Неточные совпадения
Влас наземь опускается.
«Что так?» — спросили странники.
— Да отдохну пока!
Теперь не скоро князюшка
Сойдет с коня любимого!
С тех пор, как слух прошел,
Что воля нам готовится,
У
князя речь одна:
Что мужику у барина
До светопреставления
Зажату
быть в горсти!..
Поговорив с крестьянином,
С балкона
князь кричит:
«Ну, братцы!
будь по-вашему.
У первого боярина,
У
князя Переметьева,
Я
был любимый раб.
А
князь опять больнехонек…
Чтоб только время выиграть,
Придумать: как тут
быть,
Которая-то барыня
(Должно
быть, белокурая:
Она ему, сердечному,
Слыхал я, терла щеткою
В то время левый бок)
Возьми и брякни барину,
Что мужиков помещикам
Велели воротить!
Поверил! Проще малого
Ребенка стал старинушка,
Как паралич расшиб!
Заплакал! пред иконами
Со всей семьею молится,
Велит служить молебствие,
Звонить в колокола!
В день смерти
князя старого
Крестьяне не предвидели,
Что не луга поемные,
А тяжбу наживут.
И,
выпив по стаканчику,
Первей всего заспорили:
Как им с лугами
быть?
Прапрадед мой по матери
Был и того древней:
«
Князь Щепин с Васькой Гусевым
(Гласит другая грамота)
Пытал поджечь Москву,
Казну пограбить думали,
Да их казнили смертию»,
А
было то, любезные,
Без мала триста лет.
— Что же! — возражали они, — нам глупый-то
князь, пожалуй, еще лучше
будет! Сейчас мы ему коврижку в руки: жуй, а нас не замай!
—
Есть у меня, — сказал он, — друг-приятель, по прозванью вор-новото́р, уж если экая выжига
князя не сыщет, так судите вы меня судом милостивым, рубите с плеч мою голову бесталанную!
Явился проповедник, который перелагал фамилию"Бородавкин"на цифры и доказывал, что ежели выпустить букву р, то выйдет 666, то
есть князь тьмы.
— Я уж на что глуп, — сказал он, — а вы еще глупее меня! Разве щука сидит на яйцах? или можно разве вольную реку толокном месить? Нет, не головотяпами следует вам называться, а глуповцами! Не хочу я володеть вами, а ищите вы себе такого
князя, какого нет в свете глупее, — и тот
будет володеть вами!
Бросились они все разом в болото, и больше половины их тут потопло («многие за землю свою поревновали», говорит летописец); наконец, вылезли из трясины и видят: на другом краю болотины, прямо перед ними, сидит сам
князь — да глупый-преглупый! Сидит и
ест пряники писаные. Обрадовались головотяпы: вот так
князь! лучшего и желать нам не надо!
Очевидно, он копировал в этом случае своего патрона и благодетеля, который тоже
был охотник до разъездов (по краткой описи градоначальникам, Фердыщенко обозначен так:"бывый денщик
князя Потемкина") и любил, чтоб его везде чествовали.
Пчела роилась необыкновенно, так что меду и воску
было отправлено в Византию почти столько же, сколько при великом
князе Олеге.
11) Фердыщенко, Петр Петрович, бригадир. Бывший денщик
князя Потемкина. При не весьма обширном уме
был косноязычен. Недоимки запустил; любил
есть буженину и гуся с капустой. Во время его градоначальствования город подвергся голоду и пожару. Умер в 1779 году от объедения.
— И
будете вы платить мне дани многие, — продолжал
князь, — у кого овца ярку принесет, овцу на меня отпиши, а ярку себе оставь; у кого грош случится, тот разломи его начетверо: одну часть мне отдай, другую мне же, третью опять мне, а четвертую себе оставь. Когда же пойду на войну — и вы идите! А до прочего вам ни до чего дела нет!
14) Микаладзе,
князь, Ксаверий Георгиевич, черкашенин, потомок сладострастной княгини Тамары. Имел обольстительную наружность и
был столь охоч до женского пола, что увеличил глуповское народонаселение почти вдвое. Оставил полезное по сему предмету руководство. Умер в 1814 году от истощения сил.
