Неточные совпадения
Года с полтора тому назад, между горничною прислугою прошел слух, что
к полковнику приедет погостить родная сестра его, небогатая помещица, и
привезет с собою
к Павлу братца Сашеньку.
Когда ружье было подано, братец Сашенька тотчас же отвинтил у него замок, смазал маслом, ствол продул, прочистил и,
приведя таким образом смертоносное орудие в порядок, сбегал
к своей бричке и достал там порох и дробь.
Симонов был человек неглупый; но, тем не менее, идя
к Рожественскому попу, всю дорогу думал — какой это табак мог у них расти в деревне. Поручение свое он исполнил очень скоро и чрез какие-нибудь полчаса
привел с собой высокого, стройненького и заметно начинающего франтить, гимназиста; волосы у него были завиты; из-за борта вицмундирчика виднелась бронзовая цепочка; сапоги светло вычищены.
— Их привезли-с лечить
к лекарям… Барышня
к ним из Москвы тоже приехала.
Бедный Еспер Иваныч и того уж не мог сообразить; приезжай
к нему Мари, когда он еще был здоров, он поместил бы ее как птичку райскую, а теперь Анна Гавриловна, когда уже сама сделает что-нибудь, тогда
привезет его в креслах показать ему.
— Здравствуйте, батюшка Михайло Поликарпыч!.. Батюшка наш, Павел Михайлыч, здравствуйте!.. Вот кого бог
привел видеть! — говорила она, отчеканивая каждое слово и подходя
к руке барина и барчика.
— Вероятно… Машу Кривцову, помните, я
к вам
приводила… хорошенькая такая… фрейлиной ее сделали. Она старухе Тучковой как-то внучкой приходится; ну, а у этой ведь три сына под Бородиным были убиты, она и писала государю, просила за внучку; ту и сделали для нее фрейлиной.
— Я
к вам постояльца
привел, — продолжал Неведомов, входя с Павлом в номер хозяйки, который оказался очень пространной комнатой. Часть этой комнаты занимал длинный обеденный стол, с которого не снята еще была белая скатерть, усыпанная хлебными крошками, а другую часть отгораживали ширмы из красного дерева, за которыми Каролина Карловна, должно быть, и лежала в постели.
— Ее обвинили, — отвечал как-то необыкновенно солидно Марьеновский, — и речь генерал-прокурора была, по этому делу, блистательна. Он разбил ее на две части: в первой он доказывает, что m-me Лафарж могла сделать это преступление, — для того он
привел почти всю ее биографию, из которой видно, что она была женщина нрава пылкого, порывистого, решительного; во второй части он говорит, что она хотела сделать это преступление, — и это доказывает он ее нелюбовью
к мужу, ссорами с ним, угрозами…
— Что тебе
к ужину велеть приготовить? — произнес он, стоя посередине комнаты с каким-то растерявшимся взором. — Погоди, постой, я пошлю сейчас в Клецково и оттуда отличнейших фруктов из оранжереи велю тебе
привезти.
— Что пустяки какие, — умрете, да в дугу кто-то начнет гнуть. Все вы вздор какой-то говорите. Позовите лучше Кирьяна
к себе и примите от него бумаги; я его нарочно
привел с собой!
Над героем моим, только что выпорхнувшим на литературную арену, тоже разразилась беда: напечатанная повесть его наделала шуму, другой рассказ его остановили в корректуре и
к кому-то и куда-то отправили; за ним самим, говорят, послан был фельдъегерь, чтобы
привезти его в Петербург.
— Но нас ведь сначала, — продолжала Юлия, — пока вы не написали
к Живину, страшно напугала ваша судьба: вы человека вашего в деревню прислали, тот и рассказывал всем почти, что вы что-то такое в Петербурге про государя, что ли, говорили, — что вас схватили вместе с ним, посадили в острог, — потом, что вас с кандалами на ногах повезли в Сибирь и
привезли потом
к губернатору, и что тот вас на поруки уже
к себе взял.
— Подъехав
к селению, — продолжал ему приказывать Вихров, — ты остановись у околицы, а вы сходите и созовите понятых и
приведите их ко мне, — обратился он
к члену суда.
— Вот-с,
привел, — сказал он, подходя
к Вихрову. — Это вот губернаторский чиновник, — сказал он мужикам.
— Ежели ты не
приведешь меня прямо
к тому месту, где живут бегуны, я тебя в лесу же убью из этого пистолета, — проговорил он ему негромко.
— Я
к вам
привез предписание начальника губернии, — начал тот, вынимая из-за борта мундира бумагу.
Девичники в то время в уездных городках справлялись еще с некоторою торжественностью. Обыкновенно
к невесте съезжались все ее подружки с тем, чтобы повеселиться с ней в последний раз; жених
привозил им конфет, которыми как бы хотел выкупить у них свою невесту. Добродушный и блаженствующий Живин накупил, разумеется, целый воз конфет и, сверх того, еще огромные букеты цветов для невесты и всех ее подруг и вздумал было возложить всю эту ношу на Вихрова, но тот решительно отказался.
«Не заподозрите, бога ради, — писала она далее в своем письме, — чтобы любовь
привела меня
к одру вашего родственника; между нами существует одна только святая и чистая дружба, — очень сожалею, что я не имею портрета, чтобы послать его
к вам, из которого вы увидали бы, как я безобразна и с каким ужасным носом, из чего вы можете убедиться, что все мужчины могут только ко мне пылать дружбою!»
— Ваше превосходительство, — отнесся Кнопов уже
к самому Абрееву, — по случаю приезда моего друга Павла Михайловича Вихрова, который, вероятно, едет в Петербург, я
привез три карикатуры, которые и попрошу его взять с собой и отпечатать там.
— Он мало что актер скверный, — сказал Абреев, — но как и человек, должно быть, наглый. На днях явился ко мне,
привез мне кучу билетов на свой бенефис и требует, чтобы я раздавал их. Я отвечал ему, что не имею на это ни времени, ни желания. Тогда он, пользуясь слабостью Кергеля
к mademoiselle Соколовой, навалил на него эти билеты, — ужасный господин.
— Какого это севастопольца Вихров хотел
привезти на обед? — спросил он, чтобы о чем-нибудь только заговорить с ним и подсаживаясь
к нему.
Неточные совпадения
Молитвы Иисусовой // Не сотворив, уселися // У земского стола, // Налой и крест поставили, //
Привел наш поп, отец Иван //
К присяге понятых.
Искали, искали они князя и чуть-чуть в трех соснах не заблудилися, да, спасибо, случился тут пошехонец-слепород, который эти три сосны как свои пять пальцев знал. Он вывел их на торную дорогу и
привел прямо
к князю на двор.
И вот вожделенная минута наступила. В одно прекрасное утро, созвавши будочников, он
привел их
к берегу реки, отмерил шагами пространство, указал глазами на течение и ясным голосом произнес:
Еще во времена Бородавкина летописец упоминает о некотором Ионке Козыре, который, после продолжительных странствий по теплым морям и кисельным берегам, возвратился в родной город и
привез с собой собственного сочинения книгу под названием:"Письма
к другу о водворении на земле добродетели". Но так как биография этого Ионки составляет драгоценный материал для истории русского либерализма, то читатель, конечно, не посетует, если она будет рассказана здесь с некоторыми подробностями.
— Одного
привез, водой отлил, — проговорил ездивший за ним помещик, подходя
к Свияжскому. — Ничего, годится.