Победа любит подготовку

Ильшат Хасанов, 2023

Европа, Средние века. Килайя торгует ножами у базарного лотка. Кажется, ее судьба – тривиальна и незавидна, пока однажды девушка не встречает таинственного старика. Тот берется обучать ее магии слова и нестандартному решению сложных вопросов, опираясь на главный принцип: «Победа любит подготовку». Килайя сопротивляется изменениям, но у жизни на все есть свои планы. Спасая похищенных отца и братьев, героиня проходит через серьезные трудности: пугающая мистика, жестокость кровавых убийств, суровая эпидемия, горечь предательства, опасные джунгли и даже – сожжение Килайи на костре. Все это закаляет характер будущей королевы, которой ей предстоит стать…

11

Тёплое вечернее солнце освещало оба склона Закутка Волчьей лапы. «Там где-то под солнцем, на другом конце города — наш дом. А может… может кто-то из моих уже вернулся…», — мысли надежды ещё слабо цеплялись за лёгкое решение проблемы.

Как только девушка закрыла маленькую белую калитку у домика Шата, она вдруг сразу почувствовала острые жажду и голод. «В последний раз я ела и пила целые сутки назад», — подумала Килайя, спускаясь по улице.

«Через полчаса пути будет Водопад Оленихи, там я и напьюсь». Это место было очень любимо горожанами. Когда-то первые люди, посетившие эти места, увидели олениху, которая тащила раненого оленя к источнику. Истекавшее кровью животное просто волочилось по траве. Схватив рога своего супруга зубами, олениха упиралась в землю всеми четырьмя копытами, и дюйм за дюймом подтаскивала оленя к воде.

Гораздо позже люди поняли, почему олениха тащила своего избранного к источнику — вода в нём была целебной. Прежде чем через родник мог выйти на поверхность, влага проходила через глубокие породы, содержащие серебро. Из-за этого вода имела красивый голубоватый оттенок. Испив такой воды, больные люди гораздо легче и быстрее выздоравливали, а здоровые не заболевали.

Источник был обильный, и его потоки низвергались вниз водопадом. Именно с этого места и начал выстраиваться знаменитый впоследствии город Гирр. Через сотни лет люди построили здесь красивую площадь с полукруглым фонтаном, роль которого и исполнял водопад. Посреди чаши фонтана, выполненной из белого мрамора, был сооружён каменный островок. На нём неизвестным, но талантливым скульптором из единого куска снежного мрамора были высечены фигуры оленихи и оленя.

Художник смог показать огромное напряжение каждого мускула тела самки, шеи, ног, упёртых в камень копыт. Зубы, впившиеся в один рог самца, как будто бы ныли от перенапряжения. Отчаяние, сквозившее во всей фигуре оленихи, кричало: «Ещё чуть-чуть, милый! Вода здесь, рядом… не умирай… не умирай». Из мраморных глаз оленихи по каплям струилась вода. Как удалось скульптору воплотить в реальность слёзы отчаяния, сейчас никто из жителей уже не понимал.

Глаза мраморного оленя были уже наполовину закрыты — было понятно, скольких сил ему стоило в эту минуту держаться за жизнь. Часть второго рога была выполнена из кроваво-красного гранита. Супруг явно защитил олениху от хищника. Уже с окровавленным рогом, белый олень сам оказался между жизнью и смертью. И лишь целебный источник, находившийся совсем рядом, мог совершить чудо.

Ещё девочкой Килайя много раз бывала у Водопада Оленихи. Путь до него был неблизкий, но отец каждый раз отправлял её туда, когда кто-то в семье заболевал. Дара, как лучшая подруга, всегда сопровождала Килайю. То, что они приносили, было на самом деле очень ценно. Исцеляющая вода в кувшине никогда не портилась, и ею можно было пользоваться даже спустя несколько месяцев.

Людей на площади Водопада Оленихи всегда было достаточно, но то, что Килайя увидела сейчас… Сотни мужчин и женщин пили воду из чаши фонтана пригоршнями, набирали её в кувшины и меха. Все обсуждали эпидемию сиреневой чумы и надеялись на свой целебный источник.

