О книгоедстве

Цви Владимирович Найсберг

Цивилизация совершенно невообразимо хищна и утилитарна во всех своих простейших и плотских «воинственно благих» устремлениях. Культура подчас излишне возвышенна и парит в облаках абстрактной и вовсе совсем не в меру во всем обезличенной благости духа, довольно-то редко находя для себя нужным спускаться с тех самых седьмых небес на грешную землю.

Причем почти весь духовный прогресс в этом-то самом вопросе более чем явственно шаг за шагом неизменно уж следует как раз за весьма и весьма безотказно и беспросветно низкопробным техническим развитием.

И вот чего именно пишет обо всем том Иван Ефремов в его романе «Лезвие Бритвы».

«Создать, проявить, собрать красоту человека такую, чтоб она была реальной, живой, — это большой подвиг, тяжело. Проще дать общую форму, в ней подчеркнуть, выпятить какие-то отдельные черты, отражающие тему, ну, гнев, порыв, усилие. Скульпторы идут на намеренное искажение тех или иных пропорций, чтобы тело приобрело выражение, а не красоту.

А изображение прекрасного тела требует огромного вкуса, понимания, опыта и прежде всего мастерства. Оно практически недоступно ремесленничеству, и в этом главная причина его мнимой устарелости».

И ведь вовсе нет ни малейшего признака какой-либо устарелости в том до чего еще наиболее главном сегодняшнем устремлении духовно развитых людей России и ближнего зарубежья взять бы, да сколь деятельно переложить…

То есть всенепременно же приноровиться, дабы более чем основательно пристроить все те тяжкие и большие общественные заботы на чьи-либо совершенно так чужие покатые плечи.

И во многом то явно сродни ремесленничеству в той крайне уж донельзя важной области сущего переосмысления самых различных аспектов общественного бытия, и это как раз именно то, что и пришло на смену всякого того еще разного рода сомнениям, раз теперича, они нам оказались никак совсем не к лицу…

41

И вот, в некоем том новом виде сходу и возрождается сколь стародавнее язычество, поскольку новая «кровохаркающе нигилистическая мысль» неизменно формирует в человеке все, то наиболее главное, чего в нем давно уже не было, а именно истую веру во всесильных идолов, и они теперь точно окажутся живыми, а никак не деревянными.

И надо бы трезво и жестко отметить, что это именно те, кому пламенно достались все бразды правления, и принялись всячески создавать (при помощи чужих рук и таланта) до чего наглядные образы идеалистического толка, причем лишь ради того, дабы полностью стала вполне очевидна вся благодатная суть их величайшего краснознаменного царствования.

А как раз-таки потому и вся вящая монументальность до чего сходу востребованная от искусства этими во всей своей живой плоти обожествленными людьми-идолами… она-то и послужила сразу «трем богам».

Во-первых, будучи таковой, она до чего неизменно более чем критически подчеркивает обещанное многолетие данной власти, пришедшей на сколь долгие века.

Ну, а во-вторых, именно вящая монументальность и подтверждает ее жизнеспособность и великую мощь.

А в-третьих, она точно также еще и вызывает во всех подданных нового императорского, хотя и чисто на сей раз пролетарского трона истинный трепет и умиленное восхищение.

42

И ничего того поистине нового с тех еще стародавних и древних времен и близко ведь попросту явно никак пока совсем не возникло, да только привилегированная каста в некую ту давнюю эпоху как есть, уж была относительно мала и даже, пожалуй, сравнительно незначительна.

Ну а тем почти единственным и далеко не самым наихудшим нововведением всех тех новых революционных реалий и стало как раз-таки именно то, что самое же явное количество всяческих нахлебников и паразитов на теле народа весьма и весьма в сущие разы как-никак, а лишь невпример возросло.