Неточные совпадения
Анна Гавриловна еще несколько
раз входила к ним, едва упросила Пашу сойти вниз покушать чего-нибудь. Еспер Иваныч никогда не ужинал, и вообще он прихотливо, но очень мало, ел. Паша, возвратясь наверх, опять принялся за прежнее дело, и
таким образом они читали часов до двух ночи. Наконец Еспер Иваныч погасил у себя свечку и велел сделать то же и Павлу, хотя тому еще и хотелось почитать.
— Уйдите! — произнес еще
раз Павел и потом, как бы вспомнив что-то
такое, оставил Разумова и вышел к прочим своим товарищам.
— И вообразите, кузина, — продолжал Павел, — с месяц тому назад я ни йоты, ни бельмеса не знал по-французски; и когда вы в прошлый
раз читали madame Фатеевой вслух роман, то я был
такой подлец, что делал вид, будто бы понимаю, тогда как звука не уразумел из того, что вы прочли.
Мари вся покраснела, и надо полагать, что разговор этот она передала от слова до слова Фатеевой, потому что в первый же
раз, как та поехала с Павлом в одном экипаже (по величайшему своему невниманию, муж часто за ней не присылал лошадей, и в
таком случае Имплевы провожали ее в своем экипаже, и Павел всегда сопровождал ее), — в первый же
раз, как они
таким образом поехали, m-me Фатеева своим тихим и едва слышным голосом спросила его...
— Ну
так вот что, мой батюшка, господа мои милые, доложу вам, — начала старуха пунктуально, —
раз мы,
так уж сказать, извините, поехали с Макаром Григорьичем чай пить. «Вот, говорит, тут лекарев учат, мертвых режут и им показывают!» Я, согрешила грешная, перекрестилась и отплюнулась. «Экое место!» — думаю;
так,
так сказать, оно оченно близко около нас, — иной
раз ночью лежишь, и мнится: «Ну как мертвые-то скочут и к нам в переулок прибегут!»
Профессор для первого
раза объяснил, что
такое математический анализ, и Вихров все его слова записал с каким-то благоговением.
— У меня написана басня-с, — продолжал он, исключительно уже обращаясь к нему, — что одного лацароне [Лацароне (итальян.) — нищий, босяк.] подкупили в Риме англичанина убить; он
раз встречает его ночью в глухом переулке и говорит ему: «Послушай, я взял деньги, чтобы тебя убить, но завтра день святого Амвросия, а патер наш мне на исповеди строго запретил людей под праздник резать, а потому будь
так добр, зарежься сам, а ножик у меня вострый, не намает уж никак!..» Ну, как вы думаете — наш мужик русский побоялся ли бы патера, или нет?..
Я сколько
раз ему говорила: «Вздор, говорю, не женитесь на мне, потому что я бедна!» Он образ снял, начал клясться, что непременно женится;
так что мы после того совершенно, как жених и невеста, стали с ним целые дни ездить по магазинам, и он закупал мне приданое.
— Нет, я не могу
так! — произнес Павел, подумав немного, и потом прошелся несколько
раз по комнате и, как видно, что-то придумал.
— Послушайте, — начал Павел задыхающимся голосом, — если вы еще
раз стукнетесь головой, я свяжу вас и целый день
так продержу.
Ехать к матери не было никакой возможности,
так как та сама чуть не умирала с голоду; воротиться другой
раз к мужу — она совершенно не надеялась, чтобы он принял ее.
Так просидели они всю ночь, тихо переговариваясь между собою, но ни
разу не выразили никакой надежды на возможность возвращения Клеопатры Петровны в Москву и вообще на какое бы то ни было свидание.
Я знала, что я лучше, красивее всех его возлюбленных, — и что же, за что это предпочтение; наконец, если хочет этого, то оставь уж меня совершенно, но он напротив,
так что я не вытерпела наконец и сказала ему
раз навсегда, что я буду женой его только по одному виду и для света, а он на это только смеялся, и действительно, как видно, смотрел на эти слова мои как на шутку; сколько в это время я перенесла унижения и страданий — и сказать не могу, и около же этого времени я в первый
раз увидала Постена.
Извините меня, господа, — продолжал старик, уже обращаясь к прочим гостям, — барин мой изволил
раз сказать, что он меня за отца аки бы почитает; конечно, я, может, и не стою того, но
так, как по чувствам моим сужу, не менее им добра желаю, как бы и папенька ихний.
