Римская сага. В парфянском плену

Игорь Евтишенков

После сокрушительного разгрома армии Марка Красса под Каррами легат Лаций попадает в плен. Его жизнь, как и жизнь его товарищей, превращается в сплошную муку, пока тех, кто выжил после издевательств парфян, не отправляют на север страны строить дворец местному правителю. Однако невольное участие в дворцовых интригах жены правителя и его сестры приводит к гибели друзей Лация. После этого опасность нависает над ним самим, и он даже не подозревает, как судьба распорядится его жизнью на этот раз.

Глава Скорпион в носилках и Лейла в воде

Пленные вернулись в загон на другой стороне холма, и Икадион пошёл искать Лация. Ему не терпелось рассказать про старуху, которая оказалась хуже наложницы Сурены. Она так замучила их своими остановками и криками, что все были рады вернуться обратно. Кто-то сказал ему, что Лация видели с Варгонтом у воды.

— Эй, Лаций! — окликнул Икадион стоявшего на берегу человека. — Ты представляешь, что мы видели… — он осёкся, заметив, что ошибся. — Ты Лация не видел? — спросил он незнакомца.

— Нет, — как-то резко и нервно ответил заросший и сутулый римлянин.

— А Варгонта?

— Нет, — снова быстро произнёс тот. Икадион присмотрелся.

— Лабиен, ты, что ли? — этого легата он хорошо помнил, потому что тот хотел ускакать вместе с Эгнатием Аврелием, но его лошадь сломала ногу. Икадион как раз помогал ему потом добраться до ближайшей повозки, так как Лабиен упал и сильно ударился.

— Что тебе надо? — вместо ответа недовольно спросил тот.

— Ты, что, заболел? — Икадион чувствовал, что Лабиен ведёт себя странно, но не понимал, почему.

— Нет, — наконец, ответил тот спокойным голосом. — Ты ищешь кого-то? — по-прежнему, не поднимая головы, спросил он.

— Уже нет, — Икадион пожал плечами и вытер нос связанными руками. Посмотрев на Лабиена в последний раз, он развернулся и пошёл к своим товарищам. Скоро должны были принести остатки из котлов парфян, и он не хотел опаздывать. На этот раз им с Атиллой досталось много хлеба и две кости. Они поделились со слепым певцом и вскоре завалились спать. Утром Икадион окончательно позабыл о своей странной встрече с Лабиеном и не вспомнил о ней даже когда встретился с друзьями на следующий день.

Было темно и тихо. Лаций снял то, что осталось от туники, и оглянулся, чтобы найти камень. Ему показалось, что сзади было какое-то движение. Подумав, он спрятал нож, верёвки, обе накидки и половину платка Лейлы в разные места. Затем вернулся к стоявшему в воде Варгонту.

Они опустились по шею и направились в сторону поворота за холмом. Лёгкое течение подталкивало их в спину. До поворота оставалось совсем немного, когда на склоне показались носилки Коринтии. Они не ожидали, что те окажутся так близко. В тусклом свете двух факелов были видны только две ручки — они торчали из темноты, как два копья. Лаций вдруг схватил Варгонта за руку и остановился. Тот медленно повернул к нему голову. В воде кто-то был. Лаций кивнул в ту сторону, и Варгонт кивком подтвердил, что тоже заметил. Если это купалась любовница Сурены, то её можно было обойти вдоль берега. Приблизившись к отмели, они стали буквально ползти по дну, осторожно отталкиваясь от песка руками и ногами. Стараясь двигаться медленно, Лаций смотрел то на купальщицу, то на берег. Варгонт так и не научился хорошо плавать, поэтому им пришлось двигаться очень осторожно.

На берегу почему-то не было видно ни рабынь, ни стражников. Наверное, самовлюблённая Коринтия отправила их подальше. Обычно служанки сидели на берегу рядом с факелами, но сейчас там была видна только чья-то одинокая тень. Она неподвижно лежала на земле и, казалось, спала. Наложница Сурены тоже лежала спиной на воде и смотрела в небо. Она отплыла от берега шагов на двадцать и вряд ли видела, что происходит у самой кромки воды. Лаций с облегчением вздохнул и показал Варгонту на уши. Тот с пониманием кивнул. Никто из них не сомневался, что там плавала взбалмошная и визгливая Коринтия. Так как служанки отсутствовали, ситуация изменилась. Теперь можно было не бросать скорпиона на накидку, надеясь на удачу, а спокойно выползти и положить его сверху. Варгонт улыбнулся и показал ему на факелы и носилки. Лаций опешил, поняв намёк друга. Он приблизился и еле слышно спросил:

— Внутрь?

