Неточные совпадения
Господа актеры особенно должны обратить внимание на последнюю сцену. Последнее произнесенное слово должно произвесть электрическое потрясение на
всех разом,
вдруг.
Вся группа должна переменить положение в один миг ока. Звук изумления должен вырваться у
всех женщин разом, как будто из одной груди. От несоблюдения сих замечаний может исчезнуть
весь эффект.
Хлестаков. Чрезвычайно неприятна. Привыкши жить, comprenez vous [понимаете ли (фр.).], в свете и
вдруг очутиться в дороге: грязные трактиры, мрак невежества… Если б, признаюсь, не такой случай, который меня… (посматривает на Анну Андреевну и рисуется перед ней)так вознаградил за
всё…
Вот просто ни на полмизинца не было похожего — и
вдруг все: ревизор! ревизор!
На дороге обчистил меня кругом пехотный капитан, так что трактирщик хотел уже было посадить в тюрьму; как
вдруг, по моей петербургской физиономии и по костюму,
весь город принял меня за генерал-губернатора.
Произнесенные слова поражают как громом
всех. Звук изумления единодушно излетает из дамских уст;
вся группа,
вдруг переменивши положение, остается в окаменении.
Городничий. Ну, уж вы — женщины!
Все кончено, одного этого слова достаточно! Вам
всё — финтирлюшки!
Вдруг брякнут ни из того ни из другого словцо. Вас посекут, да и только, а мужа и поминай как звали. Ты, душа моя, обращалась с ним так свободно, как будто с каким-нибудь Добчинским.
На
всей базарной площади
У каждого крестьянина,
Как ветром, полу левую
Заворотило
вдруг!
Всех прежде зайка серенький
Из кустика соседнего
Вдруг выскочил, как встрепанный,
И наутек пошел!
«Отцы! — сказал Клим Яковлич,
С каким-то визгом в голосе,
Как будто
вся утроба в нем,
При мысли о помещиках,
Заликовала
вдруг.
Вдруг песня хором грянула
Удалая, согласная:
Десятка три молодчиков,
Хмельненьки, а не валятся,
Идут рядком, поют,
Поют про Волгу-матушку,
Про удаль молодецкую,
Про девичью красу.
Притихла
вся дороженька,
Одна та песня складная
Широко, вольно катится,
Как рожь под ветром стелется,
По сердцу по крестьянскому
Идет огнем-тоской!..
«Бабенка, а умней тебя! —
Помещик
вдруг осклабился
И начал хохотать. —
Ха-ха! дурак!.. Ха-ха-ха-ха!
Дурак! дурак! дурак!
Придумали: господский срок!
Ха-ха… дурак! ха-ха-ха-ха!
Господский срок —
вся жизнь раба!
Забыли, что ли, вы:
Я Божиею милостью,
И древней царской грамотой,
И родом и заслугами
Над вами господин...
Вдруг крик: «Ай, ай! помилуйте!»,
Раздавшись неожиданно,
Нарушил речь священника,
Все бросились глядеть:
У валика дорожного
Секут лакея пьяного —
Попался в воровстве!
«А что же нет огурчиков?»
«Что нет чайку горячего?»
«Что нет кваску холодного?»
Все появилось
вдруг…
«Раскрыть уста греховные
Пришел черед: прослушайте!
И так вас помирю!» —
Вдруг возгласил Ионушка,
Весь вечер молча слушавший,
Вздыхавший и крестившийся,
Смиренный богомол.
Купец был рад; Клим Яковлев
Помалчивал. Уселися,
Настала тишина.
Софья. Сегодня, однако же, в первый раз здешняя хозяйка переменила со мною свой поступок. Услышав, что дядюшка мой делает меня наследницею,
вдруг из грубой и бранчивой сделалась ласковою до самой низкости, и я по
всем ее обинякам вижу, что прочит меня в невесты своему сыну.
Таким образом оказывалось, что Бородавкин поспел как раз кстати, чтобы спасти погибавшую цивилизацию. Страсть строить на"песце"была доведена в нем почти до исступления. Дни и ночи он
все выдумывал, что бы такое выстроить, чтобы оно
вдруг, по выстройке, грохнулось и наполнило вселенную пылью и мусором. И так думал и этак, но настоящим манером додуматься все-таки не мог. Наконец, за недостатком оригинальных мыслей, остановился на том, что буквально пошел по стопам своего знаменитого предшественника.
Среди
всех этих толков и пересудов
вдруг как с неба упала повестка, приглашавшая именитейших представителей глуповской интеллигенции в такой-то день и час прибыть к градоначальнику для внушения. Именитые смутились, но стали готовиться.