— Вот тут барин жил и лет тридцать
такую повадку имел: поедет по своим деревням, и которая ему девица из крестьянства понравится, ту и подай ему сейчас в горницы; месяца два, три, год-другой
раз продержит, а потом и возвращает преспокойно родителям.
Вслед за ними пошел также опять и Захаревский: его уж, кажется, на этот
раз интересовало посмотреть, что в ровную или нет станет Вихров тянуть с Кергелем и Живиным, и если в ровную,
так это не очень хорошо!
Ивана в последний
раз толкнуло в воротцах усадебных,
так что он опять чуть не вылетел, и они подъехали к крыльцу.
Катишь почти знала, что она не хороша собой, но она полагала, что у нее бюст был очень хорош, и потому она любила на себя смотреть во весь рост… перед этим трюмо теперь она сняла с себя все платье и, оставшись в одном только белье и корсете, стала примеривать себе на голову цветы, и при этом
так и этак поводила головой, делала глазки, улыбалась, зачем-то поднимала руками грудь свою вверх; затем вдруг вытянулась, как солдат, и, ударив себя по лядвее рукою, начала маршировать перед зеркалом и даже приговаривала при этом: «
Раз, два,
раз, два!» Вообще в ней были некоторые солдатские наклонности.
— Нет, мало!
Такой же худой, как и был. Какой учености, братец, он громадной!
Раз как-то разговорились мы с ним о Ватикане. Он вдруг и говорит, что там в такой-то комнате такой-то образ висит; я сейчас после того, проехавши в город, в училище уездное, там отличное есть описание Рима, достал, смотрю… действительно
такая картина висит!
— Почти что, брат, колачивал;
раз ночью выгнал совсем от себя, и ночевать, говорит, не оставайтесь! Я
так темной ночью и уехал!
— Болезнь ваша, — продолжал тот, откидываясь на задок кресел и протягивая при этом руки и ноги, — есть не что иное, как в высшей степени развитая истерика, но если на ваш организм возложена будет еще
раз обязанность дать жизнь новому существу, то это
так, пожалуй, отзовется на вашу и без того уже пораженную нервную систему, что вы можете помешаться.
Отправив все это в городе на почту, Вихров проехал затем в погребок, который состоял всего из одной только маленькой и грязной комнатки, но тем не менее пользовался большою известностью во всем уезде: не было, я думаю, ни одного чиновника, ни одного помещика, который бы хоть
раз в жизни не пивал в этом погребке, в котором и устроено было все
так, что ничего другого нельзя было делать, как только пить: сидеть можно было только около единственного стола, на котором всегда обыкновенно пили, и съесть чего-нибудь можно было достать
такого, что возбуждает жажду пить, каковы: селедка, икра…
Вихров пошел наверх. Он застал Юлию в красивенькой столовой инженера за столом, завтракающую; она только что приехала и была еще в теплом, дорожном капоте, голова у ней была в папильотках. Нетерпение ее видеть Вихрова
так было велико, что она пренебрегла даже довольно серьезным неудобством — явиться в первый
раз на глаза мужчины растрепанною.
Костюм Офелии Пиколова переменила, по крайней мере,
раз пять и все совещалась об этом с Вихровым; наконец, он ее одел для последнего акта в белое платье, но совершенно без юбок,
так что платье облегало около ее ног, вуаль был едва приколот, а цветы — белые камелии — спускались тоже не совсем в порядке на одну сторону.
Иларион Захаревский, впрочем, с удовольствием обещался приехать на чтение; Виссарион тоже пожелал послушать и на этот вечер нарочно даже остался дома. Здесь я считаю не лишним извиниться перед читателями, что по три и по четыре
раза описываю театры и чтения, производимые моим героем. Но что делать?.. Очень уж в этом сущность его выражалась: как только жизнь хоть немного открывала ему клапан в эту сторону,
так он и кидался туда.
— Видел я, судырь, то: иду я
раз,
так, примерно сказать, мимо колодца нашего, а он ее и бьет тут… отнял от бадьи веревку-то, да с железом-то веревкою-то этою и бьет ее; я даже скрикнул на него: «Что, я говорю, ты, пес эдакий, делаешь!», а он и меня лаять начал… Вздорный мальчишка, скверный, не потаю, батюшка.
— Да
так, ваше благородие, пошутил
раз как-то, — отвечал тот.