Ему нужны
были бунты, ибо усмирением их он надеялся и милость
князя себе снискать, и собрать хабару [Хабара́ — барыши, взятка.] с бунтующих.
— Не знаешь ли, любезный рукосуюшко, где бы нам такого
князя сыскать, чтобы не
было его в свете глупее? — взмолились головотяпы.
Каким образом об этих сношениях
было узнано — это известно одному богу; но кажется, что сам Наполеон разболтал о том
князю Куракину во время одного из своих petits levе́s. [Интимных утренних приемов (франц.).] И вот в одно прекрасное утро Глупов
был изумлен, узнав, что им управляет не градоначальник, а изменник, и что из губернии едет особенная комиссия ревизовать его измену.
Парамошу нельзя
было узнать; он расчесал себе волосы, завел бархатную поддевку, душился, мыл руки мылом добела и в этом виде ходил по школам и громил тех, которые надеются на
князя мира сего.
— А
были мы у одного
князя глупого да у другого
князя глупого ж — и те володеть нами не похотели!
— Глупые вы, глупые! — сказал он, — не головотяпами следует вам по делам вашим называться, а глуповцами! Не хочу я володеть глупыми! а ищите такого
князя, какого нет в свете глупее, — и тот
будет володеть вами.
Воротились добры молодцы домой, но сначала решили опять попробовать устроиться сами собою. Петуха на канате кормили, чтоб не убежал, божку съели… Однако толку все не
было. Думали-думали и пошли искать глупого
князя.
— А у кого, спрошу вас, вы допрежь сего из
князей братьев моих с поклоном
были?
— Мы щуку с яиц согнали, мы Волгу толокном замесили… — начали
было перечислять головотяпы, но
князь не захотел и слушать их.
— Ладно. Володеть вами я желаю, — сказал
князь, — а чтоб идти к вам жить — не пойду! Потому вы живете звериным обычаем: с беспробного золота пенки снимаете, снох портите! А вот посылаю к вам заместо себя самого этого новотора-вора: пущай он вами дома правит, а я отсель и им и вами помыкать
буду!
Князь отошел, стараясь не дать заметить, как ему смешна
была вся эта комедия.
Он прошел вдоль почти занятых уже столов, оглядывая гостей. То там, то сям попадались ему самые разнообразные, и старые и молодые, и едва знакомые и близкие люди. Ни одного не
было сердитого и озабоченного лица. Все, казалось, оставили в швейцарской с шапками свои тревоги и заботы и собирались неторопливо пользоваться материальными благами жизни. Тут
был и Свияжский, и Щербацкий, и Неведовский, и старый
князь, и Вронский, и Сергей Иваныч.
— Это наша аристократия,
князь! — с желанием
быть насмешливым сказал московский полковник, который
был в претензии на госпожу Шталь за то, что она не
была с ним знакома.
― Ну, как же! Ну,
князь Чеченский, известный. Ну, всё равно. Вот он всегда на бильярде играет. Он еще года три тому назад не
был в шлюпиках и храбрился. И сам других шлюпиками называл. Только приезжает он раз, а швейцар наш… ты знаешь, Василий? Ну, этот толстый. Он бонмотист большой. Вот и спрашивает
князь Чеченский у него: «ну что, Василий, кто да кто приехал? А шлюпики
есть?» А он ему говорит: «вы третий». Да, брат, так-то!
Вскоре приехал
князь Калужский и Лиза Меркалова со Стремовым. Лиза Меркалова
была худая брюнетка с восточным ленивым типом лица и прелестными, неизъяснимыми, как все говорили, глазами. Характер ее темного туалета (Анна тотчас же заметила и оценила это)
был совершенно соответствующий ее красоте. Насколько Сафо
была крута и подбориста, настолько Лиза
была мягка и распущенна.
«Всех ненавижу, и вас, и себя», отвечал его взгляд, и он взялся за шляпу. Но ему не судьба
была уйти. Только что хотели устроиться около столика, а Левин уйти, как вошел старый
князь и, поздоровавшись с дамами, обратился к Левину.
Взгляды
князя и княгини на заграничную жизнь
были совершенно противоположные.
Появление Левина в начале зимы, его частые посещения и явная любовь к Кити
были поводом к первым серьезным разговорам между родителями Кити о ее будущности и к спорам между
князем и княгинею.
