Римская сага. В парфянском плену

Игорь Евтишенков

После сокрушительного разгрома армии Марка Красса под Каррами легат Лаций попадает в плен. Его жизнь, как и жизнь его товарищей, превращается в сплошную муку, пока тех, кто выжил после издевательств парфян, не отправляют на север страны строить дворец местному правителю. Однако невольное участие в дворцовых интригах жены правителя и его сестры приводит к гибели друзей Лация. После этого опасность нависает над ним самим, и он даже не подозревает, как судьба распорядится его жизнью на этот раз.

Глава Забота о ближнем

В тот вечер Павел Домициан не пел. Одному из пленных, который обычно требовал, чтобы певец веселил его друзей каждый вечер, стало плохо. Даже вода, которую принесли на закате, не помогла. Однако иллирийцы не отпустили слепого певца спать, надеясь, что их товарищу станет легче. Легче не стало. Более того, когда ближе к полуночи принесли объедки, больному пленнику ничего не досталось. О нём просто забыли, потому что в такие моменты каждый думал только о своём собственном желудке. В пылу борьбы за кости, бобы и хлеб они не заметили, что тот даже не может встать с земли.

Кто-то бросил Павлу Домициану кусок лепёшки. Старый певец отдал половину больному. Но есть тот не мог. Его сразу вырвало. Рядом лежал ещё один несчастный, у которого с самого утра сильно болел бок. Римляне посовещались и решили отнести их подальше, чтобы случайно не заразиться.

— Давай к камням, — предложил кто-то.

— Я пойду с вами, — сказал Павел Домициан. — Нехорошо бросать их одних. Я буду петь им гимны, чтобы милостивые боги сжалились и помогли.

— Только пой потише, чтобы не услышали парфяне, — недовольно буркнул кто-то сбоку.

Иллирийцы с трудом дотащили двух больных до камней и бросили их неподалёку. Павел Домициан стал шарить руками по земле, стараясь на ощупь найти тела и сесть рядом. Внезапно его пальцы коснулись грубой ткани. Он вздрогнул от неожиданности и потянул её к себе.

— Что это? О, боги, это — ваша милость! Вы посылаете мне знак с небес. Это — большой мешок, чтобы я не замёрз ночью. Но этим людям хуже, чем мне. Я думаю, им будет легче, если я накрою их. Даже если они умрут, ночь будет для них тёплой, — слепой певец стал накрывать одного из больных и наткнулся на второй мешок. Не веря своим рукам, он ощупал его со всех сторон и снова поднял невидящие глаза к небу.

— Нет, я не заслуживаю такой любви и заботы. Я благодарю тебя, Аполлон. Ты посылаешь слепому то, что не видно зрячим. Ты услышал мои молитвы. Значит, я поступаю правильно. Но я накрою этим мешком второго человека, которому хуже, чем мне. Я знаю, ты можешь обидеться и наказать меня, но всё же я надеюсь, что ты поймёшь меня и простишь.

Накрыв скрюченное тело, Павел Домициан, тем не менее на этом не остановился. Он прополз вокруг них на коленях ещё несколько раз, шаря по земле руками и надеясь, что боги пошлют ему третий мешок, которым он спокойно сможет накрыться сам. Однако боги не пожелали больше помогать ему, раз он отверг их дар дважды. К такому выводу Павел пришёл, оказавшись у камней, от которых веяло могильным холодом. Зная, что дальше будет ещё холодней, слепой певец отполз повыше и сжался калачиком в десяти—пятнадцати шагах от двух больных. Он благоразумно решил, что рассказы и гимны им больше не нужны, и его душа с радостью приняла это оправдание, разрешив бренному телу погрузиться в сон под открытым небом недружелюбной парфянской земли.