— Оттого, что места уж очень дикие и лесные. Вот тут по всей дороге разные бобылки живут, репу сеют, горох, —
так к ним в избушку-то иной
раз медведь заглядывает; ну
так тоже наш же исправник подарил им ружья, вот они и выстрелят
раз — другой в неделю, и поотвалит он от них маленько в лес.
— Сами они николи не ездят и не ходят даже по земле, чтобы никакого и следа человеческого не было видно, — а по пням скачут, с пенька на пенек, а где их нет,
так по сучьям; уцепятся за один сучок, потом за другой, и
так иной
раз с версту идут.
— Ужас, барин, чего-чего уж не передумала! Вы другой
раз, как поедете,
так меня уж лучше вместо лакея возьмите с собой.
— Но сборища в ней все-таки не могли быть дозволены, особенно для единоверцев, — возразил он, — и ваш супруг, я знаю,
раз словил их; но потом, взяв с них по рублю с человека, отпустил.
— Случилось это, — отвечал Живин, встав уже со своего стула и зашагав по балкону… — возвратилась она от братьев, я пришел, разумеется, к ним, чтобы наведаться об тебе; она, знаешь,
так это ласково и любезно приняла меня, что я, разумеется, стал у них часто бывать, а там… слово за слово, ну, и натопленную печь раскалить опять нетрудно, — в сердчишке-то у меня опять прежний пламень вспыхнул, — она тоже, вижу, ничего: приемлет благосклонно разные мои ей заявления; я подумал: «Что, мол,
такое?!» — пришел
раз домой и накатал ей длиннейшее письмо:
так и
так, желаю получить вашу руку и сердце; ну, и получил теперь все оное!
С самого начала своей болезни Вихров не одевался в свое парадное платье и теперь, когда в первый
раз надел фрак и посмотрелся в зеркало,
так даже испугался, до того показался худ и бледен самому себе, а на висках явно виднелись и серебрились седины; слаб он был еще до того, что у него ноги даже дрожали; но, как бы то ни было, на свадьбу он все-таки поехал: его очень интересовало посмотреть, как его встретит и как отнесется к нему Юлия.
Вихров очутился на этот
раз под каким-то обаянием m-lle Катишь. Приехав домой, он сейчас же написал письмо к Абрееву — как об ней,
так и об Кергеле, выразившись о последнем, что «если вашему превосходительству желательно иметь честного чиновника, то отвечаю вам за г-на Кергеля, как за самого себя»; а Катишь он рекомендовал
так: «Девица эта, при весьма некрасивой наружности, самых высоких нравственных качеств».
И Иван садился, но все-таки продолжал держать себя в несколько трусливой позе. Наконец, Вихрову этот подобострастный вид его стал наскучать — и он решился ободрить его, хоть и предчувствовал, что Иван после того сейчас же нос подымет и, пожалуй, опять пьянствовать начнет; но, как бы то ни было, он
раз сказал ему...
— Что
такое у вас? — повторил еще
раз Вихров.
Катишь, немножко уже начинавшая и обижаться
таким молчаливым обращением ее клиента, по обыкновению, чтобы развлечь себя, выходила и садилась на балкон и принималась любоваться окрестными видами; на этот
раз тоже, сидя на балконе и завидев въезжавшую во двор карету, она прищурила глаза, повела несколько своим носом и затем, поправив на себе торопливо белую пелеринку и крест, поспешно вышла на крыльцо, чтобы встретить приехавшую особу.
— Тут не один был Кошка, — отвечал он простодушно, — их, может быть, были сотни, тысячи!.. Что
такое наши солдатики выделывали. — уму невообразимо; иду я
раз около траншеи и вижу, взвод идет с этим покойным моим капитаном с вылазки, слышу — кричит он: «Где Петров?.. Убит Петров?» Никто не знает; только вдруг минут через пять, как из-под земли, является Петров. «Где был?» — «Да я, говорит, ваше высокородие, на место вылазки бегал, трубку там обронил и забыл». А, как это вам покажется?
При этих словах Вихрова (он в первый еще
раз высказал
такое желание) Мари побледнела.
— Я сказала тебе и повторяю еще
раз, — продолжала она спокойным, впрочем, голосом, — что
такой минуты нет!
— И, конечно, получишь его; ты
так этого заслуживаешь… А вы в первый
раз еще в Петербурге? — спросил Вихров Юлию Ардальоновну, чувствуя, что он должен же был о чем-нибудь заговорить с ней.
— Что за глупости
такие! — воскликнул Вихров, в первый еще
раз видевший на опыте, до какой степени модные идеи Петербурга проникли уже и в провинцию.