Аналогия

Анало́гия (др.-греч. ἀναλογία «пропорция, соответствие, соразмерность») — подобие, равенство отношений; сходство предметов, явлений, процессов, величин и т. п. в каких-либо свойствах, а также познание путём сравнения, например:

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Еще одним из общелогических методов является аналогия – на основе сходства объектов по какому-то признаку или ряду их заключают о сходстве в них других признаков. Так, после установления, что свету присущи интерференция и дифракция, выявленные ранее у звука (обладающего волновой природой), было сделано предположение о волновой природе и света (ранее обнаруживающего корпускулярные свойства). По аналогии устанавливалась принадлежность тех или иных элементов к металлам, проводникам и так далее. Умозаключения по аналогии составляют гносеологическую основу моделирования – изучения объекта путем создания и исследования его копии, замещающей оригинал с точки зрения интересующих нас сторон. Модели могут быть материальными (модель самолетов в аэродинамической трубе) и мысленными (модель атома, модель сознания).

В. Г. Торосян, Концепции современного естествознания

В основании этого метода лежат приемы абстрагирования, аналогии. Модель (от лат. – «мера, образец, норма») – аналог определенного фрагмента реальности, порождения человеческой культуры, т. е. оригинала модели, заменяющий оригинал в познании и практике. Моделирование используется для хранения и расширения знания об оригинале, конструирования оригинала, преобразования и управления им. При этом необходимо, чтобы между моделью и оригиналом существовало сходство. По характеру моделей выделяют материальное (предметное) моделирование и идеальное, выраженное в знаковой форме.

Юлия Пушнова, Культурология. Учебное пособие для вузов, 2009

Новый конструкт был описан в соответствии с принципом структурно-функциональной аналогии. Исходя из этого, архитектоника когнитивной сферы включает структуры, которые обеспечивают возможность представления многомерных образов, моделей в мысленном пространстве, однако знание о структурах не объясняет механизмы их формирования. Анализ динамических аспектов когнитивной деятельности дает некоторое представление о том, каким образом осуществляется многомерное отображение задачи в мысленном плане, но не объясняет связи между структурами (элементами системы). Однако, согласно Дружинину, именно динамическая модель интеллекта обеспечила выход на модель когнитивного ресурса. Данные исследований (Eysenck, 1986; Neubauer, Bauer, Höller, 1992; Neubauer et al., 1997), в которых изучалось соотношение скорости психических процессов, ВР выбора и психометрического интеллекта, явились основанием для рассмотрения этих характеристик в качестве операциональных дескрипторов когнитивного ресурса. На этапе формирования представлений о новом конструкте было предложено следующее определение, согласно которому когнитивный ресурс можно рассматривать как мощность множества[3] связанных когнитивных элементов, которое субъект активно использует в процессе решения задачи для реконструкции ее модели в мысленном плане. Когнитивный элемент рассматривается как минимальная единица когнитивной структуры. Предполагается, что совокупность «активных» и «свободных» когнитивных элементов характеризует мощность когнитивного ресурса и проявляется в интеллектуальной продуктивности, в частности, в предельных показателях внимания, памяти, решения разного типа задач и т. д. На этом этапе исследования общепсихологический статус когнитивного ресурса как теоретического конструкта только постулировался. Рассматривая общий интеллект как «ресурс», характеризующий когнитивные возможности индивида, Дружинин предположил, что диапазон интеллектуальной продуктивности ограничен «верхним пределом» достижений, иными словами, отдельные когнитивные способности имеют предельные значения.

Анатолий Воронин, Когнитивный ресурс. Структура, динамика, развитие, 2016

7. Структурное сравнение – сравнение некоторых отдельных элементов или форм культуры соответствующих им в развитии форм социальной структуры. Структурный анализ часто используется в структурализме как сравнение знаковых систем и культурных текстов с целью выявления в их многообразии структурного единства на основе универсальных правил образования символических объектов. Часто сравнение направлено на поиск сходных черт в некоторых выразительных средствах, в транслируемой информации, в отношении человека на определенные коммуникативные ситуации. Так Леви-Стросс анализировал в традиционных обществах тотемизм, ритуалы, мифы, термины, употребляемые родственниками и т. п., стремясь выявить в них повторяющиеся, устойчивые элементы. В результате своего исследования он пришел к заключению, что, универсальным для человека любой «культуры является «сверхрационализм» как идея гармонии чувственного и рационального начал, утраченной в деятельности современного человека. Фуко, анализируя формы функционирования «языков» науки в эпоху Возрождения, период классического рационализма и современное время, пришел к универсалии отношения «власть-знание» любых социальных отношений. Лакан, исследуя аналогии в структурах бессознательного и языка, находит в них повторяющиеся элементы и зависимости. Р. Барт усматривал в «письме» универсальную «социологию».