И тут Килайя впервые увидела заразившегося этой болезнью. Кожа на лице и руках мужчины была вся в сиреневых язвах. Человек шёл как-то полубоком, еле переставляя ноги. Рука отстающей половины тела просто висела плетью. Толпа резко замолчала и расступилась перед заразным, открывая тому широкий проход к мрамору чаши фонтана. Никто не издавал ни звука. Был слышен только шум водопада.

Больной вдруг как-то криво остановился, и, обведя всех взглядом тёмных глаз, долго пытался что-то сказать, но вместо голоса раздавалось какое-то клокотание. Килайя в это время незаметно обошла толпу, села на толстый мраморный борт на противоположном конце фонтана, намочила платок и быстро, черпая воду ладошкой, принялась пить воду. В момент её последнего глотка больной наконец достиг мрамора чаши, перегнулся через него и попытался попить. Когда у него не получилось, в отчаянии несчастный стал черпать воду ладонью и поливать ей голову. Вторая его рука не могла помочь и продолжала болтаться.

Девушка не стала выжимать платок, а, сложив его, аккуратно приложила к ожогу на щеке. Боль сразу стала менее заметной. «Надо идти. Этот больной… он, наверное, уже никогда не выздоровеет. Ужас! Вода в фонтане, скорее всего, уже испорчена…». Килайя проскочила в один из переулков. «Как всё-таки кушать хочется. Где-то здесь раньше продавались вкусные пирожки. Нет, нельзя останавливаться. Нужно дотемна добраться до дома».

Но через несколько минут вкусный запах выпечки оказался сильнее. На уличных лотках пекарной лавки лежали два ещё непроданных пирога. Они были небольшого размера, и оба сделаны в форме рыбы. «Я люблю рыбные пироги… Съела бы сейчас, наверное, штук десять!»

Пока она расплачивалась с говорливой продавщицей, боковым зрением Килайя увидела трёх человек, которые проходили мимо лавки. Двое из них — мужчина и женщина были уже в возрасте и о чём-то спокойно разговаривали. Третьим был парень, который заинтересованно смотрел на Килайю. Именно чувство, что на тебя кто-то смотрит, и привлекло внимание девушки.

Словесный поток продавщицы не останавливался.

— Из-за этих сиреневых болванов наша лавка скоро может пойти по миру. Ходят здесь боком, разносят заразу…

В этот момент Килайя обернулась, и взоры девушки и парня встретились. В глазах молодого человека читалось чувство «с первого взгляда» — то самое, с которого всё начинается. И что если он сейчас просто уйдёт, жизнь его поблёкнет. Навсегда. Но парень не остановился и продолжал уходить вместе с родителями.

Обида вышла из глаз Килайи маленькой слезинкой. Голова девушки повернулась, взглядом провожая фигуру понравившегося парня. Судьба медленно удалялась и готовилась исчезнуть за углом здания…

— Тебе сдача-то нужна? — продавщица протягивала руку с мелкими медными монетками. Внимание Килайи вернулось к пирогам. Девушка уже начала поднимать свою ладонь, чтобы принять деньги, но почувствовала, что там, где Судьба, что-то происходит. Кисть остановилась и повернулась вместе с телом и глазами в ту сторону. Парень что-то объяснял родителям. Те иногда посматривали на Килайю.

«Молодец! — подумала девушка. — Сейчас подойдёт».

Но парень не двинулся. Все трое замолчали и уставились на девушку.

— А у вас есть ещё пироги? — Килайя лихорадочно думала, как ей задержаться у лавки ещё хотя бы на несколько секунд.

— Нет, куколка. Да и эти были бы уже давно проданы, если бы не сиреневая беда. Так сдачу берёшь или нет?

Килайя взяла монетки и начала медленно складывать их в кожаный мешочек-кошелёк. Она взглянула в сторону парня в последний раз; он стоял вместе с родителями на том же месте, продолжая смотреть на девушку.

— До свидания. Люди всегда будут хотеть кушать. Хороших вам продаж! — Килайя медленно повернулась в сторону дома. И пошла.

