Неточные совпадения
Хлестаков.
Нет, на коленях, непременно на коленях! Я хочу знать, что
такое мне суждено: жизнь или смерть.
Лука Лукич. Не могу, не могу, господа. Я, признаюсь,
так воспитан, что, заговори со мною одним чином кто-нибудь повыше, у меня просто и души
нет и язык как в грязь завязнул.
Нет, господа, увольте, право, увольте!
Городничий.
Нет, черт возьми, когда уж читать,
так читать! Читайте всё!
Хлестаков. Черт его знает, что
такое, только не жаркое. Это топор, зажаренный вместо говядины. (Ест.)Мошенники, канальи, чем они кормят! И челюсти заболят, если съешь один
такой кусок. (Ковыряет пальцем в зубах.)Подлецы! Совершенно как деревянная кора, ничем вытащить нельзя; и зубы почернеют после этих блюд. Мошенники! (Вытирает рот салфеткой.)Больше ничего
нет?
Городничий (бьет себя по лбу).Как я —
нет, как я, старый дурак? Выжил, глупый баран, из ума!.. Тридцать лет живу на службе; ни один купец, ни подрядчик не мог провести; мошенников над мошенниками обманывал, пройдох и плутов
таких, что весь свет готовы обворовать, поддевал на уду. Трех губернаторов обманул!.. Что губернаторов! (махнул рукой)нечего и говорить про губернаторов…
Так немножко прошелся, думал, не пройдет ли аппетит, —
нет, черт возьми, не проходит.
Добчинский.
Нет, больше шантрет, и глаза
такие быстрые, как зверки,
так в смущенье даже приводят.
Хлестаков. Да, ну если тысячи
нет,
так рублей сто.
Купцы. Ей-богу!
такого никто не запомнит городничего.
Так все и припрятываешь в лавке, когда его завидишь. То есть, не то уж говоря, чтоб какую деликатность, всякую дрянь берет: чернослив
такой, что лет уже по семи лежит в бочке, что у меня сиделец не будет есть, а он целую горсть туда запустит. Именины его бывают на Антона, и уж, кажись, всего нанесешь, ни в чем не нуждается;
нет, ему еще подавай: говорит, и на Онуфрия его именины. Что делать? и на Онуфрия несешь.
Бобчинский. Э,
нет, позвольте, уж я… позвольте, позвольте… вы уж и слога
такого не имеете…
Городничий. Да я
так только заметил вам. Насчет же внутреннего распоряжения и того, что называет в письме Андрей Иванович грешками, я ничего не могу сказать. Да и странно говорить:
нет человека, который бы за собою не имел каких-нибудь грехов. Это уже
так самим богом устроено, и волтерианцы напрасно против этого говорят.
Бобчинский.
Такой суммы, ей-богу,
нет. А
нет ли у вас, Петр Иванович?
Добчинский.
Нет, не генерал, а не уступит генералу:
такое образование и важные поступки-с.
)Боже сохрани! здесь и слуху
нет о
таких обществах.
Марья Антоновна (встает в негодовании).
Нет, это уж слишком… Наглость
такая!..
Хлестаков.
Нет, батюшка меня требует. Рассердился старик, что до сих пор ничего не выслужил в Петербурге. Он думает, что
так вот приехал да сейчас тебе Владимира в петлицу и дадут.
Нет, я бы послал его самого потолкаться в канцелярию.
Хлестаков. Ведь это только в столице бонтон и
нет провинциальных гусей. Как ваше мнение, не
так ли?
)Мы, прохаживаясь по делам должности, вот с Петром Ивановичем Добчинским, здешним помещиком, зашли нарочно в гостиницу, чтобы осведомиться, хорошо ли содержатся проезжающие, потому что я не
так, как иной городничий, которому ни до чего дела
нет; но я, я, кроме должности, еще по христианскому человеколюбию хочу, чтоб всякому смертному оказывался хороший прием, — и вот, как будто в награду, случай доставил
такое приятное знакомство.
Городничий. А уж я
так буду рад! А уж как жена обрадуется! У меня уже
такой нрав: гостеприимство с самого детства, особливо если гость просвещенный человек. Не подумайте, чтобы я говорил это из лести;
нет, не имею этого порока, от полноты души выражаюсь.