— Всё равно, что я бы искал права
быть кормилицей и обижался бы, что женщинам платят, а мне не хотят, — сказал старый
князь.
— Ах, не слушал бы! — мрачно проговорил
князь, вставая с кресла и как бы желая уйти, но останавливаясь в дверях. — Законы
есть, матушка, и если ты уж вызвала меня на это, то я тебе скажу, кто виноват во всем: ты и ты, одна ты. Законы против таких молодчиков всегда
были и
есть! Да-с, если бы не
было того, чего не должно
было быть, я — старик, но я бы поставил его на барьер, этого франта. Да, а теперь и лечите, возите к себе этих шарлатанов.
Старый
князь, как и все отцы,
был особенно щепетилен насчет чести и чистоты своих дочерей; он
был неблагоразумно ревнив к дочерям, и особенно к Кити, которая
была его любимица, и на каждом шагу делал сцены княгине зa то, что она компрометирует дочь.
Яркое солнце, веселый блеск зелени, звуки музыки
были для нее естественною рамкой всех этих знакомых лиц и перемен к ухудшению или улучшению, за которыми она следила; но для
князя свет и блеск июньского утра и звуки оркестра, игравшего модный веселый вальс, и особенно вид здоровенных служанок казались чем-то неприличным и уродливым в соединении с этими собравшимися со всех концов Европы, уныло двигавшимися мертвецами.
То ли ему
было неловко, что он, потомок Рюрика,
князь Облонский, ждал два часа в приемной у Жида, или то, что в первый раз в жизни он не следовал примеру предков, служа правительству, а выступал на новое поприще, но ему
было очень неловко.
— Скоро устроились! — сказал старый
князь, стараясь
быть равнодушным; но Левин заметил, что глаза его
были влажны, когда он обратился к нему.
— Это моя дочь, — сказал
князь. — Позвольте
быть знакомым.
Княгиня подошла к мужу, поцеловала его и хотела итти; но он удержал ее, обнял и нежно, как молодой влюбленный, несколько раз, улыбаясь, поцеловал ее. Старики, очевидно, спутались на минутку и не знали хорошенько, они ли опять влюблены или только дочь их. Когда
князь с княгиней вышли, Левин подошел к своей невесте и взял ее за руку. Он теперь овладел собой и мог говорить, и ему многое нужно
было сказать ей. Но он сказал совсем не то, что нужно
было.
— Какой опыт? столы вертеть? Ну, извините меня, дамы и господа, но, по моему, в колечко веселее играть, — сказал старый
князь, глядя на Вронского и догадываясь, что он затеял это. — В колечке еще
есть смысл.
Нынче вечером ждали с поезда Степана Аркадьича, и старый
князь писал, что, может
быть, и он приедет.
Он посоветовался со старым
князем и, получив его разрешение, передал Кити свой дневник, в котором
было написано то, что мучало его.
Вронский поехал во Французский театр, где ему действительно нужно
было видеть полкового командира, не пропускавшего ни одного представления во Французском театре, с тем чтобы переговорить с ним о своем миротворстве, которое занимало и забавляло его уже третий день. В деле этом
был замешан Петрицкий, которого он любил, и другой, недавно поступивший, славный малый, отличный товарищ, молодой
князь Кедров. А главное, тут
были замешаны интересы полка.
— В secretaire играете? — сказал старый
князь подходя. — Ну, поедем однако, если ты хочешь
поспеть в театр.
Она, счастливая, довольная после разговора с дочерью, пришла к
князю проститься по обыкновению, и хотя она не намерена
была говорить ему о предложении Левина и отказе Кити, но намекнула мужу на то, что ей кажется дело с Вронским совсем конченным, что оно решится, как только приедет его мать. И тут-то, на эти слова,
князь вдруг вспылил и начал выкрикивать неприличные слова.
— Это можно, — сказал Рябинин, садясь и самым мучительным для себя образом облокачиваясь на спинку кресла. — Уступить надо,
князь. Грех
будет. A деньги готовы окончательно, до одной копейки. За деньгами остановки не бывает.
— А вы еще до болезни знали ее,
князь, то
есть прежде, чем она слегла?