Мысли истерично метались в голове. «Оборачиваться нельзя. Как бы посмотреть: идёт за мной или нет?» В этот момент через кожу сумки рука почувствовала твёрдость ножа. Килайя вытащила из сумки острый конец лезвия и, помня наставления Шата, посмотрела в отражение на левой стороне клинка. Все трое молча и бесшумно шли за девушкой примерно в двадцати шагах, не догоняя свою цель, но и не отставая.

«Я не поняла… Он без родителей может сделать что-то самостоятельно или нет?!» Голод опять забурлил в желудке. Килайя вытащила первый пирог и с удовольствием откусила. «А давай-ка я остановлюсь. Пройдёт ли эта троица мимо меня? Посмотрю в его глаза ещё раз».

Девушка остановилась, как будто ища что-то в сумке. Но сзади — тишина. «Так… ладно…». Килайя развернулась лицом к преследователям и продолжила есть. Трое молча стояли в двадцати шагах, и в глазах парня уже не было той заинтересованности, что раньше.

Прохожие вокруг не обращали никакого внимания на преследователей и девушку. Из подворотни выскочила свора собак. Килайя быстро вытащила второй пирог из сумки и кинула его под ноги троицы. Собаки моментально бросились в драку за долгожданную еду, и в этой картине опять было кое-что неправильное: парень с родителями неподвижно стояли посреди пыли, драки, лая и рычания.

«Красавица, куда ты так торопишься?» — во вчерашней не по возрасту сальной фразе пятилетнего мальчика тоже было что-то неправильное. «Неужели всё это опять Норг?» Килайю передёрнуло. Она быстро развернулась и пошла в сторону родных стен, до которых было ещё очень далеко.

Трое отстали шагов на сто, но, обернувшись, девушка увидела новую проблему — к преследователям присоединились ещё несколько человек. Они что-то обсуждали, но так тихо, что Килайя как ни старалась, не могла ничего разобрать.

Тут на улице начали появляться новые больные сиреневой чумой. В отличие от ситуации с собаками, эти заразные люди с множеством сиреневых язв оказывали на преследователей должное воздействие. Они прямо таки прятались от очередного однобокого скитальца в каких-то подворотнях или за заборами частных домов.

Когда уже в темноте Килайя добралась до дома, число её преследователе достигло сотни. Наконец, закрыв тяжёлую дубовую дверь на замок, девушка с облегчением выдохнула. Однако в тот же момент она осознала, что никто из близких так и не вернулся. Дом был холодным и тёмным.

«Половина меча Норга! Она в мастерской!» Килайя кинулась туда, но в темноте долго не могла найти нужный верстак. Зажигать свечу нельзя — это привлечёт внимание стоящей на улице толпы… Наконец она нашла этот деревянный стол с тисками и половинку меча, воткнутую в самый центр столешницы. Но пришпиленный ранее папирус с эскизом ножа исчез.

«Кто-то был здесь за эти сутки и украл эскиз». Холодок прошёлся по её спине. «Когда я отпирала дверь, она точно была закрыта на замок. Значит, злоумышленники могут открыть её ещё раз. В любую минуту». Руки быстро расшатали и выдернули из дерева сломанную сталь меча. «Надо завернуть этот обрубок в какую-нибудь мешковину и привязать к сумке».

Килайя нашла материю и тонкий кожаный ремешок, из которого отец делал темляки для ножей. «Из такого длинного ремешка, наверное, получилось бы пять или шесть тем…ляков». Громкие крики на улице отвлекли внимание девушки. Разбитые куски стёкол в окнах были выброшены на помойку ещё вчера, и ближайшая подушка закрывала не весь прямоугольник проёма.

Килайя осторожно посмотрела в треугольный просвет между подушкой и рамой. Девушка увидела, что поведение преследователей изменилось. На смену холодному молчаливому ожиданию пришла агрессия. Самой активной выглядела мать того парня. У неё оказался визгливый противный голос: «Эта ведьма виновата в эпидемии сиреневой чумы! Убейте, убейте её!» Камни полетели в тяжёлую дубовую дверь и в мягкие подушки окон. В руках осаждающих появились факелы.