С ними происходило что-то совсем необыкновенное. Постепенно, в глазах у
всех солдатики начали наливаться кровью. Глаза их, доселе неподвижные,
вдруг стали вращаться и выражать гнев; усы, нарисованные вкривь и вкось, встали на свои места и начали шевелиться; губы, представлявшие тонкую розовую черту, которая от бывших дождей почти уже смылась, оттопырились и изъявляли намерение нечто произнести. Появились ноздри, о которых прежде и в помине не было, и начали раздуваться и свидетельствовать о нетерпении.
В эту торжественную минуту Угрюм-Бурчеев
вдруг обернулся
всем корпусом к оцепенелой толпе и ясным голосом произнес...
Видно было, как внутри метался и бегал человек, как он рвал на себе рубашку, царапал ногтями грудь, как он
вдруг останавливался и
весь вытягивался, словно вдыхал.
Но на седьмом году правления Фердыщенку смутил бес. Этот добродушный и несколько ленивый правитель
вдруг сделался деятелен и настойчив до крайности: скинул замасленный халат и стал ходить по городу в вицмундире. Начал требовать, чтоб обыватели по сторонам не зевали, а смотрели в оба, и к довершению
всего устроил такую кутерьму, которая могла бы очень дурно для него кончиться, если б, в минуту крайнего раздражения глуповцев, их не осенила мысль: «А ну как, братцы, нас за это не похвалят!»
Все изменилось с этих пор в Глупове. Бригадир, в полном мундире, каждое утро бегал по лавкам и
все тащил,
все тащил. Даже Аленка начала походя тащить, и
вдруг ни с того ни с сего стала требовать, чтоб ее признавали не за ямщичиху, а за поповскую дочь.
Больной, озлобленный,
всеми забытый, доживал Козырь свой век и на закате дней
вдруг почувствовал прилив"дурных страстей"и"неблагонадежных элементов". Стал проповедовать, что собственность есть мечтание, что только нищие да постники взойдут в царство небесное, а богатые да бражники будут лизать раскаленные сковороды и кипеть в смоле. Причем, обращаясь к Фердыщенке (тогда было на этот счет просто: грабили, но правду выслушивали благодушно), прибавлял...
Неслыханная деятельность
вдруг закипела во
всех концах города: частные пристава поскакали, квартальные поскакали, заседатели поскакали, будочники позабыли, что значит путем поесть, и с тех пор приобрели пагубную привычку хватать куски на лету.
И
вдруг всем сделалось известным, что градоначальника секретно посещает часовых и органных дел мастер Байбаков.
— Только ты это сделай! Да я тебя… и черепки-то твои поганые по ветру пущу! — задыхался Митька и в ярости полез уж было за вожжами на полати, но
вдруг одумался, затрясся
всем телом, повалился на лавку и заревел.
В 1798 году уже собраны были скоровоспалительные материалы для сожжения
всего города, как
вдруг Бородавкина не стало…"
Всех расточил он, — говорит по этому случаю летописец, — так, что даже попов для напутствия его не оказалось.
И
вдруг затрубила труба и забил барабан. Бородавкин, застегнутый на
все пуговицы и полный отваги, выехал на белом коне. За ним следовал пушечный и ружейный снаряд. Глуповцы думали, что градоначальник едет покорять Византию, а вышло, что он замыслил покорить их самих…
Вдруг, в стороне, из глубины пустого сарая раздается нечеловеческий вопль, заставляющий даже эту совсем обеспамятевшую толпу перекреститься и вскрикнуть:"Спаси, Господи!"
Весь или почти
весь народ устремляется по направлению этого крика.
Тогда бригадир
вдруг засовестился. Загорелось сердце его стыдом великим, и стоял он перед глуповцами и точил слезы. ("И
все те его слезы были крокодиловы", — предваряет летописец события.)
Глуповцы ужаснулись. Припомнили генеральное сечение ямщиков, и
вдруг всех озарила мысль: а ну, как он этаким манером целый город выпорет! Потом стали соображать, какой смысл следует придавать слову «не потерплю!» — наконец прибегли к истории Глупова, стали отыскивать в ней примеры спасительной градоначальнической строгости, нашли разнообразие изумительное, но ни до чего подходящего все-таки не доискались.
Тогда градоначальник
вдруг вскочил и стал обтирать лапками те места своего тела, которые предводитель полил уксусом. Потом он закружился на одном месте и
вдруг всем корпусом грохнулся на пол.
Река
всею массою вод хлынула на это новое препятствие и
вдруг закрутилась на одном месте.
