О книгоедстве

Цви Владимирович Найсберг

Цивилизация совершенно невообразимо хищна и утилитарна во всех своих простейших и плотских «воинственно благих» устремлениях. Культура подчас излишне возвышенна и парит в облаках абстрактной и вовсе совсем не в меру во всем обезличенной благости духа, довольно-то редко находя для себя нужным спускаться с тех самых седьмых небес на грешную землю.

Однако правда та была урезанная и строго дозированная, а потому и являлась она самым наихудшим из всех где-либо существующих видов сколь еще ласково порою очаровывающей светлые души лжи.

И внутри изумительно чистой от какой-либо грязи жизни пресловуто же, как есть единственной правды буквально все было создано, дабы в том до чего стерильно чистом уголке многих душ так и горел и горел огонек на редкость самодостаточного, да и весьма многообразно разносторонне сладострастного самообмана.

А впрочем, как-никак и сами довольно же низменные стороны всех тех общественно полезных истин для некоторых людей попросту не существуют уж полностью вообще.

И это как раз-таки сколь усердное сокрытие их от всякого более-менее полноценного внешнего же света зачастую и дозволяет некоторым слащавым интеллигентам всячески сохранять свои по-детски нежные ручки в той-то исключительно девственной чистоте.

А между тем без чьего-либо в этаком деле и впрямь-то прямого участия воз вековой разобщенности и коррупции было бы никак с места явно не сдвинуть…

И кое-кому явно следовало гораздо поменее ерничать по поводу всей той чисто уж многовековой российской отсталости от всех тех издревле еще необычайно благих общеевропейских стандартов, да вот зато значительно поболее при всем том всячески выпрямлять согбенный стан своего народа своей-то собственной к нему между тем и впрямь-то вполне естественной близостью.

Ибо как раз в чем-либо подобном и была весьма уж неизменно заключена историческая функция буквально-то во всем этом мире славной духом интеллигенции.

И это именно отчасти из-за той извечной же безудержно прекраснодушной болтологии и завелись на теле страны всяческие сибирские язвы лагерей того еще самого злосчастного сталинского ГУЛАГА.

27

О да, конечно, от того самого прямого соприкосновения со всем тем отчаянно грязным общественным бытом, чьи-то нежные руки в единый миг станут никак не столь безукоризненно чистыми.

Ну а заодно и доведется им тогда оказаться сколь неприглядно и неприязненно мозолистыми, зато душа будет дышать тем же воздухом, что и весь остальной честной народ.

Ну, а чтобы и впрямь до чего только постепенно так добиться всего того, о чем писал Иван Ефремов в его романе «Лезвие Бритвы», и нужно было никак не бояться по временам хотя бы и немного, но посильно якшаться со всяческого рода дурно пахнущим сбродом.

Поскольку это как раз вот, всячески проливая в грязные и низменные души яркий свет всяческих духовных благ и можно будет со временем получить весьма достойные всходы, потому что люди невежественные никак не закрыты, они только не развиты, а это дело вполне поправимое.

Хотя как-никак, а на деле взойти в них могут одни лишь, и только семена сколь же довольно практического и прагматичного познания…

А потому и забивать им мозги всяческими заумными социальными теориями попросту тот еще на редкость мартышкин труд!

Они и вправду люди разболтанные и неорганизованные и их кое-кому действительно, пожалуй, явно так хочется до чего только разом полностью переделать на какой-либо несколько лучший и более благой лад.

Ну а как раз для того, мол, и надобна та самая некая социальная программа будто бы и впрямь полноценно способная довольно-то слаженно и верно во всем поспособствовать всякому истинно наилучшему обустройству людского быта путем полного выравнивания самых различных категорий людей под одну же гребенку.