Килайя отпрянула от окна, быстро привязала завёрнутую половину меча к сумке и побежала в заднюю часть дома. Окна там были целы. Через них девушка увидела новые факелы уже совсем рядом с домашними стенами.

«Окружили!»

Звук разбивающихся окон и разгорающихся занавесок означал, что дом перестал быть «крепостью», и ей нужно было срочно убегать.

«Тайник отца!» В этом укромном месте их семья хранила все свои накопления — два увесистых холщовых мешочка с золотыми. За каждый из таких мешочков весом в тридцать унций можно было купить новый большой дом с мастерской. Отец планировал заработать золота ещё и на третий мешочек, чтобы подарить каждому из своих детей на свадьбу.

Жар увеличивающегося огня на мгновение задержал Килайю, когда она вынимала золото из тайника. «Пожар!» Гул возбужденной толпы перекрикивал треск занимающихся перекрытий. «Неужели огонь может так быстро распространяться?!»

Девушка полезла на чердак, чтобы осмотреться — нужно было понять, в каком направлении можно убежать. Но это оказалось плохой идеей. Огонь уже захватил часть крыши, и сильный сплошной дым внутри чердака не давал дышать. Килайя выбила чердачное окно и выбралась на крышу. Тонкая фигурка балансировала между огнём и ночной прохладой высоты. Толпа неистово улюлюкала: «Ага! Сейчас эта ведьма сгорит!»

Жар обжигал лицо девушки. «Что делать? Что делать?» Вдруг кусок черепицы, перегревшись, взорвался, и раскаленный осколок плитки ударил щёку Килайи во второй раз. От неожиданности девушка не удержалась на краю крыши и полетела вниз.

Толпа ринулась к ней, но упавшая сразу вскочила на ноги и вытащила из сумки какой-то нож. Сборище агрессивных людей перестало кричать и окружило названную ведьму полукругом. Позади неё одна из стен дома ещё держала оборону от огня.

— Я не виновата в сиреневой эпидемии! — От страха, колотившего Килайю, крик получился каким-то сиплым. Девушка, двумя дрожащими руками вытянула нож в сторону самых близких врагов. — Я в первый раз увидела больного только сегодня!

Толпа молчала. Гул огня превращался в вой.

— Если ты сама вступишь в огонь, мы поверим, что ты не ведьма! — визгливый женский голос несостоявшейся свекрови первым нарушил тишину. — Или через минуту мы сами тебя свяжем и кинем в очищающее пламя!

В эти секунды Килайя лихорадочно думала: «Чего, чего боится опасность?» Кто-то кинул в неё факел, и девушка резко повернулась в сторону летящего в неё огня. Нож был единственным её щитом. Факел бесшумно встретился с клинком, и также бесшумно разлетелся на две части по длине древка. Безумные глаза целой сотни людей смотрели на два, теперь уже узких факела, горящих на земле.

— Ведьма! Ведьма! — визжащий голос опять начал возбуждать толпу. Полукруг смерти начал медленно сжиматься.

Килайя вдруг разрезала ножом свою ладонь на левой руке и прокричала:

— Да! Я ведьма! И этими каплями крови я заражу вас всех! Никто не доживёт до следующего заката!

Все оцепенели, и Килайя пошла на толпу, которая — вдруг! — расступилась, образуя узкий коридор. Но не прошла она и пятнадцати шагов, как горящая крыша дома с треском провалилась вниз. Этот звук вывел толпу из оцепенения, и люди вновь двинулись за Килайей. Она развернулась к врагам лицом и, пятясь, окровавленной рукой начала развязывать мешочек в сумке. Ладонь загребла побольше золотых, и девушка, крикнув «Золото!», кинула монеты в толпу.

По блеску, отражающему огонь пожара, все поняли, что в ногах у них действительно валяется настоящее золото, и, толкая друг друга, бросились искать и поднимать монеты. «Свекровка» попыталась пробраться через качающиеся спины, но её сшибли с ног, и визжащий голос потонул в ругани и ссорах.

Темнота проглотила убегающие шаги.