Римская сага. В парфянском плену

Игорь Евтишенков

После сокрушительного разгрома армии Марка Красса под Каррами легат Лаций попадает в плен. Его жизнь, как и жизнь его товарищей, превращается в сплошную муку, пока тех, кто выжил после издевательств парфян, не отправляют на север страны строить дворец местному правителю. Однако невольное участие в дворцовых интригах жены правителя и его сестры приводит к гибели друзей Лация. После этого опасность нависает над ним самим, и он даже не подозревает, как судьба распорядится его жизнью на этот раз.

Глава Последний бой Варгонта

Схватив палку, Варгонт в два прыжка оказался около тигра, который готовился напасть на слепого певца.

— А-а-а-р-р-р-р! — раздался в воздухе громкий рычащий голос человека и следом за этим — дикий визг зверя. Палка с силой опустилась на полосатую спину. Отскочив в сторону, тигр поджал хвост и оскалился. Варгонт вытянул палку перед собой и замер. Он тяжело дышал. Но раны на коже уже зажили, и он даже не хромал, как раньше. Лаций, который готов был в этот момент сам перескочить через ограду, так и замер с поднятыми руками, держась за верхние жерди.

— Варгонт, не надо… — прошептал он с болью в голосе, но было уже поздно.

— Эй, отойди к забору! — крикнул тот несчастному пленному, который стоял позади слепого певца.

Тигр несколько раз мотнул головой, отвлёкся от Павла Домициана и, сделав два шага по направлению к Варгонту, прыгнул. Что произошло дальше, Лаций разобрал не сразу. Варгонт вдруг исчез, а тигр, цепляясь лапами за пустоту, медленно пролетел над тем местом, где только что была голова человека. Остальные хищники ходили вокруг, хлопая себя хвостами по бокам. Один лёг на землю и стал лизать лапу. Обиженный Варгонтом зверь развернулся и грозно оскалился. Поводырь Павла Домициана стал медленно пятиться к заграждениям. Но Варгонт никуда не исчезал, а просто присел. Теперь он стоял, не шевелясь. Только немного согнутые колени и опущенная на грудь голова говорили, что он готов в любой момент отпрыгнуть в сторону. Тигр повёл хвостом из стороны в сторону и снова присел. Мгновение, и зверь взлетел в воздух, выкинув лапы вперёд. Он опять метил Варгонту в голову. Но тот снова исчез, и полосатое тело, как и в первый раз, плавно пролетело в пустоту. На этот раз Лаций успел заметить, что Варгонт упал на землю, и у тигра не было ни малейшей возможности достать его когтями с высоты своего прыжка. Третий прыжок прошёл, как и первых два — впустую. Зверь разбежался и сделал четвёртый. И снова мимо. А дальше произошло то, о чём Лаций долго потом ещё вспоминал, не в силах объяснить это себе и окружающим. Раздражённый зверь неожиданно перестал рычать, развернулся и медленно отошёл к ограде. Там он лёг и, открыв пасть, стал часто дышать, вывалив изо рта длинный язык. Он просто лежал и дышал, как будто устал от тяжёлой работы. Лаций ничего не понимал. Парфяне вскочили со своих мест и стали громко кричать. Слепой певец тоже прекратил петь и стоял, прислушиваясь к звукам борьбы. Варгонт быстро подбежал к нему и оттащил к ограде.

— Помогите ему! — крикнул он в запале и развернулся к тиграм. Никто не успел даже опомниться. Второму пленному парфяне не дали вернуться и вытолкали палками на площадь. Варгонта уже рядом не было, и стражники снова стали кричать на тигров пытаясь достать их наконечниками копий, чтобы поднять с земли.

— Я его где-то видел, — хмыкнул Сурена и задумчиво нахмурил брови.

— Я не помню, — пробубнил Афрат, которому не нравилось такое развлечение. За последние дни он так опьянел от лести и подобострастия окружающих, что стал считать себя единоличным победителем Красса. Обладая сильным телосложением и большой выносливостью, он, к сожалению, как и большинство могучих воинов, не отличался прозорливостью и гибким умом. Единственное, на что его хватило, так это подстричь себе бороду и тем самым показать придворным и воинам, что он всё-таки отличается от них. Сам Афрат считал это достижением, а все остальные — глупостью. Однако победа над римлянами вознесла Сурену и всех окружавших его военачальников на недосягаемую высоту. К ним относились, как богам, которые сделали невозможное, а такое отношение могло вскружить голову кому угодно, не только недалёкому воину. Поэтому Афрат позволил себе грубо добавить: — Мало крови и криков. Какие-то слепые стоят и поют тут песни. Лучше уж было с гетерами повеселиться. Или на охоту съездить… — недовольно закончил он и пожал плечами, ещё не понимая, что совершает большую ошибку. Сурена не хотел портить праздник, и слова Афрата прозвучали для него как оскорбление. А прощать обиду визирь не любил.

— Это — легат Варгонт, — подсказал Абгар. — Ты, о, мудрейший визирь, отпустил его с двадцатью воинами в город. У реки.