Е. П. Борзова, Сравнительная культурология. Том 1, 2013

Определенную параллель можно провести между понятиями «элементы» и «структура», с одной стороны, и философскими категориями «содержание» и «форма» – с другой. Философские категории «форма» и «содержание», используемые в рамках материалистической диалектики, служат для выявления внутренних источников единства, целостности и развития материальных объектов. Под содержанием понимается совокупность тех элементов и процессов, которые составляют основу объектов и обусловливают существование, развитие и смену их форм. Категория формы выражает внутреннюю связь и способ организации, взаимодействия элементов и процессов явления как между собой, так и с внешней средой. Несмотря на очевидную аналогию между рассматриваемыми системными понятиями и философскими категориями, их отождествление представляется некорректным с точки зрения научной методологии. Отличительной чертой философских категорий является возможность формулирования с их помощью той или иной универсальной закономерности. С помощью категорий содержания и формы формулируется известная диалектическая закономерность, согласно которой содержание определяет форму. Через понятия «элементы» и «структура» какую-либо закономерность сформулировать нельзя, однозначная зависимость между структурой и элементами в рамках системного подхода не постулируется.

А. В. Кузьменко, Предмет трудового права России, 2005

Общенаучная группа методов, применяемая в различных отраслях научного знания, напрямую не связана с отдельным конкретным видом исследовательской работы и характером исследуемого объекта. В нее входят две подгруппы познавательных средств: логико-эвристических и философско-аксиологических. К логико-эвристическим общенаучным методам относятся такие исследовательские приемы, как анализ и синтез, абстрагирование, обобщение, индукция и дедукция, моделирование, классификация и типологизация предметов и фактов, сравнение и аналогия, дескриптивно-конкретное описание и абстрактно-объяснительная интерпретация и т. д. Что касается второй подгруппы, то в нее входят такие познавательные средства, которые непосредственно связаны с философско-мировоззренческими принципами и опираются на оценочно-аксиологические критерии. Так, социолог в своей работе может быть сориентирован на методологические принципы диалектики, системного подхода, структурного функционализма, бихевиоризма. Общенаучные философско-аксиологические познавательные средства лежат в основе концептуальных (познавательных) подходов, которые играют важную роль в формировании научных парадигм. Входящие в эту группу познавательные приемы используются в основном в социально-гуманитарных дисциплинах. К ним относятся такие известные методы, как сравнительный, или компаративный (диахронный и синхронный), ценностно-нормативный.

Коллектив авторов, Социология. Учебное пособие, 2014

Аналогия – (от гр. analogia – «сходство, соответствие») представляет собой сходство, подобие предметов (явлений) в каких—либо свойствах, признаках, отношениях. Это такой метод познания, при котором свойства с известного явления или процесса переносятся на неизвестные. При этом используются достижения различных наук. Например, в экономике распространено сравнение денежного обращения с кровообращением в человеческом организме.

А. С. Корчагина, Экономическая теория (для студентов неэкономических специальностей). Шпаргалка, -1

Характерная для классической науки абсолютизация естественнонаучного идеала рациональности с его стремлением свести (редуцировать) многообразие реального бытия к конечному числу наиболее общих законов, фиксирующих повторяющиеся связи между явлениями, нашла свое выражение в экспансии естественнонаучных методов в общественные науки и формировании в них номотетической традиции. Механистическая методология классического естествознания рассматривалась как универсальная научная методология, пригодная для объяснения не только природы, но и человека и общества. Возникновение и дисциплинарная организация в XIX в. таких социально-гуманитарных наук, как социология и психология, были связаны с ориентацией на естественнонаучный идеал рациональности, т. е. со стремлением к объяснению социально-гуманитарной реальности по аналогии с природной, путем усмотрения в ней причинно-следственных связей, фиксируемых в законах. Примером тому, в частности, может служить марксистская интерпретация истории, которая пыталась увидеть в историческом процессе действие универсальных законов и рассмотреть историю в виде жестко детерминированной, инвариантной причинно-следственной связи событий.

Е. В. Тимошина, Общая теория права. Учебник, 2017

Особенно отчетливо несовместимость разных стратегий (методов) построения картины мира у Спинозы проявляется в тех случаях, которые демонстрируют неприложимость натуралистического инструментария к метафизической стратификации всего сущего. Другими словами, усвоенные онтологией Спинозы реликты платонизма, то есть разделения реальности на две качественно различающиеся сферы – истинно сущего бытия и профанической реальности – разрушают тождество бытия, необходимое для актуализации названных выше Спинозой универсальных и единых «правил и законов Природы». Они лишают натуралистическую идею ее базисных принципов – аналогии бытия, тождества или однородности оперативного пространства. То есть в этом случае платонизм Спинозы вступает в противоречие с пропагандируемым им геометрическим методом (банальное напоминание о том, что и сам Платон весьма почитал геометрию и соответствующим образом анонсировал эту свою приверженность, мало что здесь объясняет).

