О книгоедстве

Цви Владимирович Найсберг

Цивилизация совершенно невообразимо хищна и утилитарна во всех своих простейших и плотских «воинственно благих» устремлениях. Культура подчас излишне возвышенна и парит в облаках абстрактной и вовсе совсем не в меру во всем обезличенной благости духа, довольно-то редко находя для себя нужным спускаться с тех самых седьмых небес на грешную землю.

Его образы никак не чисты от общежитейского и крайне популистского упрощения.

И все-таки они весьма откровенно реальны в том никак пока уж и близко никому неведомом, лишь разве что выжидающем своего часа, совсем непредсказуемо грозном грядущем.

А есть еще и тот сколь однозначно же щекотливый вопрос, а каким — это именно оно когда-либо будет для всей этой нашей абсолютно ничем на данный момент и близко не встревоженной человеческой расы.

ЕЕ-то подчас, в условиях нашего современного быта, гнетет именно скука и отсутствие всяческих свежих впечатлений.

И все это из-за одной той ныне совсем посеревшей и оскудевшей из-за полнейшего отсутствия каких-либо головокружительных приключений, самой что ни на есть прозаически урбанистической жизни.

6

Мы отодвинулись от природы высокими стенами своих домов, и надо же — нас при этом стала совсем неодолимо одолевать редкостная тоска по чему-либо не совсем обыденному; каждый глушит ее в себе, как вот он только вообще еще сможет.

Ведь тут, как говорится, все средства одинаково хороши — это и алкоголь, да так и бесконечное подглядывание, как в щелку, за чужими соитиями.

А, кроме того, тут на помощь приходит искусство, сколь еще благодушно уводящее человека куда-либо в самую дальнюю даль от любых и всяческих необычайно суровых житейских реалий, а потому и заставляющее его, сходу отвернуться, как от низменной части своей души, да и от всякого насущного понимания любых истинных нужд остального общества.

И в данном случае подобного рода псевдоинтеллектуальная жвачка есть самое уж дрянное зеркало кривоокой фантазии, явственно пытающейся блестящей красивостью всячески до чего надежно так всячески замазать серость долгих и безлико обыденных будней.

7

А к тому же, как раз именно подобным искусством, как правило, разом вполне еще явно навязывается серо-белое восприятие буквально-то всех людских поступков, темных пороков в области нравственности (про уголовно наказуемые деяния тут никто ничего и не говорит).

А между тем далеко не всему может быть дано самое вот простое, убедительное, по-житейски верное объяснение.

Ну, а это, в свою очередь, без тени сомнения вовсе безэмоционально само собой означает именно то, что в любых относительно сложных случаях жизни должны были быть полностью выяснены все те побудительные причины, да и безо всякого, кстати, тупого зазнайства.

И вот еще что — и самого беззастенчивого напяливания на чужую душу своего собственного донельзя отвратительного багажа, как это довольно-то частенько, уж собственно, при этом и происходит.

А между тем, коли нет как нет абсолютно никакой возможности действительно же растопить лед в чьей-либо непонятно почему отстраненной от всего того фактически общего потока жизни душе и попросту сколь чрезвычайно много в ней темного, да и весьма безнадежно никак несветлого…

Да только ведь тот совсем же прилипчиво броский ярлык на подобного человека рано бы весьма этак тщательно и старательно всеми-то силами ума сходу навешивать.

Чего — это тут только поделаешь, раз с некоторыми удивительно светлыми, буквально всею душою искрящимися изнутри добром людьми в серьезную переделку никому попадать собственно и подавно, ни в жизнь явно не стоит…