Неточные совпадения
Вы знаете, вся жизнь моя была усыпана тернием, и самым колючим из них для меня была лживость и лесть окружавших меня людей (
в сущности, Александра Григорьевна только и дышала одной лестью!..); но на склоне дней моих, — продолжала она
писать, — я встретила человека, который не только сам не
в состоянии раскрыть уст
своих для лжи, но гневом и ужасом исполняется, когда слышит ее и
в словах других.
—
Напишу, — отвечал Павел и сейчас же принялся
писать; а Симонов, пожелав барчикам покойной ночи, отправился
в свою избу.
Он
писал: «Народы образованные более всего ценят
в гражданах
своих достоинства.
Дневником, который Мари
написала для его повести, Павел остался совершенно доволен: во-первых, дневник написан был прекрасным, правильным языком, и потом дышал любовью к казаку Ятвасу. Придя домой, Павел сейчас же вписал
в свою повесть дневник этот, а черновой, и особенно те места
в нем, где были написаны слова: «о, я люблю тебя, люблю!», он несколько раз целовал и потом далеко-далеко спрятал сию драгоценную для него рукопись.
— Из Шекспира много ведь есть переводов, — полуспросил, полупросто сказал он, сознаваясь внутренне, к стыду
своему, что он ни одного из них не знал и даже имя Шекспира встречал только
в юмористических статейках Сенковского [Сенковский Осип Иванович (1800—1858) — востоковед, профессор Петербургского университета, журналист, беллетрист, редактор и соиздатель журнала «Библиотека для чтения», начавшего выходить
в 1834 году.
Писал под псевдонимом Барон Брамбеус.],
в «Библиотеке для чтения».
Герой мой вышел от профессора сильно опешенный. «
В самом деле мне, может быть, рано еще
писать!» — подумал он сам с собой и решился пока учиться и учиться!.. Всю эту проделку с
своим сочинением Вихров тщательнейшим образом скрыл от Неведомова и для этого даже не видался с ним долгое время. Он почти предчувствовал, что тот тоже не похвалит его творения, но как только этот вопрос для него, после беседы с профессором, решился, так он сейчас же и отправился к приятелю.
С Фатеевой у Павла шла беспрерывная переписка: она
писала ему письма, дышащие страстью и нежностью; описывала ему все
свои малейшие ощущения, порождаемые постоянною мыслью об нем, и ко всему этому прибавляла, что она больше всего хлопочет теперь как-нибудь внушить мужу мысль отпустить ее
в Москву. Павел с неописанным и бешеным восторгом ждал этой минуты…
— Я, приехав
в Москву, нарочно зашел
в университет, чтобы узнать ваш адрес… Как не стыдно, что вы во все время нашей разлуки — хоть бы строчку
написали, — говорил Плавин, видимо желая придать
своему голосу как можно более дружественный тон.
— И Неведомова позовите, — продолжал Салов, и у него
в воображении нарисовалась довольно приятная картина, как Неведомов, человек всегда строгий и откровенный
в своих мнениях, скажет Вихрову: «Что такое, что такое вы
написали?» — и как у того при этом лицо вытянется, и как он свернет потом тетрадку и ни слова уж не пикнет об ней; а
в то же время приготовлен для слушателей ужин отличный, и они, упитавшись таким образом вкусно, ни слова не скажут автору об его произведении и разойдутся по домам, — все это очень улыбалось Салову.
«Милый друг, —
писал он, — я согрешил, каюсь перед вами: я
написал роман
в весьма несимпатичном для вас направлении; но, видит бог, я его не выдумал; мне его дала и нарезала им глаза наша русская жизнь; я
пишу за женщину, и три типа были у меня, над которыми я производил
свои опыты.
Поустроившись таким образом, Вихров решил
написать письмо к Клеопатре Петровне. Он, впрочем,
в первый еще день
своего приезда
в деревню спросил Кирьяна...
— Я к нему тогда вошла, — начала m-lle Прыхина, очень довольная, кажется, возможностью рассказать о
своих деяниях, — и прямо ему говорю: «Петр Ермолаевич, что, вы вашу жену намерены оставить без куска хлеба, за что, почему, как?» — просто к горлу к нему приступила. Ну, ему, как видно, знаете, все уже
в жизни надоело. «Эх, говорит, давайте перо, я вам подпишу!». Батюшка-священник уже заранее
написал завещание; принесли ему, он и подмахнул все состояние Клеопаше.
Он и
пишет ей: «Как же это, маменька?» — «А так же, говорит, сын любезный, я, по материнской
своей слабости, никак не могла бы отказать тебе
в том; но тетка к тебе никак уж этой девушки не пустит!» Он, однако, этим не удовлетворился: подговорил там через
своих людей, девка-то бежала к нему
в Питер!..
Юлия подошла и нежно поцеловала его
в голову, а затем ушла
в свою комнату и задумалась: слова Прыхиной, что Вихров
пишет, сильно на нее подействовали, и это подняло его еще выше
в ее глазах.
Они успели уже, впрочем, повидаться со всеми
своими знакомыми, и, наконец, Мари
написала, между прочим, записку и к
своему петербургскому врачу, которою извещала его, что они приехали
в Петербург и весьма желали бы, чтоб он как-нибудь повидался с ними.
Вдруг господин Булгарин
в одной из
своих пошленьких статеек
пишет, что
в Петербурге давали оперу «Осада Гента», неправильно за границей называемую «Пророком».