Если же
нет, то можно опять запечатать; впрочем, можно даже и
так отдать письмо, распечатанное.
Купцы уходят. Слышен голос женщины: «
Нет, ты не смеешь не допустить меня! Я на тебя нажалуюсь ему самому. Ты не толкайся
так больно!»
Страху-то
нет, а
так, немножко…
Я, кажется, всхрапнул порядком. Откуда они набрали
таких тюфяков и перин? даже вспотел. Кажется, они вчера мне подсунули чего-то за завтраком: в голове до сих пор стучит. Здесь, как я вижу, можно с приятностию проводить время. Я люблю радушие, и мне, признаюсь, больше нравится, если мне угождают от чистого сердца, а не то чтобы из интереса. А дочка городничего очень недурна, да и матушка
такая, что еще можно бы…
Нет, я не знаю, а мне, право, нравится
такая жизнь.
Хлестаков. Для
такой прекрасной особы, как вы. Осмелюсь ли быть
так счастлив, чтобы предложить вам стул? Но
нет, вам должно не стул, а трон.
Иной городничий, конечно, радел бы о своих выгодах; но, верите ли, что, даже когда ложишься спать, все думаешь: «Господи боже ты мой, как бы
так устроить, чтобы начальство увидело мою ревность и было довольно?..» Наградит ли оно или
нет — конечно, в его воле; по крайней мере, я буду спокоен в сердце.
—
Нет. Он в своей каморочке
Шесть дней лежал безвыходно,
Потом ушел в леса,
Так пел,
так плакал дедушка,
Что лес стонал! А осенью
Ушел на покаяние
В Песочный монастырь.
«Скучаешь, видно, дяденька?»
—
Нет, тут статья особая,
Не скука тут — война!
И сам, и люди вечером
Уйдут, а к Федосеичу
В каморку враг: поборемся!
Борюсь я десять лет.
Как выпьешь рюмку лишнюю,
Махорки как накуришься,
Как эта печь накалится
Да свечка нагорит —
Так тут устой… —
Я вспомнила
Про богатырство дедово:
«Ты, дядюшка, — сказала я, —
Должно быть, богатырь».
«Не все между мужчинами
Отыскивать счастливого,
Пощупаем-ка баб!» —
Решили наши странники
И стали баб опрашивать.
В селе Наготине
Сказали, как отрезали:
«У нас
такой не водится,
А есть в селе Клину:
Корова холмогорская,
Не баба! доброумнее
И глаже — бабы
нет.
Спросите вы Корчагину
Матрену Тимофеевну,
Она же: губернаторша...
Митрофан. Да! того и смотри, что от дядюшки таска; а там с его кулаков да за Часослов.
Нет,
так я, спасибо, уж один конец с собою!
Скотинин.
Нет, право?
Так ты доброго мнения о старине моего рода?
Г-жа Простакова. Прочтите его сами!
Нет, сударыня, я, благодаря Бога, не
так воспитана. Я могу письма получать, а читать их всегда велю другому. (К мужу.) Читай.
Митрофан.
Нет,
нет, матушка. Я уж лучше сам выздоровлю. Побегу-тка теперь на голубятню,
так авось-либо…
Скотинин. Люблю свиней, сестрица, а у нас в околотке
такие крупные свиньи, что
нет из них ни одной, котора, став на задни ноги, не была бы выше каждого из нас целой головою.
Г-жа Простакова. Не трудись по-пустому, друг мой! Гроша не прибавлю; да и не за что. Наука не
такая. Лишь тебе мученье, а все, вижу, пустота. Денег
нет — что считать? Деньги есть — сочтем и без Пафнутьича хорошохонько.
Нет спора, что можно и даже должно давать народам случай вкушать от плода познания добра и зла, но нужно держать этот плод твердой рукою и притом
так, чтобы можно было во всякое время отнять его от слишком лакомых уст.
Но бумага не приходила, а бригадир плел да плел свою сеть и доплел до того, что помаленьку опутал ею весь город.
Нет ничего опаснее, как корни и нити, когда примутся за них вплотную. С помощью двух инвалидов бригадир перепутал и перетаскал на съезжую почти весь город,
так что не было дома, который не считал бы одного или двух злоумышленников.