А. Г. Гаджикурбанов, Этика Спинозы как метафизика морали, 2014

Работы М. Эйгена семидесятых годов и его последователей уже наметили определенные пути их математического моделирования. Что же касается механизмов обратной связи обоих типов, которые присущи всему живому, то их возникновение и сегодня остается тайной за семью печатями. Это такое изобретение природы, для которого у нас нет пока никаких аналогий. Мы еще очень далеки от того, чтобы представить себе модель процесса, который мог бы привести к возникновению какого-либо из механизмов подобного типа. Следуя терминологии В. И. Вернадского, факт существования сложных механизмов обратных связей следовало бы назвать главным «эмпирическим обобщением» в той науке, которая занимается изучением развития Земли и жизни на Земле. В процессе естественной эволюции планеты на ней возникли живые структуры, обладающие механизмами обратной связи, – это мы можем только констатировать.

Н. Н. Моисеев, Человек и ноосфера, 1990

Если отвлечься от конкретных грамматических форм выражения субъекта и предиката (не только от именной формы первого и глагольности второго, что требуется Ивановым для мифа, но и от любых других предоставляемых языком форм заполнения этих позиций, включая обратные), то есть если брать позиции субъекта и предиката в их абстрактном, «чистом» от конкретики языка виде, то оказывается, что полная взаимообратимость этих позиций не просто «возможна» в рамках ивановской позиции, но составляет внутренний смысл предполагаемого Ивановым особого символического использования самого предикативного акта. Такая взаимообратимость может даже толковаться в определенном смысле как фундаментальный метафизический принцип Иванова. Это следует, в частности, из его одновременно базовой метафизической идеи и базового же примера «пра-мифа»: «Бог – жертва» и «Жертва – бог». Здесь явно напрашивается не менее явно рискованная параллель с одним из ивановских толкований другой его максимально маркированной идеи – идеи об Имени Бога «Аз-Есмь» как о скрытом символическом тождественном суждении, содержащем в себе взаимообращаемую двоицу: «Аз есмь Бытие» и «Бытие есть Аз» (из авторских примечаний к мелопее «Человек» – 3, 742). Мы используем здесь это сложнейшее место ивановских текстов лишь в качестве косвенной аналогии для подтверждения принципиального принятия Ивановым интересующей нас частной идеи о возможности и специально символическом смысле принципа лингвистической взаимообратимости синтаксических позиций субъекта и предиката.

Людмила Гоготишвили, Непрямое говорение, 2006

Модель персональных изменений позволяет понять прогресс компетенции человека от младенчества до смерти. Персональные изменения как стадиальный процесс имеют описательные и теоретические характеристики. Описательные характеристики развития являются аналогией возраста и дают типичную картину развития ребенка в разных возрастах: 1, 2, 3 года, 15, 20 лет и т. п. Теоретические характеристики, предполагающие понимание закономерностей развития, позволяют анализировать стабильные и переходные периоды стадиального процесса, качественные изменения структур и функций – собственно развитие.

Коллектив авторов, Принцип развития в современной психологии, 2016

Вторая парадигма исходит из допущения, что возможна аналогия между восприятием индивидов и социальных образований как действующих агентов. Эта парадигма восходит к исследованиям так называемой «Теории психического» (Theory of Mind), т. е. обыденной теории, которой пользуются индивиды для объяснения действий другого в терминах его желаний, мыслей, убеждений и эмоций [21, 853]. В конечном счете, усилия представителей этой парадигмы направлены на проверку предположения о том, что индивиды воспринимают социальные образования в качестве агентов и объясняют их интенциональные действия соответствующим образом [42, 34].

Коллектив авторов, Обыденное и научное знание об обществе: взаимовлияния и реконфигурации, 2015

Подчеркнем, что в такой трактовке проявляется прямая аналогия с тем понятием отбора, которое используется в биологии. Отбор, следуя своим объективным законам, совершает природа, а разум лишь фиксирует этот факт, отражая с той или иной степенью точности ту реальность, которая «есть на самом деле». В XVIII в. этот факт сделался достоянием механики: было установлено, что реальные движения из множества виртуальных отбираются с помощью законов Ньютона, которые являются простейшими принципами отбора.

