О книгоедстве

Цви Владимирович Найсберг

Цивилизация совершенно невообразимо хищна и утилитарна во всех своих простейших и плотских «воинственно благих» устремлениях. Культура подчас излишне возвышенна и парит в облаках абстрактной и вовсе совсем не в меру во всем обезличенной благости духа, довольно-то редко находя для себя нужным спускаться с тех самых седьмых небес на грешную землю.

Ну а, размеренно шагая и шагая строго вперед, а еще и сея при всем том семена знаний, а не только самого бессмысленно пустопорожнего и на редкость безнадежно речистого словоблудия и можно было со временем добиться самого обширного благоденствия всех тех от века никак непоправимо обездоленных рабочих масс.

И никак иначе и нельзя прийти к той еще и впрямь несколько лучшей общественной жизни, поскольку тот другой значительно во всем поболее простой путь чреват одним лишь откатом назад в темень и грязь давно уж будто бы совсем разом минувшего.

Да еще и приумножаться все его былые беды став подчас вдесятеро тяжелее всего того, что было когда-либо прежде.

И вот от всего того до чего самодовольно благодушного революционного гуманизма остались затем одни разве что великие горы совершенно безымянных трупов.

Ну, а если кто-либо донельзя слащаво и задушевно думает совершенно иначе, то он явный приверженец именно тех нелепых веяний, что в прошлом и стали одной из первопричин как раз того, что бессмысленный и беспощадный российский бунт и был всецело оседлан отъявленными, насквозь же ядовитыми духом и мыслью безнравственными прохиндеями.

А чего вообще иного тут можно было ожидать раз в том самом фактическом ведь преддверье новоявленной революционной эры все то просвещенное российское общество буквально вдоволь исключительно так обильно пропиталось яркими бликами того всеобъемлюще уж чудесного грядущего, которому непременно должно было когда-нибудь, собственно, именно что попросту быть и никаких гвоздей.

И главное все, те полностью отстраненные от всяческой седой, как лунь, действительности о нем искренне сладкие грезы зиждились, прежде всего, на том, что буквально всем тогда стало как штык безукоризненно ясно, что где-либо далеко-далеко впереди вот-вот забрезжит свет чего-либо нового, но заря это или закат — на глаз было не определить.

Однако сколь неизменно хочется верить во что-либо до чего изумительно славное, вечное и доброе, да только та самая весьма безотчетная вера довольно-таки многих людей подчас разом затем и погубит.

А все это лишь во всем потому, что хотя без нее уж никак вовсе нельзя, но надобно напрягать ум, а не всего-то совсем безотчетно во что-либо на редкость беспочвенное до чего еще наспех разом поверить.

А, кроме того, явно бы надо при всем том никак и близко не постесняться, разом схлестнуться в ярой борьбе со всеми теми, кто бездумно топчет и топчет ногами новое, исподволь вытравливая весь его дух из тех самых ныне так или иначе имеющихся в данное время великих общественных начинаний.

Да и вот еще всякая подобного рода борьба должна была вестись никак не со всеми теми на редкость же слащаво восторженными мыслями, буквально все, то черное разом укутывающими в розовые одежды праздно блеклых надежд.

Этот мир к чему-либо действительно наилучшему если и можно будет некогда вполне до чего надежно изменить, то, вовсе-то ничего уж подобного совсем не удастся осуществить, пройдясь кувалдой по черепам злых угнетателей, даже если и будет она весьма ответственно при этом находиться в чьих-либо и впрямь до чего только мозолистых руках…

Да и до чего наскоро соорудить из всей той нынешней общественной пирамиды нечто уж исключительно новое будет явно совсем попросту уж невозможно…

Ну а медленно и упорно возводить нечто стоящее определения, куда поболее лучшей обители для всего ныне существующего общества никому будет не по силам безо всякой той солидной же помощи со стороны тех людей, что напрочь между тем отказывались даже и немного занозить свои холенные и нежные руки.