Раз уж думать именно своею светлой головой занятие достаточно болезненное и крайне утомительное…
И чего это тут вообще можно поделать: интеллектуальная ленца есть сколь неизменный и весьма естественный недостаток истинно многих представителей русского народа…
Зато в его натуре почти начисто отсутствует всяческий амбициозный снобизм, а еще и уверенность в самом неотъемлемом и абсолютном праве белого человека, а это и есть именно те качества, что неизменно свойственны довольно многим западным европейцам.
А также в нем попросту нет как нет того самого буквально инстинктивного устремления к лютой жестокости, повсеместно распространенного по всему Ближнему и Дальнему Востоку, а то чего в русском человеке находит выход от сущего отчаяния это совсем не та свирепая и самовлюбленная лютость всякого же завоевателя-азиата…
15
И снова надо бы тут повториться, что есть и то наиболее главное свойство доподлинно русского характера, а именно та безмятежно тихая сдержанность, пока это хоть как-либо было только возможно, ну, а затем этакая бесшабашно отчаянная неудержимость, которую абсолютно никто и ничто не сможет ни остановить, ни хоть сколько-нибудь обуздать.
Ну, а Лев Толстой вовсе бесцеремонно всячески уж прививал тогдашней дореволюционной интеллигенции то самое весьма отвратительное всякому здравому уму псевдохристианское смирение, а еще и крайне бестолковую сдержанность по отношению ко всякому совсем незамысловатому злу.
Да и вообще именно Лев Толстой, фактически же выставил всякое простонародное хамство, словно бы самое полное право на вполне законную обиду на ту долгими веками некогда так и царившую повсюду несправедливость…
И уж не спонсировал ли он всею своей чрезмерной фарисейской кротостью истую войну внутреннюю и, кстати, сколь совсем незатейливо наихудшую из всех только когда-либо действительно еще явно возможных?
Поскольку где — это такое было ранее видано, чтобы на том вполне доселе обыденном для всей той общеизвестной истории военном поприще брат убивал брата, а сын родного отца…
И как — это нечто подобное предотвратят все те, по самую шею погрязшие в безграничном непротивлении злу, сеятели и пахари неких тех чисто абстрактных грядущих благ?
Ведь если уж чего-либо подобное и будет некогда существовать, то только лишь во времена действительно нового — свободного демократического мира!
Ну а нынче сумеют ли подобного рода бравые сподвижники хоть как-либо достучаться до тех крайне невежественных представителей народа, что были морально так полностью выпотрошены при помощи всей той сугубо верной и суровой правды?
Ответ — он, конечно же, во всем исключительно отрицательный.
16
И, кстати, то ведь является на редкость обыденным и сколь непреложным фактом, что это, как раз-таки Лев Толстой и насытил российскую интеллигенцию самым суровым непротивлением злу.
А в результате, она буквально вся совсем уж безвозвратно погрязла в самом полнейшем бессилии пред кровавым террором большевизма, что и впрямь свирепо осатанел во всем том изощренно лютом отрицании всяческой доподлинной, хоть сколько-то стоящей данного определения интеллигентности.
