Неточные совпадения
Поверхность воды была бы совершенно гладкая, если бы на ней то тут, то там
не появлялись беспрестанно маленькие кружки, которые расходились все больше и больше, пока
не пропадали
совсем, а на место их появлялся новый кружок.
Павел, все это время ходивший по коридору и повторявший умственно и, если можно так выразиться, нравственно свою роль, вдруг услышал плач в женской уборной. Он вошел туда и увидел, что на диване сидел, развалясь, полураздетый из женского костюма Разумов, а на креслах маленький Шишмарев,
совсем еще
не одетый для Маруси. Последний заливался горькими слезами.
Дрозденко ненавидел и преследовал законоучителя, по преимуществу, за притворство его, — за желание представить из себя какого-то аскета, тогда как на самом деле было
совсем не то!
— Подите-ка, какая модница стала. Княгиня, видно, на ученье ничего
не пожалела,
совсем барышней сделала, — говорила Анна Гавриловна. — Она сейчас выйдет к вам, — прибавила она и ушла; ее сжигало нетерпение показать Павлу поскорее дочь.
— Почему же в Демидовское, а
не в университет? Демидовцев я
совсем не знаю, но между университетскими студентами очень много есть прекрасных и умных молодых людей, — проговорила девушка каким-то солидным тоном.
— Но ты
совсем музыки
не знаешь: играешь совершенно без всяких правил, — проговорила Мари.
— Затем, что у тебя выходит
совсем не то, что следует по нотам.
— Pardon, chere amie! [Простите, дорогой друг! (франц.).] — сказала Мари, как бы спохватившись. — Вы
совсем уж почти без ошибки играете, — прибавила она
не без кокетства Павлу.
—
Совсем уж один останусь! — проговорил Павел и сделался так печален, что Мари, кажется,
не в состоянии была его видеть и беспрестанно нарочно обращалась к Фатеевой, но той тоже было, по-видимому,
не до разговоров. Павел, посидев немного, сухо раскланялся и ушел.
От Еспера Иваныча между тем, но от кого, собственно, — неизвестно, за ним уж прислали с таким приказом, что отчего-де он так давно
не бывал у них и что дяденька завтра уезжает
совсем в Москву, а потому он приходил бы проститься.
— Мари, я
совсем уже ухожу и желаю с вами проститься! — воскликнул он чуть-чуть
не отчаянным голосом.
Приходская церковь Крестовниковых была небогатая: служба в ней происходила в низеньком, зимнем приделе, иконостас которого скорее походил на какую-то дощаную перегородку; колонны, его украшающие, были тоненькие; резьбы на нем
совсем почти
не было; живопись икон — нового и очень дурного вкуса; священник — толстый и высокий, но ризы носил коротенькие и узкие; дьякон — хотя и с басом, но чрезвычайно необработанным, — словом, ничего
не было, что бы могло подействовать на воображение, кроме разве хора певчих, мальчиков из ближайшего сиротского училища, между которыми были недурные тенора и превосходные дисканты.
— Нет,
не то, врешь,
не то!.. — возразил полковник, грозя Павлу пальцем, и
не хотел, кажется, далее продолжать своей мысли. — Я жизни, а
не то что денег,
не пожалею тебе; возьми вон мою голову, руби ее, коли надо она тебе! — прибавил он почти с всхлипыванием в голосе. Ему очень уж было обидно, что сын как будто бы
совсем не понимает его горячей любви. —
Не пятьсот рублей я тебе дам, а тысячу и полторы в год, только
не одолжайся ничем дяденьке и изволь возвратить ему его деньги.
Книг почти
совсем не было видно, кроме Огюста Конта, книжка которого,
не вся еще разрезанная, валялась на столе.
— О, полноте!.. Он, кажется,
совсем не такой.
— Вот они где тут! — воскликнул толстяк и, потом, пошел со всеми здороваться: у каждого крепко стискивал руку, тряс ее; потом, с каждым целовался,
не исключая даже и Вихрова, которого он и
не знал
совсем.
— Зачем же вы сказали, что вы
не умеете
совсем играть?
— В Москве, так это досадно, — продолжал Павел, — почти
совсем не дают на театре ваших переводов из Корнеля и Расина. [Расин Жан (1639—1699) — великий французский драматург.]
— Оттого, что я здесь слыву богоотступником. Уверяю вас! — отнесся Александр Иванович к Павлу. — Когда я с Кавказа приехал к одной моей тетке, она вдруг мне говорит: — «Саша, перекрестись, пожалуйста, при мне!» Я перекрестился. — «Ах, говорит, слава богу, как я рада, а мне говорили, что ты и перекреститься
совсем не можешь, потому что продал черту душу!»
Все повернули назад. В перелеске m-lle Прыхина опять с каким-то радостным визгом бросилась в сторону: ей, изволите видеть, надо было сорвать росший где-то вдали цветок, и она убежала за ним так далеко, что
совсем скрылась из виду. M-me Фатеева и Павел, остановившись как бы затем, чтобы подождать ее, несколько времени молча стояли друг против друга; потом, вдруг Павел зачем-то, и сам уже
не отдавая себе в том отчета, протянул руку и проговорил...
Когда Павел снова уселся в коляску и стал уже
совсем подъезжать к усадьбе, им снова овладели опасения: ну, если m-me Фатеева куда-нибудь уехала или больна, или муж ее приехал и
не велел его принимать, — любовь пуглива и мнительна!
