила себе испугаться и, чтобы справиться с волнением, вгоняла ногти в ладони:

— Этот сброд решился угрожать насилием знатной даме? Ублюдки!

— Надо этому помешать. Как их образумить? Предложите им откупные, госпожа!

— Хоть и не привыкла быть мишенью для гнусной охоты на мою честь, но и гроша не дам чужакам! Я не боюсь их! Это всего лишь крестьяне.

Луиза уже знала, что с ней ничего не случится.

— Поспешите, баронесса, опасность велика. Дайте сигнал своим отважным воинам! Они разгневаны и готовы ринуться в бой.

— Я не стану терять своих людей! Вы не видите, их всего пятеро, они безоружны и под прицелом стрел.

— Предводитель, однако, не глуп, — продолжал переводить художник. — «Идиоты, — шипит он на них, — не стойте так близко, не лапайте ее глазами! Ее защищают настоящие воины, а не крестьяне с корявыми дубинами да кирками!».

— «Уберемся в сторону и решим, что делать».

— Вот опять о вас заспорили. «На черта нам эта худосочная баба!

Бежать, пока целы! Она слишком спокойна, не рыдает, не рвет на себе волосы. Как пить дать, очень скоро отряд за ней прискачет!».

— «Какая нам выгода бросить ее? Ни золота, ни удовольствия!», — пыжится и настаивает коротышка.

— «Какая выгода? Ваши жизни! — орет предводитель. — С нашей стороны будет безумием изнасиловать благородную даму. Оглянуться не успеем — четвертуют нас!».

— «Меня это не устраивает! — Вот еще один разумный голос. — Моя постель всегда согрета!». Смотрите, госпожа, норманн двинулся к лошадям.

Вслед за ним и другие грабители начали поспешно садиться на краденых коней и вложили в колчаны стрелы, но не успели сбежать — на горизонте появилась группа всадников, стремительно к ним приближающаяся. Воспользовавшись паникой, старший охраны кинулся к баронессе и развязал ей руки.

— Благодарю! Не мешайте им. Вы безоружны. Пусть удирают!

— Да мы голыми руками разорвем этот сброд. Только позвольте!

— Я не допущу, чтобы вас подстрелили.

Карл шел галопом, воины не отставали. Они с Ральфом возвращались с южных границ баронских владений. Везде друзья слышали один и тот же ответ на свой вопрос о грабителях:

— Они здесь не проезжали, сверните немного севернее, может, там отыщете следы.

Карл не кричал, не угрожал своим людям, но неудачи подогревали его гнев, который он еще пытался сдерживать:

— Что за невидимые бандиты? — перешел он на рысь. — Открыли странную охоту и строят козни на моих землях, потешаются над нашим бессилием.

— Их поступки необъяснимы. — Ральф тоже придержал коня. — Ущерб от набегов мизерный, больше похоже на устрашающий маневр. Дьявольщина какая-то!

— Сдается мне, мы прозевали их разведчиков. — Карл указал рукой на одиночных всадников, выезжавших из леса.

— Надо выждать время, чтобы понять, кто они, и потом уже атаковать.

Расстояние между всадниками быстро сокращалось. Выехавшая из леса пара конников остановилась и, завидев вооруженный отряд, спешно повернула обратно.

— Они удирают! Вперед! — прорычал Карл, хлестнув свою лошадь. Ральф устремился следом. Через минуту они ворвались на поляну, которая сразу зашевелилась, как потревоженный муравейник, и огласилась паническими криками.

Карл осадил коня и остановился. Лихорадочно озираясь вокруг, скомандовал:

— Возьмите их в кольцо! Ни один не должен ускользнуть!

Вдруг он увидел женскую вуаль, вспыхнувшую алым пламенем на фоне зеленой листвы за мужскими спинами.

— Вуаль баронессы!

Учащенное дыхание и воинственные молнии в глазах не оставляли сомнений, что он взбешен и решительно настроен:

— Бейте их! — закричал Карл и ринулся к баронессе. Соскочив с седла, отшвырнул какого-то оборвыша, сидевшего у ее ног, схватил ее в охапку и прижал к себе.

Луиза подпрыгнула от неожиданности, но, положив голову ему на грудь, осталась стоять без движения, наслаждалась запахом разгоряченного мужского тела.

— Вы не пострадали? Слава богу, мы прибыли вовремя.

— Так крепко сжимать в своих объятиях чужую женщину–вдову непристойно, — выдавила разомлевшая от радостного волнения Луиза, но быстро взяла себя в руки: — Остановите бойню! Они не причинили никакого вреда.

— Это неважно, — не совсем искренне ответил Карл, отвернувшись. — Их убьют! Глашатаи разъяснят всем, что они совершили и какое понесли наказание.

— Я думаю, это голодные норманны, забредшие на наши земли в поисках пропитания.

— Сейчас притащат предводителя разбойников! Мы допытаемся до истины, — не терпящим возражения голосом заявил Карл.

— Он не станет с вами говорить, — почти кричала Луиза в спину барона.

— Я развяжу ему язык! — резко обернулся он.

— Он — норманн.

— Мне знаком их гнусавый язык.

— Не делайте этого! — чуть слышно попросила Луиза, боясь еще больше разозлить его при людях. Чего доброго, сочтет позором или сомнением в его храбрости.

Карл явно ее не слушал, успокоившись, что баронесса невредима, но вдруг заорал на нее так, что пришедший в себя после падения художник неистово перекрестился.

— Какого черта вы здесь делаете? Я хочу знать!