Н. Н. Моисеев, Алгоритмы развития, 1987

Взаимное функционирование психологических механизмов как реализация активности субъекта позволяет понять природу этого процесса, представить его в неделимости на отдельные топологии с фиксированной хронологией (прошлое, настоящее, будущее). Описанные механизмы относятся к разным составляющим активности субъекта, отражая в своем единстве мотивационные, эмоциональные, когнитивные и коммуникативные процессы. Специфичность этих процессов относительно ретроспективы и перспективы не исключает возможности их взаимопересечения и взаимообусловливания. Такое взаимодействие проявляется в том, что эмоциональная переоценка эпизодов личной истории может стать причиной формирования новых предпочтений относительно перспективных вариантов этой истории, и, наоборот, изменение субъективной ценности ожидаемых достижений способно повлиять на интерес к прожитому и вызвать эмоциональные переживания, сопутствующие процессу ретросказания. Аналогичным образом антиципация, которая проявляется, например, в форме целеполагания, инициирует воспоминания об идентичных планах в прошлом, активизирует поиск причин их неудачного воплощения, который, в свою очередь, опосредствует процесс антиципации. Эти аналогии позволяют нам сделать вывод о том, что активность субъекта, представленная в ретроспективе и перспективе жизни, непрерывна и определяется двумя базовыми особенностями – своей обратимостью и внутренней связанностью, т. е. возможностью проживания разных эпизодов личной истории – истории длинною в жизнь, между которыми существует «смысловая перекрестная связь» (К. Юнг). Выходя за пределы актуального времени, охватывая в своем единстве ретроспективу и перспективу жизни, активность способна нарушать ее границы, находя продолжение в продуктах своего жизнетворчества.

А. К. Рубченко, Психологическая сепарация: подходы, проблемы, механизмы, 2015

С точки зрения Дамиша, к живописному языку вполне применима соссюровская схема языка как совокупности бесчисленных вариаций ограниченного количества элементов. Для истолкования языка произведения искусства в его отличии от общекультурного набора значений Дамиш прибегает к представлению о поэтическом языке, развиваемому, в частности, Юлией Кристевой[104], на которую автор и ссылается. Произведение искусства может быть понято как отклонение от нормального языка форм по аналогии с тем, как поэтическая речь отличается от разговорной. В связи с этим возникает и особая интерпретация изобразительного знака как семиотического образования.

Е. А. Кондратьев, Художественная деталь и целое: структурные и исторические вариации, 2010

Понимание в науке, по его мнению, задается, с одной стороны, соответствием «матрицам» (стандартам) понимания, принятым в научном сообществе в данный исторический период, с другой – проблемными ситуациями и прецедентами, выступающими основой «улучшения понимания». Стандарты понимания изменяются в ходе «концептуального отбора» нововведений. Поэтому научная рациональность не определяется логическими нормами, а скорее должна рассматриваться по аналогии с прецедентным правом в юриспруденции. Установление рациональности тех или иных инициатив представляет, скорее, своего рода «судебную процедуру», а не формальнологический анализ.

С. С. Антюшин, История и философия науки. Учебное пособие для аспирантов юридических специальностей, 2013

Как и у Рассела, простейшие объекты Витгенштейна соединяются в атомарные факты, однако и здесь есть важное различие. Определяя атомарные факты как конфигурации объектов, Витгенштейн проводит аналогию между ними и цепью (2.03): подобно тому, как звенья цепи соединены вместе благодаря их взаимному расположению по отношению друг к другу, так и объекты не нуждаются в определенном онтологическом «клее» для соединения их в атомарный факт. Тем самым Витгенштейн отвергает представление Рассела об отношениях как онтологических атомах, выполняющих роль сцепления других онтологических атомов в комплексы, поэтому в его онтологии допускаются только индивидуальные объекты и нет места универсалиям. Поскольку в природе витгенштейновского онтологического атома уже заключено его вхождение в атомарный факт, это означает, что, с одной стороны, объект самостоятелен, ибо может существовать во всех возможных положениях вещей, но, с другой стороны, «эта форма самостоятельности является формой связи с атомарным фактом, формой зависимости» (2.0122). Поэтому Витгенштейн определяет мир как «совокупность фактов, а не предметов» (1.1).

Л. Б. Макеева, Язык, онтология и реализм, 2011

Нужно отметить, что если бы архитектура человека была построена на какой-либо другой базовой формуле и воспроизводилась бы, например, по 24-м итерациям, как в рунической системе, то методы описания такого фрактала отличались, хотя аналогии между такими системами возможны. Поэтому, руническая и сефиротическая традиции отличаются, но обладают точками сопряжения.

