Римская сага. В парфянском плену

Игорь Евтишенков

После сокрушительного разгрома армии Марка Красса под Каррами легат Лаций попадает в плен. Его жизнь, как и жизнь его товарищей, превращается в сплошную муку, пока тех, кто выжил после издевательств парфян, не отправляют на север страны строить дворец местному правителю. Однако невольное участие в дворцовых интригах жены правителя и его сестры приводит к гибели друзей Лация. После этого опасность нависает над ним самим, и он даже не подозревает, как судьба распорядится его жизнью на этот раз.

Глава Настойчивое любопытство Заиры

Лаций увидел, что Икадион и Атилла пошли за водой и устало вернулся к валуну. Его внимание снова привлекли верблюды. Что-то в них было не так. Он долго смотрел застывшим взглядом на пустые мешки из-под стрел, пока в голове не прозвучало слово «мешок». Повторив его несколько раз, он удивился, что не догадался об этом раньше. До животных было всего несколько шагов. Он перелез через камень и, подойдя к ближнему, дёрнул грубую ткань на себя. Ничего не получилось. Оказалось, что мешки были привязаны с двух сторон. Лаций устало ткнулся лбом в бок верблюда. Тот несколько раз переступил с ноги на ногу и поднял целое облако пыли. Лаций испугался, что верблюд убежит. Но животное безразлично смотрело в другую сторону. Подёргав мешок несколько раз из стороны в сторону, он окончательно убедился, что его не сорвать. Рука осторожно опустилась вниз и нащупала на боку вязаную волосяную верёвку. Она проходила прямо под брюхом верблюда. К ней как раз и были привязаны оба мешка. Сил удивляться уже не было, но он на мгновение остановился, чтобы запомнить эту хитроумную выдумку парфян. Ведь так можно было не заботиться о том, что груз упадёт со спины лошади или верблюда во время долгих переходов. А после боя их можно было нагрузить чем-то другим! Он вспомнил, что воду в Риме тоже развозили в кожаных мешках. Их никогда не закрепляли. Это мимолётное сравнение ненадолго отвлекло его. Когда удалось найти узел и растянуть его из стороны в сторону, руки уже не слушались. Зато два мешка, как награда, лежали на земле. Чихая от пыли, он на ощупь развязал вторую верёвку и снял ещё два. Теперь можно было возвращаться.

Подойдя к Варгонту, Лаций опустился на землю. Стоять не было сил. Он накрыл тело товарища одним мешком, а со второго попробовал сорвать верёвки. Но узлы из конского волоса были слишком крепкие. Он толкнул Атиллу и протянул ему два других мешка. Тот молча кивнул, взял один себе, а вторым накрыл Икадиона. Затем дал Лацию немного воды. Беспощадное солнце теперь не так обжигало тело, но скоро должна была наступить ночь, а вместе с ней и промозглый холод. Лаций надеялся, что под мешками будет теплее. Он ещё успел подумать, что утром их надо будет спрятать… но эта мысль, как трепетная птица, была сразу же сбита беспощадной стрелой усталости. Поэтому когда его голова коснулась локтя, он уже крепко спал. Спал и не видел две пары глаз, пристально наблюдавших за ним из большой повозки, — одни большие и чёрные, с застывшей в них искрой неподдельного восхищения, а другие — маленькие и злые, с бегающими зрачками под напряжённо нахмуренными бровями.

— Всё, поехали! — резким шёпотом прорычала старая служанка и дёрнула девушку за руку. Та поджала губы и откинулась назад, задумчиво уставившись в полумрак повозки. — Ты что, Заира? — окликнула её Хантра. — О чём думаешь, а? — старуха напрасно всматривалась в темноту, пытаясь рассмотреть её лицо. Внутри было слишком темно и душно. Хантра тяжело дышала и от этого видела ещё хуже.

— Он накрыл своего товарища, — прошептала через какое-то время Заира.

— Что?

— Ничего. Просто этот пленник не похож на других.

— Да… они все не похожи… поначалу. Ты смотри, не дури. Это всё — рабы Сурены! А Сурена шутить не любит.

— Мы — тоже его рабы. Скажи, а мы могли бы купить его у Сурены? — заговорщицким голосом спросила Заира, неожиданно приблизившись к самому уху старухи и положив ей руку на плечо.

— Ты что?! — в страхе отмахнулась та. — И не думай! Ты — будущая жена Орода. И тебе нельзя об этом думать! Нельзя! Только словом обмолвишься, и всё, конец тебе… и мне — тоже. И отец родной не найдёт. Не вздумай даже думать об этом, поняла?! — горячо зашептала она, но, не услышав ответ, разнервничалась и дёрнула девушку за край платья. — Ну-ка, дай мне слово, что никому не скажешь!

— Хорошо, хорошо, успокойся. Даю тебе слово, — прошептала Заира.

— Нет, скажи, что ничего не сделаешь без моего ведома.

— Ничего не сделаю. Обещаю, — улыбнулась она.

— И никому не скажешь, никого не попросишь и никуда не пойдёшь! — опять дёрнула её за руку тётка.

— Да куда я пойду? Ты что, с ума сошла? Я же без тебя никуда и так не хожу! — искренне возмутилась Заира.

— Ну ладно, ладно. Только смотри, не делай глупостей, — Хантра стала успокаиваться, чувствуя, что по-прежнему имеет над ней власть. — И даже не смотри в их сторону! — приказала она напоследок.

— Хорошо, хорошо, успокойся уже, — похлопала её нежно по спине Заира.

— Уж лучше бы их всех убили, — процедила сквозь зубы тётка, но племянница не слышала этих слов. — Или может их всех лучше… — опытную и мудрую старуху вдруг осенила блестящая догадка, и она застыла у полога, держась одной рукой за край телеги.

— Ну что, едем? — недовольно спросил снаружи один из всадников.

— А?! Что?.. — с трудом оторвавшись от своих мыслей, переспросила его старая служанка.

— Всё уже? Едем? — повторил воин и лениво тронул лошадь.

— Да, едем, — коротко ответила она и, высунувшись, махнула рукой. Повозки продолжили движение. Старуха несколько раз украдкой бросала на Заиру встревоженные взгляды, но та неподвижно сидела на подушках, погрузившись в свои мысли. И это только укрепило старую Хантру в её догадках.