Бросились искать, но как ни шарили, а никого не нашли. Сам Бородавкин ходил по улице, заглядывая во
все щели, — нет никого! Это до того его озадачило, что самые несообразные мысли
вдруг целым потоком хлынули в его голову.
И
вдруг из того таинственного и ужасного, нездешнего мира, в котором он жил эти двадцать два часа, Левин мгновенно почувствовал себя перенесенным в прежний, обычный мир, но сияющий теперь таким новым светом счастья, что он не перенес его. Натянутые струны
все сорвались. Рыдания и слезы радости, которых он никак не предвидел, с такою силой поднялись в нем, колебля
всё его тело, что долго мешали ему говорить.
Казалось, очень просто было то, что сказал отец, но Кити при этих словах смешалась и растерялась, как уличенный преступник. «Да, он
всё знает,
всё понимает и этими словами говорит мне, что хотя и стыдно, а надо пережить свой стыд». Она не могла собраться с духом ответить что-нибудь. Начала было и
вдруг расплакалась и выбежала из комнаты.
— Сережа? Что Сережа? — оживляясь
вдруг, спросила Анна, вспомнив в первый paз зa
всё утро о существовании своего сына.
О матери Сережа не думал
весь вечер, но, уложившись в постель, он
вдруг вспомнил о ней и помолился своими словами о том, чтобы мать его завтра, к его рожденью, перестала скрываться и пришла к нему.
Кити любовалась ею еще более, чем прежде, и
всё больше и больше страдала. Кити чувствовала себя раздавленною, и лицо ее выражало это. Когда Вронский увидал ее, столкнувшись с ней в мазурке, он не
вдруг узнал ее — так она изменилась.
При виде Анны
всё ее лицо
вдруг осветилось радостною улыбкой.
Туман, застилавший
всё в ее душе,
вдруг рассеялся. Вчерашние чувства с новой болью защемили больное сердце. Она не могла понять теперь, как она могла унизиться до того, чтобы пробыть целый день с ним в его доме. Она вошла к нему в кабинет, чтоб объявить ему свое решение.
Он шел через террасу и смотрел на выступавшие две звезды на потемневшем уже небе и
вдруг вспомнил: «Да, глядя на небо, я думал о том, что свод, который я вижу, не есть неправда, и при этом что-то я не додумал, что-то я скрыл от себя, — подумал он. — Но что бы там ни было, возражения не может быть. Стоит подумать, — и
всё разъяснится!»
— И я уверен в себе, когда вы опираетесь на меня, — сказал он, но тотчас же испугался того, что̀ сказал, и покраснел. И действительно, как только он произнес эти слова,
вдруг, как солнце зашло за тучи, лицо ее утратило
всю свою ласковость, и Левин узнал знакомую игру ее лица, означавшую усилие мысли: на гладком лбу ее вспухла морщинка.
— Я хотел… — Он замолчал было, но
вдруг, вспомнив Кити и
всё, что было, решительно глядя ему в глаза, сказал: — я велел вам закладывать лошадей.
— Ты не то хотела спросить? Ты хотела спросить про ее имя? Правда? Это мучает Алексея. У ней нет имени. То есть она Каренина, — сказала Анна, сощурив глаза так, что только видны были сошедшиеся ресницы. — Впрочем, —
вдруг просветлев лицом, — об этом мы
всё переговорим после. Пойдем, я тебе покажу ее. Elle est très gentille. [Она очень мила.] Она ползает уже.
Он часто испытывал, что иногда во время спора поймешь то, что любит противник, и
вдруг сам полюбишь это самое и тотчас согласишься, и тогда
все доводы отпадают, как ненужные; а иногда испытывал наоборот: выскажешь наконец то, что любишь сам и из-за чего придумываешь доводы, и если случится, что выскажешь это хорошо и искренно, то
вдруг противник соглашается и перестает спорить.
Размышления его были самые сложные и разнообразные. Он соображал о том, как отец его получит
вдруг и Владимира и Андрея, и как он вследствие этого нынче на уроке будет гораздо добрее, и как он сам, когда будет большой, получит
все ордена и то, что выдумают выше Андрея. Только что выдумают, а он заслужит. Они еще выше выдумают, а он сейчас и заслужит.
Зато уже теперь, на этом четырехчасовом переезде,
все прежде задержанные мысли
вдруг столпились в ее голове, и она передумала
всю свою жизнь, как никогда прежде, и с самых разных сторон.
И
вдруг вместо этого жизнь его с женою не только не сложилась особенно, а, напротив,
вся сложилась из тех самых ничтожных мелочей, которые он так презирал прежде, но которые теперь против его воли получали необыкновенную и неопровержимую значительность.