— Да, — одними губами ответил Варгонт. Носилки загораживали их от факелов, поэтому лежавший за ними человек ничего не видел, и Лаций согласился. Они подплыли к берегу вплотную. До факелов оставалось совсем немного. Лаций показал Варгонту, что останется в воде и будет следить за наложницей. До неё было шагов пятнадцать, она купалась чуть ниже того места, где были носилки, не замечая, что течение постепенно сносит её вниз. Варгонт хитро прищурился и медленно выполз на берег.

В это время Заира радовалась ласке воды, наслаждаясь приятной прохладой, и воображение рисовало ей радужные картины будущего, где всё было хорошо и красиво. Она переворачивалась со спины на живот, ныряла и долго плыла под водой, истосковавшись по свободе движений, которой не было в походной тележке. Вверху тускло мерцали звёзды, слабые тени от факелов остались позади на берегу, и она даже не подозревала, что совсем рядом за ней наблюдает пара внимательных глаз. Набрав воздух, Заира нырнула поглубже, направляясь к берегу. Проплыв около десяти шагов, она медленно вынырнула и, ощутив под ногами песок, приподнялась над водой. Откину волосы назад и протерев лицо, она от неожиданности вздрогнула и застыла, не в силах пошевелиться. Прямо перед ней было лицо того самого римлянина, которому она приносила масло. Его большие, неподвижно застывшие глаза смотрели на неё с таким изумлением и восхищением, что Заира растерялась и несколько мгновений не знала, что делать. Когда она поняла, что стоит по пояс в воде с поднятыми вверх руками, кровь ударила ей в голову и она резко опустилась вниз. Вода показалась ей горячей.

— Лейла, — одними губами прошептал Лаций. Она молчала, не зная, что сказать. На берегу тёмным пятном виднелась неподвижная фигура тётки. Похоже, она заснула после тяжёлого дня и длительных приступов тошноты. Заира посмотрела в сторону и поняла, что римлянин приплыл из-за поворота. Сердце бешено стучало у неё в груди, руки и ноги не слушались — она не могла ни плыть, ни идти. Лаций заметил это и улыбнулся. Затем приложил палец к губам и тихо прошептал: — Ты — красивая. Очень.

Она увидела его руку и протянула свою. Лаций положил её ладонь себе на грудь, и Заира почувствовала, как быстро бьётся его сердце. Потом он покачал головой и отпустил её, оглянувшись несколько раз на берег. Наверное, он боялся стражников и тётушки… В глазах у неё в это время всё поплыло, а в ушах появился тихий гул. Поэтому Заира не видела и не слышала, как со стороны носилок появилась невысокая коренастая фигура второго римлянина и он неслышно опустился в воду. Она видела перед собой только лицо Лация. Оно стало медленно удаляться и вскоре полностью растаяло в темноте. Ночь была тёмная, и уже в нескольких шагах ничего не было видно. Заира долго смотрела в темноту, пока, наконец, не пришла в себя и смогла нормально дышать. Подплыв к самому берегу, она перевернулась на спину, откинула голову назад и раскинула руки в стороны. Невидимые облака ненадолго разошлись, и огромное чёрное небо теперь было всё усеяно яркими звёздами. Казалось, они улыбались и радостно кивали ей. Непонятное новое чувство, как неоперившийся пушистый птенец, нежно пошевелилось в глубине её юной души, и Заира впервые в жизни осознала, что стала старше и у неё появилась своя тайна.

Варгонт дошёл до края воды и медленно выполз на берег. Касаясь песка руками, он добрался до носилок и забросил туда мёртвого скорпиона. Обратный путь до воды занял чуть больше времени, потому что он пятился, стараясь не спускать глаз с неподвижного тела между двух факелов. Ступив в воду, он опустился на колени и лёг на живот. Затем оттолкнулся руками от песка. Только когда вода коснулась его подбородка, он с облегчением вздохнул и повернулся к Лацию. Тот был совсем рядом.

— Заира, ты где? — раздался на берегу чей-то хриплый голос, и Варгонт, сделав глубокий вдох, тихо ушёл под воду. Там он стал пятиться в сторону поворота, и Лаций сразу же последовал за ним. Хантра приподнялась на локте и позвала чуть громче: — Заира, ты слышишь? — она хотела встать на ноги, но охнула и схватилась за спину. Острая боль снова напомнила о старой болезни. До воды донеслись злые ругательства.