Таким образом, употребив первоначально меру кротости, градоначальник должен прилежно смотреть, оказала ли она надлежащий плод, и когда убедится, что оказала, то может уйти домой; когда же увидит, что плода
нет, то обязан, нимало не медля, приступить к мерам последующим.
— Я уж на что глуп, — сказал он, — а вы еще глупее меня! Разве щука сидит на яйцах? или можно разве вольную реку толокном месить?
Нет, не головотяпами следует вам называться, а глуповцами! Не хочу я володеть вами, а ищите вы себе
такого князя, какого
нет в свете глупее, — и тот будет володеть вами!
Что происходит в тех слоях пучины, которые следуют непосредственно за верхним слоем и далее, до самого дна? пребывают ли они спокойными, или и на них производит свое давление тревога, обнаружившаяся в верхнем слое? — с полною достоверностью определить это невозможно,
так как вообще у нас еще
нет привычки приглядываться к тому, что уходит далеко вглубь.
Очевидно, что когда эти две энергии встречаются, то из этого всегда происходит нечто весьма любопытное.
Нет бунта, но и покорности настоящей
нет. Есть что-то среднее, чему мы видали примеры при крепостном праве. Бывало, попадется барыне таракан в супе, призовет она повара и велит того таракана съесть. Возьмет повар таракана в рот, видимым образом жует его, а глотать не глотает. Точно
так же было и с глуповцами: жевали они довольно, а глотать не глотали.
На несколько дней город действительно попритих, но
так как хлеба все не было («
нет этой нужды горше!» — говорит летописец), то волею-неволею опять пришлось глуповцам собраться около колокольни.
—
Нет, я не та, которую ты во мне подозреваешь, — продолжала между тем таинственная незнакомка, как бы угадав его мысли, — я не Аксиньюшка, ибо недостойна облобызать даже прах ее ног. Я просто
такая же грешница, как и ты!
В сей мысли еще более меня утверждает то, что город Глупов по самой природе своей есть,
так сказать, область второзакония, для которой
нет даже надобности в законах отяготительных и многосмысленных.
— Глупые вы, глупые! — сказал он, — не головотяпами следует вам по делам вашим называться, а глуповцами! Не хочу я володеть глупыми! а ищите
такого князя, какого
нет в свете глупее, — и тот будет володеть вами.
—
Так, в роде размазни…
нет, замазки, — возбуждая общий хохот, сказал Весловский.
Прежде (это началось почти с детства и всё росло до полной возмужалости), когда он старался сделать что-нибудь
такое, что сделало бы добро для всех, для человечества, для России, для всей деревни, он замечал, что мысли об этом были приятны, но сама деятельность всегда бывала нескладная, не было полной уверенности в том, что дело необходимо нужно, и сама деятельность, казавшаяся сначала столь большою, всё уменьшаясь и уменьшаясь, сходила на-нет; теперь же, когда он после женитьбы стал более и более ограничиваться жизнью для себя, он, хотя не испытывал более никакой радости при мысли о своей деятельности, чувствовал уверенность, что дело его необходимо, видел, что оно спорится гораздо лучше, чем прежде, и что оно всё становится больше и больше.
—
Нет, я и
так в Москве танцовала больше на вашем одном бале, чем всю зиму в Петербурге, — сказала Анна, оглядываясь на подле нее стоявшего Вронского. — Надо отдохнуть перед дорогой.
Очень может быть, что благовидное лицо бабы в калошках много содействовало тому впечатлению благоустройства, которое произвел на Левина этот крестьянский дом, но впечатление это было
так сильно, что Левин никак не мог отделаться от него. И всю дорогу от старика до Свияжского нет-нет и опять вспоминал об этом хозяйстве, как будто что-то в этом впечатлении требовало его особенного внимания.
— Лучше? — Да, гораздо. — Удивительно. — Ничего
нет удивительного. — Всё-таки лучше, — говорили они шопотом, улыбаясь друг другу.
Он не видел ничего невозможного и несообразного в представлении о том, что смерть, существующая для неверующих, для него не существует, и что
так как он обладает полнейшею верой, судьей меры которой он сам, то и греха уже
нет в его душе, и он испытывает здесь на земле уже полное спасение.