— А-а! — брови Сурены взлетели вверх. — Помню, помню! Это — мой раб. Ну что ж, он умеет драться с тиграми, — Сурена повернулся к Афрату и заметил у того на лице недовольную гримасу. — Может, ты пошлёшь десяток своих железных всадников, чтобы они повеселили нас? Да? — сказал он не предполагающим отказа тоном и растянул губы в широкой улыбке. Начальник катафрактариев сразу же изменился в лице. — Ты же любишь охоту, Афрат?

— Люблю. Очень. Да, конечно. Как скажешь, — он уже хотел встать, но Сурена остановил его.

— Подожди. Сначала тигры, — он отвернулся, и Афрат с тяжёлым вздохом плюхнулся на место. На арене в это время уже было на одного тигра меньше. Варгонт успел приблизиться к тому зверю, который прыгал первым, и, раздразнив его концом острой палки, вонзил её глубоко в пасть, когда тот раскрыл рот в грозном рыке. Второй тигр старался отбить окровавленную палку лапой, но Варгонт несколько раз с такой силой ударил его по носу, что огромный зверь заскулил, как маленькая кошка, и отвернулся, отчаянно мотая головой и стараясь закрыть морду широкими лапами. Варгонт прицелился и со всего размаху ударил его прямо под левую лапу. Палка вошла зверю между рёбрами. Три оставшихся тигра отбежали от страшного человека в дальний конец площади и тихо зарычали, поджав хвосты.

— А-р-р-р! — оскалился в ответ Варгонт, сам превратившись в зверя. Несчастный поводырь Павла, согнув плечи, прятался у него за спиной.

— Варгонт, Варгонт! — закричал Лаций. — Сюда! Назад!

Но тот его не слышал. В этот момент в дальнем конце ограды открылась небольшая дверь и тигров стали загонять обратно. На смену им с другой стороны выехали десять железных всадников с длинными копьями. — Катафрактарии, — одними губами прошептал Атилла на ухо Лацию и покачал головой. — Они убьют его…

Павла Домициана уже успели затащить обратно, и он лежал на земле, что-то бормоча себе под нос.

Всадники тем временем медленно приблизились к Варгонту. Тот тяжело дышал и исподлобья наблюдал за ними, резко дёргая головой и переводя взгляд с одного на другого. Катафрактарии остановились и направили копья прямо ему в грудь. Варгонт сделал шаг назад. Потом ещё и ещё. Пока не почувствовал за спиной твёрдые брёвна забора.

— Дайте мне меч! Дайте меч! — закричал он, разводя руки в стороны и видя неизбежность своего конца. Второй пленный упал на землю и закрыл голову руками.

— Ты свой меч уже потерял, — со злорадной усмешкой произнёс Сурена. Но Варгонт его не слышал. Стражники просунули между брёвнами палки и стали толкать его в спину. Он в отчаянии оглянулся по сторонам и вдруг рванулся вперёд, прямо навстречу лошадям. Всадники не ожидали от него такой прыти. До острых наконечников копий было всего два-три шага. Варгонт вцепился в ближайшее древко и с силой дёрнул его на себя. Воин, как птица, подлетел в воздух и с грохотом упал на землю. Варгонт распластался рядом. Он сделал это вовремя, потому что парфяне, опомнившись, двинулись вперёд и их копья ударили в ограждение прямо у него над головой. Прижав древко к груди, Варгонт вскочил и рванулся вперёд. Ближайшая лошадь вздрогнула от страшного удара и, вскрикнув от боли, с диким ржанием завалилась набок. Вместе с ней упал и всадник. Остальные смешались и вздыбились, повернувшись к римлянину кто боком, кто спиной. Второй лошади достался страшный удар в живот, а третьей — снова по ногам. Их всадники тоже оказались на земле. Те, кто остался верхом, отъехали назад, чтобы развернуться и с разгона пронзить дерзкого римлянина копьями.

— Хватай! Помоги мне! — крикнул Варгонт лежащему ничком товарищу. Тот поднялся и взял в руки древко. Они не видели, что Сурена уже дал знак лучникам. Они успели сделать несколько шагов вперёд, когда чёрные стрелы, эти страшные парфянские стрелы, как острые хвосты скорпионов, звонко сорвались с тетивы луков и полетели в их сторону. Несколько жалящих наконечников сразу же попали Варгонту в руку и ногу, и он упал прямо на лапы убитого им тигра. Второй пленный замер на месте, пронзённый стрелами в горло, грудь, сердце и живот. Он выронил копьё, закачался на слабеющих ногах и упал на колени. Второй выстрел превратил его тело в утыканное стрелами месиво. Он завалился на бок и замер. И только чистое, безоблачное небо с повисшим в середине ярким солнцем смотрело в его потухшие глаза. На площади лежали два римских воина, и парфянские зрители радостно выражали свой восторг.

— Не-ет! — заорал Лаций и ткнулся лбом в бревно. «Варгонт, Варгонт…», — шептал он про себя и плакал, чувствуя, как сердце сжимается от боли. Не так мечтали они закончить этот поход, бесславно умерев в чужой стране ради забавы врага, не так думали отдать свои жизни! Всё, чего они хотели добиться, не сбылось. Старый друг лежал на земле, и кровь медленно расплывалась вокруг его тела, образуя чёрную лужу. И ни золота, ни драгоценных камней, ни оружия — ничего не было вокруг, только кровь. И вместе с ней расползались по щекам Лация грязные разводы слёз, разъедая сердце ядом утраты.