— Да, тётушка. Я здесь, — ответила Заира. Эти слова были сказаны таким сладким голосом и с таким наслаждением, что старая служанка невольно позавидовала своей племяннице.

Выпрямившись, она с трудом подошла к носилкам, постояла немного, держась за край, и поплелась к берегу. Когда Хантра приблизилась к тому месту, где буквально несколько мгновений назад исчезла голова Варгонта, она наконец заметила в воде фигуру Заиры. Та как раз встала и закинула волосы на спину. Вода доходила ей до колен, тусклые отблески факелов переливались на мокром теле красновато-жёлтыми бликами и, благодаря им, она была похожа на вышедшую из воды речную богиню.

— Вода такая тёплая и мягкая, — проворковала племянница, и старая Хантра, не слышавшая раньше такой интонации в её голосе, настороженно оглянулась.

— Почему накидку сбросила? — не найдя, к чему придраться, пробурчала она.

— Я бы в ней утонула, ты что! — улыбнулась Заира. — Ты же не хочешь, чтобы меня нашли мёртвой?

— Фу, прекрати говорить глупости! Давай, бери масло. Пора уже мыться, — они подошли к носилкам, и старуха отдёрнула полог. Порывшись внутри, она вдруг что-то нащупала и вытащила на свет.

— Скорпион!!! — истошным голосом заорала она на весь берег и с невиданной прытью отскочила назад. Заира схватила простыню и успела обернуть её вокруг тела. Вскоре к ним подбежали рабыни и стражники. Все сразу стали обсуждать это происшествие, а старая Хантра села на песок и схватилась за грудь. — Мёртвый скорпион, — бормотала она, — мне снился мёртвый скорпион. Это — знак. Мёртвый скорпион…

Вскоре все успокоились и разошлись. Никто даже не додумался спросить, как он попал в носилки. Евнухи смеялись, а женщины вспоминали разные случаи и пересказывали сны, в которых появлялся скорпион. Когда пленные римляне принесли всех наложниц обратно в лагерь, Хантру осторожно довели до шатра и Заира стала готовить ей настойки из трав, которые та всегда возила с собой. Умирать старая служанка, назло всем слухам и предсказаниям, пока не собиралась.

— Ты зачем бросил скорпиона? — спросил Лаций. — Это же другая наложница была! Ты что, не видел?

— Нет, — удивился Варгонт. — Я думал, что это та крикливая дура! Это же её носилки!

— Ну да. Носилки её… Только там её не было.

— Да ну! Ты, что, в воде её видел? — Варгонт даже замер от изумления.

— Да.

— Правда? И как? Красивая? Поймать не успел? — вместе с силами к нему возвращались чувство юмора и хорошее настроение.

— Лица не видел. Но красивая, — со вздохом ответил Лаций и замолчал. Наконец поворот, за которым были слышны голоса женщин, остался позади, и впереди показались палки загона для пленных.

Когда они выползли на песок, рядом никого не было. Все римляне лежали на склоне холма, держась от реки подальше. Но один человек, стараясь оставаться незамеченным, наблюдал за ними очень внимательно. Варгонт сразу направился к камню, под которым Лаций спрятал туники и верёвки.

— Эй, где они? — растерянно спросил он.

— Что там? Скорпион?

— Нет. Причём тут скорпион? Где туники? Здесь ничего нет, — в голосе Варгонта сквозило раздражение.

— Как нет? — вскочил Лаций. Они облазили все камни на берегу, но одежду не нашли. Устав, оба сели на песок и уставились друг на друга. Потом Лаций отошёл чуть дальше и некоторое время наблюдал за остальными пленными, тени которых были видны вдалеке. Ничего подозрительного не было. Нож в повязке лежал там, где он его оставил. Значит, это сделали специально. Тот, кто украл одежду, верёвки и рваные сандалии, не видел, как он прятал нож в другом месте.

— Может, смыло водой? — с надеждой спросил Варгонт.

— Нет. Кто-то следит. Это — плохо. Кто-то из наших, — теперь он был в этом уверен. Лаций сел на песок и задумался. Варгонт с тоской посмотрел на него и вздохнул. Он не знал, о чём тот думает, и с ужасом рисовал себе приход парфян утром. Если их найдут без одежды и верёвок, то убьют на месте. Наверное, вор этого именно этого и хотел.

До утра тем временем оставалось совсем немного, и принимать решение надо было немедленно.