Неточные совпадения
—
О чем вы? —
спросил его Павел, более всего озабоченный тем, что приятель его совершенно не одет.
—
О чем это вы мечтали? —
спросила его гораздо более ласковым образом m-me Фатеева.
Он чувствовал, что простая вежливость заставляла его
спросить дядю
о Мари, но у него как-то язык на это не поворачивался. Мысль, что она не вышла замуж, все еще не оставляла его, и он отыскивал глазами в комнате какие-нибудь следы ее присутствия, хоть какую-нибудь спицу от вязанья, костяной ножик, которым она разрезывала книги и который обыкновенно забывала в комнате дяди, — но ничего этого не было видно.
— На какой же ты факультет поступаешь? —
спросила она его, чтобы замять разговор
о муже.
Дорогой Павел продолжал
спрашивать отца
о Коптине.
— Куда? —
спросил Павел, думая, что дело шло
о сборах куда-нибудь в Москве.
—
О чем это? —
спросил Павел.
—
О чем вы все плачете? —
спрашивал он ее, зная, разумеется, причину ее слез.
—
О чем ты плачешь? —
спросил Павел горничную.
— Теперь та же самая комедия начинается, — продолжал он, — вам хочется
спросить меня
о Клеопатре Петровне и
о том, что у меня с ней происходило, а вы меня
спрашиваете, как
о какой-нибудь Матрене Карповне;
спрашивайте лучше прямо, как и что вам угодно знать по сему предмету?
Вихров написал Клеопатре Петровне только то, что он приехал, слышал
о постигшей ее потере и очень бы желал ее видеть, а потому
спрашивал ее: может ли он к ней приехать?
— Ну, а ваше какое мнение
о моем произведении? —
спросил он ее.
— Где же ты видела его? —
спросила Юлия, которая отчасти уже слышала, кто такой был Поль Вихров, давно ли он приехал и сколько у него душ;
о наружности его она только ни от кого не слыхала таких отзывов.
— Который лечил ее мужа? —
спросил Вихров, припомнив как-то вскользь слышанные им слова Фатеевой и Прыхиной
о каком-то докторе.
Я просидел у него, по крайней мере, часа четыре и, уезжая,
спросил его
о брате: когда я могу того застать дома.
Женечка мой все пристает ко мне и
спрашивает: «
О чем это ты, maman, когда у нас дядя Павел был, плакала с ним?» — «
О глупости людской», — отвечаю я ему.
В это время вошел в моленную и сам Иван Кононов, высокий, худощавый, с длинной полуседой бородой старик. Он не поклонился и не поздоровался со своими ночными посетителями, а молча встал у притолка, как бы ожидая, что его или
спросят о чем-нибудь, или прикажут ему что-нибудь.
Вслед за тем Вихров объехал все, какие были в городе, книжные лавчонки, везде
спрашивал, нет ли каких-нибудь книг
о раскольниках, — и не нашел ни одной.
Это сторона, так сказать, статистическая, но у раскола есть еще история, об которой из уст ихних вряд ли что можно будет узнать, — нужны книги; а потому, кузина, умоляю вас, поезжайте во все книжные лавки и везде
спрашивайте — нет ли книг об расколе; съездите в Публичную библиотеку и, если там что найдете, велите сейчас мне все переписать, как бы это сочинение велико ни было; если есть что-нибудь в иностранной литературе
о нашем расколе, попросите Исакова выписать, но только, бога ради, — книг, книг об расколе, иначе я задохнусь без них ».
О своем намерении поступить в актеры (до того оно сильно запало ему в голову) Вихров даже написал Мари,
спрашивая ее, — должен ли он этого желать и следует ли ему
о том хлопотать; и в ответ на это получил почти грозное послание от Мари.
— Отчего же вы не доносили
о том начальству? —
спросил Вихров.
— Я журнала их
о предании вас суду не пропустил, — начал прокурор. — Во-первых, в деле
о пристрастии вашем в допросах спрошены совершенно не те крестьяне, которых вы
спрашивали, — и вы, например,
спросили семьдесят человек, а они — троих.
По случаю войны здесь все в ужасной агитации — и ты знаешь, вероятно, из газет, что нашему бедному Севастополю угрожает сильная беда; войска наши, одно за другим, шлют туда; мужа моего тоже посылают на очень важный пост — и поэтому к нему очень благосклонен министр и даже
спрашивал его, не желает ли он что-нибудь поручить ему или
о чем-нибудь попросить его; муж, разумеется, сначала отказался; но я решилась воспользоваться этим — и моему милому Евгению Петровичу вдула в уши, чтобы он попросил за тебя.
Груша несколько времени как бы не решалась его
о чем-то
спросить.
—
О какой это? —
спросил Вихров.
Он не
спрашивал ни
о том, что такое с ним было, ни
о том — жива ли Груша.
— И, конечно, получишь его; ты так этого заслуживаешь… А вы в первый раз еще в Петербурге? —
спросил Вихров Юлию Ардальоновну, чувствуя, что он должен же был
о чем-нибудь заговорить с ней.
— Какого это севастопольца Вихров хотел привезти на обед? —
спросил он, чтобы
о чем-нибудь только заговорить с ним и подсаживаясь к нему.
Неточные совпадения
Скотинин. Да с ним на роду вот что случилось. Верхом на борзом иноходце разбежался он хмельной в каменны ворота. Мужик был рослый, ворота низки, забыл наклониться. Как хватит себя лбом
о притолоку, индо пригнуло дядю к похвям потылицею, и бодрый конь вынес его из ворот к крыльцу навзничь. Я хотел бы знать, есть ли на свете ученый лоб, который бы от такого тумака не развалился; а дядя, вечная ему память, протрезвясь,
спросил только, целы ли ворота?
Правдин. Мой друг! Не
спрашивай о том, что столько ей прискорбно… Ты узнаешь от меня, какие грубости…
Митрофан (тихо матери). Да я не возьму в толк,
о чем
спрашивают.
—
О чем ты, старушка, плачешь? —
спросил бригадир, ласково трепля ее по плечу.
— Не
о том вас
спрашивают, мужняя ли я жена или вдова, а
о том, признаете ли вы меня градоначальницею? — пуще ярилась Ираидка.