«
Пишу к вам почти дневник
свой. Жандарм меня прямо подвез к губернаторскому дому и сдал сидевшему
в приемной адъютанту под расписку; тот сейчас же донес обо мне губернатору, и меня ввели к нему
в кабинет. Здесь я увидел стоящего на ногах довольно высокого генерала
в очках и с подстриженными усами. Я всегда терпеть не мог подстриженных усов, и почему-то мне кажется, что это делают только люди весьма злые и необразованные.
По всему было заметно, что Илариону Захаревскому тяжело было слышать эти слова брата и стыдно меня; он переменил разговор и стал расспрашивать меня об деревне моей и, между прочим, объявил мне, что ему
писала обо мне сестра его, очень милая девушка, с которой, действительно, я встречался несколько раз; а инженер
в это время распорядился ужином и
в своей маленькой, но прелестной столовой угостил нас отличными стерлядями и шампанским.
— Так, значит-с, мы
в осмотре
напишем, что нашли раскиданными по иолу подлобники! — И Миротворский указал Вихрову на лежащие тут и там небольшие стеганые ситцевые подушки. — Это вот сейчас видно, что они молились тут и булдыхались
в них
своими головами.
« Вы
в несчастии, наш общий друг! —
писала Катишь
своим бойким почерком.
О
своем намерении поступить
в актеры (до того оно сильно запало ему
в голову) Вихров даже
написал Мари, спрашивая ее, — должен ли он этого желать и следует ли ему о том хлопотать; и
в ответ на это получил почти грозное послание от Мари.
— Вы говорите, — начал он наконец, обращаясь к Вихрову и придавая мыслящее выражение
своему лицу, — что все это
пишете затем, чтобы исправить нравы; но позвольте вас спросить, начну
в этом случае примером; заведу ли я на улицах чистоту и порядок, если стану всю грязь, которая у меня дома, выносить и показывать всем публично?
Герой мой тоже возвратился
в свою комнату и, томимый различными мыслями, велел себе подать бумаги и чернильницу и стал
писать письмо к Мари, — обычный способ его, которым он облегчал себя, когда у него очень уж много чего-нибудь горького накоплялось на душе.
— По-моему, самое благоразумное, — сказал он, — вам
написать от себя министру письмо, изложить
в нем
свою крайнюю надобность быть
в Петербурге и объяснить, что начальник губернии не берет на себя разрешить вам это и отказывается ходатайствовать об этом, а потому вы лично решаетесь обратиться к его высокопревосходительству; но кроме этого —
напишите и знакомым вашим, кто у вас там есть, чтобы они похлопотали.
Вихров, проводив гостей, начал себя чувствовать очень нехорошо. Он лег
в постель; но досада и злоба, доходящие почти до отчаяния, волновали его. Не
напиши Мари ему спасительных слов
своих, что приедет к нему, — он, пожалуй, бог знает на что бы решился.
Она
в самом деле любила Клеопатру Петровну больше всех подруг
своих. После той размолвки с нею, о которой когда-то Катишь
писала Вихрову, она сама, первая, пришла к ней и попросила у ней прощения.
В Горохове их ожидала уже вырытая могила; опустили туда гроб, священники отслужили панихиду — и Вихров с Катишь поехали назад домой. Всю дорогу они, исполненные
своих собственных мыслей, молчали, и только при самом конце их пути Катишь заговорила...
Встреть моего писателя такой успех
в пору его более молодую, он бы сильно его порадовал; но теперь, после стольких лет почти беспрерывных душевных страданий, он как бы отупел ко всему — и удовольствие
свое выразил только тем, что принялся сейчас же за
свой вновь начатый роман и стал его
писать с необыкновенной быстротой; а чтобы освежаться от умственной работы, он придумал ходить за охотой — и это на него благотворно действовало: после каждой такой прогулки он возвращался домой здоровый, покойный и почти счастливый.
— Слушаю-с! — отвечал Иван и, будучи все-таки очень доволен милостями барина, решился
в мыслях еще усерднее служить ему, и когда они возвратились домой, Вихров, по обыкновению, сел
в кабинете
писать свой роман, а Иван уселся
в лакейской и старательнейшим образом принялся приводить
в порядок разные охотничьи принадлежности: протер и прочистил ружья, зарядил их, стал потом починивать патронташ.
«Не заподозрите, бога ради, —
писала она далее
в своем письме, — чтобы любовь привела меня к одру вашего родственника; между нами существует одна только святая и чистая дружба, — очень сожалею, что я не имею портрета, чтобы послать его к вам, из которого вы увидали бы, как я безобразна и с каким ужасным носом, из чего вы можете убедиться, что все мужчины могут только ко мне пылать дружбою!»
Там каждый актер и каждая актриса только и хлопотали о том, чтобы как-нибудь сказать поестественнее, даже
писать и есть они старались так же продолжительно, как продолжительно это делается
в действительной жизни, — никому и
в голову не приходило, что у сцены есть точно действительность, только
своя, особенная, одной ей принадлежащая.
Вихров, по приезде
своем в Петербург, сейчас же
написал Мари письмо и спрашивал ее, когда он может быть у них.
— Чем это? Тем разве, что Рафаэль
писал в мадоннах
своих любовниц, — возразил ему насмешливо Замин.
Вдруг она, не говоря ни слова,
пишет обоим братьям, что наши семейные отношения стали таковы, что ей тяжело жить не только что
в одном доме со мной, но даже
в одной стране, а потому она хочет взять
свой капитал и уехать с ним за границу.