Константин Добрев, ТАРО Иерофанта. Архитектура человека по системе ТАРО, 2016

Объяснить это можно, если обратиться к культурно-исторической теории Л. С. Выготского как методологической основе исследования ИСС. По аналогии с познавательными ВПФ как альтернативой естественно развивающимся функциям были выделены два вида ИСС: «высшие» и «низшие» [3]. Первый вид – культурно-исторически обусловленные, «высшие» формы ИСС. Культура обусловливает (а иногда, как в традиционных сообществах, жестко задает) модели (образцы) данных состояний. Модель измененного состояния сознания определяет структуру данного состояния, его содержание, функции, специфические характеристики, способы его индукции и регуляции (самим человеком или социумом), признаки, по которым человек может опознать данное состояние, его значение для человека, отношение человека к полученному в этом состоянии опыту, формы поведения в измененном состоянии, динамику его протекания и т. д. [2]. Второй вид ИСС – естественно развивающиеся, «низшие», «натуральные» состояния – представляют собой нецеленаправленные, случайные изменения состояния сознания, наступающие в результате дезорганизации «обычного» состояния сознания и характеризующиеся хаосом, отсутствием структуры психической жизни, что может быть связано с полным отсутствием опыта переживания ИСС – как культурного, так и индивидуального (в «высших» ИСС, даже если это состояние переживается впервые, опыт есть; он поступает к человеку из культуры). Культурно-исторический подход к изучению ИСС задает огромную проблемную область, связанную с исследованиями культурно-исторической обусловленности ИСС (рассмотрению исследований данного направления посвящена хрестоматия «Измененные состояния сознания и культура» [7]).

Коллектив авторов, Измененные состояния сознания. Хрестоматия, 2012

То, что сказано выше, входит в определение самих понятий. И это надо помнить при рассмотрении социальных объектов. Игнорирование имеющего здесь место различия ориентации внимания является широко распространенной логической ошибкой и умышленным идеологическим приемом запутывания проблем. Обычно берут социальное явление как индивидуальное, т. е. как неповторимое, и подгоняют его под какую-то (подходящую) общую схему, т. е. переключают внимание на признаки, присущие множествам объектов. В результате сущность явления, связанная именно с его индивидуальностью, испаряется, ее затемняют общими разговорами. Таким путем, например, создали идеологически ложную картину сталинизма, рассматривая его с точки зрения его сходства с гитлеризмом, создали идеологически ложную картину социально-политической системы посткоммунистической России, рассматривая ее по аналогии с некоторыми признаками западных стран.

А. А. Зиновьев, На пути к сверхобществу, 2008

Поскольку мы имеем дело со вложенными циклами, реализуемыми на разных уровнях, наибольший вклад в наблюдаемую картину вносят ППМ более высокого уровня. При циклическом повторении этапов развития с одинаковой ППМ, неизбежно обнаруживается их качественное сходство. Более того, такого рода синхронистические аналогии можно проследить между индивидуальным развитием и соответствующими периодами социальной и культурной истории обществ.

Д. В. Михалевский, Пространство и Бытие. Сборник статей, 2017

ИКОНОЛОГИЯ – возникла из иконографии. В начале ХХ века развитие археологии, потребность в точной атрибуции, систематизации коллекций, написание научных каталогов, интенсивное развитие медиевистики – нуждалось в точных научных методах анализа искусства, точном описании содержания художественных произведений, определения тем и образов, их классификации. В это время иконография стала выделяться в самостоятельную, хотя и вспомогательную научную дисциплину в рамках истории искусства. Более глубокий анализ, связанный с интерпретацией полученных данных, заставил исследователей строить более аргументированные суждения, связанные с аналогиями из разных форм искусства, религии, философии, истории, литературы и частной жизни. Так возник иконологический метод, наиболее полно представленный в работах Э. Панофского и непосредственно связанный с семиотикой. Предшественниками иконологического метода можно считать Ипполита Тэна, известного искусствоведа, привлекавшего в анализ произведений искусства историческую и культурную ситуацию эпохи, и Макса Дворжака, маститого ученого, который, опираясь на формальный анализ, стремился поставить анализируемое произведение в определенный исторический контекст, связывая его с философскими и религиозными тенденциями времени. Метод этот получил свое непосредственное название в лекции Аби Варбурга (друга и соавтора Э. Панофского), прочитанной в Риме в октябре 1912 года перед аудиторией X Международного конгресса истории искусств и посвященной анализу цикла фресок в Палаццо Скифанойя в Ферраре. Именно тогда Аби Варбург назвал используемый им метод изучения космологического содержания зодиакальных изображений анализируемого цикла «иконологическим анализом». Часто этот метод справедливо называют не методом искусствознания (Kunstwissenschaft), а методом культурологии (Kulturwissenschaft). Этот метод стал методологической основой научной деятельности Э. Панофского. Но содержанием его метода и конечными целями исследований Э. Панофского стала философия «символических форм» Эрнста Кассирера.

С. Т. Махлина, Лекции по семиотике культуры и лингвистике, 2010

Наиболее близким понятию схемы является понятие установки в теории Узнадзе (Узнадзе, 1961) – это готовность субъекта к совершению определенного действия или к реагированию в определенном направлении. Так же как и схема, установка возникает при столкновении потребности субъекта и объективной ситуации, в которой происходит удовлетворение потребности. Безусловно, понятие установки является более узким, чем понятие схемы. Узнадзе рассматривает установку исключительно в рамках какой-либо деятельности, как правило, в искусственно созданных условиях, в то время как схема является частью перцептивного цикла в целом и затрагивает все познавательные процессы и эмоциональную сферу. При этом четкие аналогии в процессах формирования установок (по Узнадзе) и схем и убеждений, безусловно, прослеживаются: в экспериментах Узнадзе было показано, что установка фиксируется в процессе многократного повторения опыта. Аналогичным образом формируются схемы и убеждения на протяжении личной истории индивида: многократное повторение однотипных ситуаций формирует то или иное убеждение. Например, при наличии постоянной поддержки со стороны близких в повторяющихся ситуациях фрустрации каких-либо потребностей у индивида формируется базисное убеждение, что окружающим людям можно доверять и они в любое время готовы прийти на помощь.