— В нашем споре о Жорж Занд, — перебил Павел Неведомова, — дело
совсем не в том, —
не в разврате и
не в целомудрии; говорить и заботиться много об этом — значит, принимать один случайный факт за сущность дела…
— Я
не хотела, чтобы вы вовсе с ней видались, понимаете!.. Вы мне сказали, что
совсем не видаетесь с ней. Кого-нибудь одну любить: ее или меня!..
— Да вы
не прижимайте так уж очень, — говорила горничная, когда Иван, внося с нею чемодан,
совсем и вряд ли
не нарочно прижал ее к стене.
— Ну, вот этого
не знаю, постараюсь! — отвечала Анна Ивановна и развела ручками. — А ведь как, Вихров, мне в девушках-то оставаться: все волочатся за мной, проходу
не дают, точно я — какая дрянная
совсем. Все, кроме вас, волочились, ей-богу! — заключила она и надула даже губки; ей, в самом деле, несносно даже было, что все считали точно какою-то обязанностью поухаживать за ней!
— Да так!
Совсем не то, что прежние, — отвечал Макар Григорьев, бог знает что желая тем сказать, и ушел.
«Мой дорогой друг, Поль!.. Я была на похоронах вашего отца, съездила испросить у его трупа прощение за любовь мою к тебе: я слышала, он очень возмущался этим… Меня, бедную, все, видно, гонят и ненавидят, точно как будто бы уж я
совсем такая ужасная женщина! Бог с ними, с другими, но я желаю возвратить если
не любовь твою ко мне, то, по крайней мере, уважение, в котором ты, надеюсь, и
не откажешь мне, узнав все ужасы, которые я перенесла в моей жизни… Слушай...
— Я
не принимаю их никак на свой счет, потому что наружность тут описана
совсем другой женщины, а так, как я чувствовала, может чувствовать и всякая другая женщина, — отвечала Клеопатра Петровна.
— Она его
совсем не видала, но я описала его наружность, голос, ум, сердце и привела ее в совершенный восторг!
— Батюшка, это ужасно!.. Я лучше
не буду
совсем выезжать, а то тратишься и беспокоишься, но для кого и для чего!
— Тоже жадный, — продолжал Добров, — бывало, на ярмарчишку какую приедем, тотчас всех сотских, письмоводителя, рассыльных разошлет по разным торговцам смотреть — весы ладны ли да товар свеж ли, и все до той поры, пока
не поклонятся ему; а поклонись тоже —
не маленьким; другой, пожалуй, во весь торг и
не выторгует того, так что многие торговцы и ездить
совсем перестали на ярмарки в наш уезд.
— Послушайте, — начала она задыхающимся голосом, — у меня сил больше недостает выносить мое унизительное положение, в которое вы поставили меня: все знают, все, наконец, говорят, что я любовница ваша, но я даже этим
не имею честь пользоваться, потому что
не вижусь с вами
совсем.
— Извини, ma chere, я
не могу пока играть, — произнесла она и, чтобы
совсем не разрыдаться, проворно вышла из гостиной.
Жениться на мне вы
не хотите, так как считаете меня недостойною этой чести, и потому — что я такое теперь? — потерянная женщина, живущая в любовницах, и, кроме того, дела мои все запутаны; сама я ничего в них
не смыслю, пройдет еще год, и я
совсем нищей могу остаться, а потому я хочу теперь найти человека, который бы хоть сколько-нибудь поправил мою репутацию и, наконец, занялся бы с теплым участием и моим состоянием…
— А гля того!.. Вы, Павел Михайлович, и приставать ему
не прикажите ко мне, а то мне проходу от него нет! — проговорила Груша и,
совсем уж расплакавшись, вышла из комнаты. Вихрову сделалось ее до души жаль.
— Да, я скверно сделал, что
не был у него;
совсем и забыл, что он тут недалеко, — отвечал Вихров. — Когда бы съездить к нему?
— Почти что, брат, колачивал; раз ночью выгнал
совсем от себя, и ночевать, говорит,
не оставайтесь! Я так темной ночью и уехал!
— Очень бы
не желала, — возразила с грустной усмешкой Мари, — разве уж когда
совсем нехорошо сделается!
— Может быть, и
совсем, — ответил Вихров и увидел, что Груша оперлась при этом на косяк, как бы затем, чтобы
не упасть, а сама между тем побледнела, и на глазах ее навернулись слезы.
— Можете идти отдыхать! Надеюсь, что вы
не подадите мне повода ссориться с вами!.. — прибавил он, когда я
совсем уходил.
— Что ж, хорошо, хорошо! — соглашался сверх ожидания тот. — Но только, изволите видеть, зачем же все это объяснять? Или написать, как я говорил, или уж лучше
совсем не писать, а по этому неясному постановлению его хуже затаскают.
Дама сердца у губернатора очень любила всякие удовольствия, и по преимуществу любила она составлять благородные спектакли —
не для того, чтобы играть что-нибудь на этих спектаклях или этак, как любили другие дамы, поболтать на репетициях о чем-нибудь,
совсем не касающемся театра, но она любила только наряжаться для театра в костюмы театральные и, может быть, делала это даже
не без цели, потому что в разнообразных костюмах она как будто бы еще сильней производила впечатление на своего сурового обожателя: он смотрел на нее, как-то более обыкновенного выпуча глаза, через очки, негромко хохотал и слегка подрягивал ногами.
Как бы, кажется,
не растянуться врастяжку
совсем, а я все-таки еще бодрюсь и окунулся теперь в российский раскол.
Кто
не знает раскола в России, тот
не знает
совсем народа нашего.