— Сегодня у меня день трудных вопросов, — отступила на шаг Луиза и дерзко пожала плечами.

— Когда я задаю вопрос, я ожидаю, что мне ответят, — сквозь зубы процедил Карл.

— Когда я не могу или не хочу отвечать, можете быть уверены, что это не затрагивает вашей доблестной чести. — И она слишком нахально и независимо задрала свой упрямый подбородок.

Карл на секунду потерял дар речи — его тело по-своему отреагировало на столь бурный протест. Он не знал, куда девать глаза, чтобы не выдать, как отчаянно он хочет обладать этой необыкновенной женщиной, этой ненормальной, которая в тот же самый момент сама представила, как его пальцы касаются ее тела, и со вздохом отвернулась.

Подоспевший, наконец, Ральф оттащил неистового барона от безрассудно смелой баронессы:

— Прерву вашу дуэль взглядов, вряд ли здесь такое уместно. — Не сознавая, чем занята голова друга, Ральф вступился за женщину: — Она никогда не путешествует без мужского сопровождения.

— Я это заметил. Поэтому ее чуть не изнасиловали.

— Невыносимо! У него явно не все дома! Кто сможет такое выдержать? — не желала сдерживать возмущения Луиза.

— Никогда не вредно узнать правду! — не остался без ответа Карл.

— Я не позволю вымещать на себе плохое настроение, убирайтесь! — Ее

указующий перст смахивал на королевский и был понятен без всякого перевода.

Карл от ее повелительного жеста неподвижно застыл, потом ухмыльнулся и буркнул:

— Когда-нибудь я все-таки сверну тебе шею.

— Не угрожайте мне, я баронесса! — как ужаленная взвилась Луиза.

«Какая восхитительная ярость, какая сила характера! Сколько сюрпризов таит в себе баронесса! — пронеслось в голове художника, завороженного схваткой мужчины и женщины. — Я славно поработаю над образами».

— Очень советую беспрекословно подчиниться, господин, — смущенно проронил художник, — госпожу не так-то легко ослушаться.

— Это еще что такое? — Карл угрожающе шагнул к незнакомцу, схватил его за шиворот и легко оторвал от земли: — Пошел вон, бродяга!

— Это мой гость! — запротестовала Луиза и недовольно сверкнула глазами.

— Я что-то упустил, госпожа? С каких это пор оборванцы стали столь важными людьми, что к ним благоволит сама баронесса?

— Это мое личное дело. И вас не касается.

— Позвольте представиться, Франц Август из Кельна, придворный художник. Вот моя грамота. — Оборванец вытащил из потайного кармана сложенный пергамент и с поклоном протянул грозному господину.

— Охранная грамота, позволяющая предъявителю сего свободно передвигаться по стране. С печатью короля.

— И с подписью, — вставил художник.

Карл оторвал взгляд от грамоты, окинул человечишку равнодушным взглядом и сунул ему в руки пергамент:

— Ты свободен! Не стану задерживать.

— Едем в замок, Франц Август! — Баронесса вызывающе подбоченилась. Потом тихо, только для ушей художника, добавила: — Пусть только посмеет возразить!

Франц Август облегченно выдохнул, радостно заулыбался и согласно закивал головой.

— Не испорти все, не препятствуй! — осторожно пробубнил Ральф другу, а вслух громко спросил: — Что делать с пленниками?

— Потом разберемся! Гоните их в замок и бросьте в темницу, — грубо отмахнулся Карл. — Готовьте коней, едем домой.

Ральф поднял руку, и воины вскочили в седла. Луиза осталась довольна тем, что наследник не убил норманнов, но продолжала стоять в нерешительности.

— Очень советую беспрекословно подчиниться, — ехидно повторил Карл слова гостя–оборванца, — не стоит подвергать сомнению мои распоряжения, — и подсадил баронессу на ее лошадь.

— Ральф, помогите художнику, — бросила Луиза, не сомневаясь, что рыцарь не посмеет ослушаться, и тронула поводья.

Но тут ей наперерез бросился предводитель шайки норманнов:

— Милостивая госпожа, не подвергайте нас заточению! — затараторил он. — Мы простые крестьяне и ремесленники приграничной деревни. Наш хозяин из-за долгов сбежал в Британию, бросил нас прозябать в нищете. Половина стариков и детей умерли от голода и болезней. Нам обещали хорошо заплатить.

— Кто обещал? — взревел Карл.

— Лицо он скрыл капюшоном, но план был таков: выманить поджогами рыцарей подальше от замка, а самим захватить хозяйку.

Догадавшись, о ком идет речь, Карл с Ральфом многозначительно переглянулись.

— Но мы мирные люди, и если бы не нужда, ни за что не вышли бы на большую дорогу. Возьмите нас под свое владение и покровительство. Клянемся служить верой и правдой! — перевел спешно подбежавший Франц Август.

Норманны встали на колени и склонили головы.

Луиза растерялась, но быстро взяла себя в руки:

— Я обещаю подумать, что смогу сделать.

— Вперед! — громко приказал Карл, пропустив мимо ушей слова Луизы.

Выехав на дорогу, друзья подстегнули коней. Остаток пути Карл и Луиза проделали во враждебном молчании.

«Ей нужен не художник, а летописец, чтобы запечатлеть, как она без единого выстрела покорила целую шайку воинственных норманнов», — размышлял живописец, украдкой наблюдая за баронессой. — Молва не врет, воспевая ее отвагу и доброту… или колдовскую магию».