М. А. Падун, Психическая травма и картина мира. Теория, эмпирия, практика, 2012

Аналогия кванта и смысла – не случайная метафора и даже не вполне метафора. Если квант, как его принято трактовать, вид дискретной частицы приобретает только в поле измерения и под действием сознания наблюдателя, опосредованным через прибор, то и смысл, изначально существуя в модусе интенции, направленности сгустка энергии, лишь под воздействием психической концентрации (в пределе, рефлексии) относительно статичные, дискретные формы обретает в семантике. При этом неразрывный поток возможных смысловых потенций «притормаживается» и замыкается в границах значения, тем самым превращаясь в относительно автономную дискретную структуру (механизм этого процесса будет показан в гл. 4).

А. А. Пелипенко, Избранные работы по теории культуры, 2014

Под эмпирическим уровнем познания подразумевается экспериментальное получение фактического материала. К эмпирическому познанию относятся чувственно-наглядные методы и способы познания (систематическое наблюдение, сравнение, аналогия и др.), которые приносят множество фактов, требующих обработки и систематизации (обобщения). На этапе эмпирического познания факты регистрируются, детально описываются и систематизируются. Для получения фактов производятся эксперименты с использованием регистрирующих приборов.

И. Ю. Богданова, Концепции современного естествознания. Шпаргалки, 2010

Основное понятие синергетики − определение структуры как состояния, возникающего в результате многовариантного и неоднозначного поведения таких многоэлементных структур или многофакторных сред, которые не деградируют к стандартному для замкнутых систем усреднению термодинамического типа, а развиваются вследствие открытости, притока энергии извне, нелинейности внутренних процессов, появления особых режимов с обострением и наличия более одного устойчивого состояния. В обозначенных системах неприменимы ни второе начало термодинамики, ни теорема Пригожина о минимуме скорости производства энтропии, что может привести к образованию новых структур и систем, в том числе и более сложных, чем исходные. В отдельных случаях образование новых структур имеет регулярный, волновой характер, и тогда они называются автоволновыми процессами (по аналогии с автоколебаниями).

В. Н. Иванов, История и философия науки. Материалы к курсу лекций, 2016

Заметим, что неизбежность такого поворота предвидел Г. Риккерт, анализируя ограниченность методов естественно-научного познания своего времени. Но само по себе признание необходимости включения аксиологических факторов в процесс познания не отвечает на главные вопросы: как это сделать, не нарушая логики субъект-объектных отношений? с какими ценностями соотносить объект исследования? какой должна быть процедура отнесения и др.? Для социологии (всей социогуманитарной науки), где все изучаемые объекты «человекоразмерны», поиск ответов на эти вопросы имеет фундаментальное значение, поскольку именно этим определяется специфика социологического познания, сходство и/или различие методов, допустимость аналогии, правомерность использования терминов естествознания для анализа человеческого поведения, явлений культуры, социальной жизни. Безусловно, все это предполагает философскую рефлексию, проникновение в суть разногласий и споров по гносеологическим вопросам. Неслучайно Э. Дюркгейм – философ по образованию, но выступавший за отделение социологии от философии – признавался: «Отойдя от философии, я стремлюсь к тому, чтобы к ней вернуться, вернее, я все время возвращался к ней самой природой вопросов, с которыми сталкивался на своем пути»[163]. Речь идет о тех вопросах, которые автор рассматривал в работе «Метод социологии», т. е. о методологических основаниях социологического познания и определения статуса социологии как самостоятельной науки.

С. А. Шавель, Общественная миссия социологии, 2010

Представления об Э. и. с самого начала разрабатывались на основе эмпирических исследований. Наряду с разработкой методических приемов для уточнения факторов интеллекта велся поиск методических средств для измерения их выраженности у отдельных лиц. В 1985 г. Р. Бар-Он предложил тест-опросник для измерения эмоциональной и социальной компетентности и, по аналогии с коэффициентом интеллекта IQ, ввел понятие коэффициент эмоциональности – EQ. Многочисленные др. методы определения EQ основываются на ответах исследуемых лиц (реже – на экспертных оценках) и обычно позволяют определить как общий EQ, так и отдельные выделяемые авторами его составляющие. Напр., известный тест Э. и. Мейер – Сэловей – Карузо (MSCEIT) ответы испытуемых на 141 вопрос распределяет по 4 шкалам: распознавание эмоций, помощь мышлению, понимание эмоций, управление эмоциями. Проведено много исследований, показавших, что уровень развития Э. и. человека коррелирует с качеством выполнения им ряда в большей степени практических видов деятельности. Установлено, напр., что показатели труда выше у работников, к-рые имеют более высокий показатель социального интеллекта и EQ; что низкий уровень этого показателя у управляющего персонала высшего и среднего звена является сигналом возможной неудачной карьеры; что лучших результатов добиваются управляющие и лидеры с выраженной эмоциональной компетентностью и т. п. Обобщенный вывод из такого рода исследований образно выражает рекламный слоган: «Благодаря IQ вы устраиваетесь на работу, а благодаря EQ – делаете карьеру».

Коллектив авторов, Психология общения. Энциклопедический словарь, 2011

С одной стороны, возможное применительно к психологии субъекта, его общению, деятельности, поведению, характеризуется теми границами, ориентирами, векторами субъектного развития, которые ему обозначают извне: воздействующий на него человек, экспериментатор, социальная общность (микрогруппа, субкультура и т. д.). Это то, что по аналогии с должным известно и чего может достигнуть подвергаемый прямому или косвенному воздействию человек в своем интеллектуально-деятельностном, коммуникативном, эмоциональном, волевом, духовном развитии. С другой стороны, категория «возможное» обозначает наше знание о человеке, его возможных достижениях и отклонениях от принятого, общественно одобряемого. Это то, что на сегодня не сознается в силу ограниченности привычного представления о человеке и его возможностях во всех вышеуказанных направлениях, но что может неожиданно обрести статус действительного. Отсюда понятно, например, направление поисковой деятельности В. В. Давыдова последних лет [88]: стремясь раздвинуть границы действительного в развитии ребенка, он стимулирует его поисковую активность не в логически упорядоченном (мыслительном), а в иррациональном направлении – эмоциональном, интуитивном и фантазийном. Именно фантазии, опирающиеся на индивидуально-неповторимое восприятие, сознание мира, помноженные на интуицию и неожиданные ассоциации, служат условием преодоления логически выстроенных границ, т. е. когнитивно представляемого «должного».

П. Н. Устин, Добро и зло в этической психологии личности, 2008

Сами понятия, соответствующие этим характеристикам, имеют антропоморфное происхождение. Посредством аналогии они в буквальном смысле переносятся с межличностных контактов на отношения с участием общественных образований, а в переносном смысле употребляться применительно к информации, функционирующей в биологических и неживых системах.

Е. А. Зверева, Правовой режим информации в отношениях с участием субъектов предпринимательской деятельности, 2008

• входит составной частью в логически связанную систему понятий и терминов (например, наука о качестве – квалиномия; смежная с ней дисциплина, занимающаяся измерением и оценкой качества, – квалиметрия (существует аналогия с некоторыми другими науками: экономика – эконометрия; биология – биометрия; психология – психометрия и т. п.)).

Коллектив авторов, Управление качеством, 2008

Можно, конечно, задаться вопросом, почему сразу в этой статье С. Л. Рубинштейн не доказал объективность – онтологическую специфику сознания, а ограничился интерпретацией действительности как предметности, предметной опосредованности сознания? Несомненно, в силу того, что в существующем психологическом мировоззрении того времени сознание представлялось сугубо субъективным и доступным познанию только путем интроспекции. Сразу отвергнуть этот тезис значило бы прервать историческую связь с предшествующим развитием психологии, «с порога» отвергнуть ее, что было невозможно без постепенно накапливаемых доказательств: сознание, психика проявляются в деятельности (интерпретируемой уже как реальная, т. е. онтологическая, объективная) и формируются в ней (путем не только теоретических, но и эмпирических доказательств), сознанию принадлежит активная, т. е. реальная онтологическая роль регулятора деятельности[22], что сознание, психическое родственно всему бытию материального мира, имея собственную внутреннюю (онтологическую) сущность, реально участвующую во взаимодействии человека с миром (в качестве доказательства проводится аналогия с взаимодействием любых физических тел). Crescendo в этом доказательстве и было философское положение («Человек и мир») о принадлежности сознания человеку как его онтологически специфической идеальной способности[23].

А. Н. Славская, Основы психологии С. Л. Рубинштейна. Философское обоснование развития, 2015

Если проводить аналогию с человеком, то наш разум одновременно накапливает и хранит данные, комплексно решает и логические, и вычислительные, и логико-вычислительные задачи. Миварный подход позволяет в едином формализме проводить и эволюционное накопление данных в миварном информационном пространстве, и выполнять совмещенную логико-вычислительную обработку в миварных логических сетях.

О. О. Варламов, Мивар: Линейный логический вывод, -1

Напомним, что к общенаучным методам относят: сравнение; аналогию; обобщение; абстрагирование; конкретизацию; индукцию; дедукцию; синтез; анализ. Среди методов науки, например геометрии, рассматривают следующие: аксиоматический; геометрических построений; координатный; векторный; площадей; объёмов; дополнительных построений; построение математической модели и др.

М. С. Мирзоев, Актуальные проблемы обучения математике и информатике в школе и педагогическом вузе, 2017

Раскрывая различие социальной и органической целостности, Л. А. Тихомиров проявляет себя решительным оппонентом организмического подхода в интерпретации природы социальной реальности, подчеркивает неправомерность, абсурдность любых органицистских аналогий в определении специфики социальной взаимосвязи, настаивая на теоретическом банкротстве органической школы в социологии. В своей работе он подчеркивает несостоятельность органицистских спекуляций французского философа и социолога Огюста Конта, поместившего общественность в категорию биологических явлений высшего порядка, критикует его социально-философские представления о человечестве как некотором бессмертном коллективном существе, указывает на противоречие религии человечества с данными социологической науки. В контексте поляризации двух философских, метасоциологических установок – объективистской, биоорганической и субъективистской, психологической (являющихся наиболее содержательным критерием классификации европейской социологической мысли конца XIX – начала XX века и воплощенных в альтернативных трактовках социального бытия – социологическом реализме и номинализме), – Л. А. Тихомиров занимает четкую субъективистско-номиналистическую позицию, заключающуюся в отрицании реального онтологического статуса автономной от личного бытия социальной целостности, признании ее номинального, фиктивного онтологического значения как вторичной, производной реальности, неизменно последующей психическому бытию субъекта.

С. В. Посадский, Лев Александрович Тихомиров: философско-культурологические искания, 2009

Следует указать на аналогии между биологией и физикой при их движении к исследованию все более глубоких элементарных уровней онтологии материи. Так, в физике открытие новых элементарных частиц сопровождалось ожиданием, что вскоре удастся выявить элементарные кирпичики материи. Одним из «кандидатов» на эту роль считали бозон, существование которого недавно подтверждено экспериментально. В генетике после расшифровки генетического триплетного кода геномной ДНК многие стали считать, что остался один шаг до искусственной модификации ДНК геномов живых организмов. Однако полное секвенирование геномов модельных организмов и человека показало, что только 1,5–2,0 % последовательностей геномной ДНК являются кодирующими. При этом почти половина генов, выявленных при помощи компьютерного анализа из последовательностей нуклеотидов геномной ДНК человека, оказались с неизвестными функциями. Процесс перебора последовательностей ДНК секвенированных видовых геномов стали сравнивать с добычей полезной руды из массы пустой породы. Эти последовательности даже стали называть мусорными, хотя теперь и обнаружилась их роль в регуляции процесса развития организмов и их эволюции.

Коллектив авторов, Философские проблемы междисциплинарного синтеза, 2015

С нашей точки зрения, существует вполне логичное обоснование таких провалов и ограничений в области ИИ. Главная причина в том, что не решаются реальные задачи, а делаются попытки приспособить уже известные "игрушечные" методы к разным предметным областям. Проблема естественного языка объективно является сложной, более того, вполне возможно, что его вообще нельзя формализовать, и надо использовать принципиально другие подходы. Вместо этого постоянно делаются попытки формализовать естественный язык, которые порождают в ограниченных контекстах узкоспециализированные описания некоторых предметных областей. Здесь будет уместно привести аналогию с животными: многие люди ошибочно считают, что собаки понимают человеческий язык… Есть даже шутка про студентов на экзаменах, которые все понимают, но сказать, как и собаки, не могут. Конечно же, дрессированные собаки выполняют множество команд своего хозяина, но… Дальше и начинается самое интересное. Ведь эти команды многие хозяева подают не только голосом, но всякими жестами, свистками и т.п. Получаем вполне конкретный набор команд, который собака может распознать и выполнить. Нечто подобное может выполнять в ограниченных контекстах узкоспециализированная программа для некоторых предметных областей. Скажем прямо: такой подход "снизу вверх" вообще не направлен на ПОНИМАНИЕ языка, а ведет только к пониманию команд, т.е. обычного формализованного языка. При таком ошибочном подходе, можно говорить, что интеллектуальный телевизор понимает команды с пульта управления…

О. О. Варламов, Мивары: 25 лет создания искусственного интеллекта, -1

• Аналогия – сходство, подобие предметов или отношений, а также познание путем их сравнения.

А. В. Попова, Теория государства и права, 2008

• Сравнительно-правовой метод позволяет проводить аналогии и выявлять общее и особенное в различных правовых системах, устанавливать отличия и общность в категориях, институтах, формах государства, принципах права и их реализации в зависимости от системы законодательства.

О. Ю. Рыбаков, Теория государства и права. Вопросы и ответы, 2017