Имперская сказка

Евгений Викторович Марков

Сознание студента-историка оказалось в человеке девятнадцатого века, в историческом персонаже, которого он изучал. Вероятно, это сумасшествие? Если нет, то возможно ли что-то изменить в прошлом? Стоит ли пытаться менять?

Глава 8

Я не забыл о своем плане наведаться с утра в конюшню. Будильник был заведен на шесть утра, меня ждал свежий мундир, гостинцы для лошади Радцигом тоже были доставлены в это раннее время. Бедняга, я точно худший работодатель чем Ники, наверное, камердинеру пришлось встать часов в пять, при царевиче он наверняка спал на час дольше. Надо кстати озадачить его еще и нагревом воды для утреннего душа. Хотя не сам же он греет воду, а другие слуги, какие-то истопники. Если я буду заставлять обслуживающий персонал просыпаться так рано утром, они в конце концов организуют заговор и ликвидируют слишком надоедливого молодого хозяина. Я рассмеялся, вообразив новую террористическую организацию «кухня и воля».

Прохладно, небо необыкновенного ярко голубого цвета, так бывает только на севере, южное небо всегда с белесой дымкой. Парк восхищает роскошной зеленью, хотя она, наоборот, тусклая по сравнению с южными странами. Дворец отливает золотом в утреннем солнышке. А ведь это мой дом. В прошлой жизни я побывал в Кракове и прокатился на карете от торговой площади до дворца Вавель, и представил себе, как прекрасно было польскому королю вот так возвращаться домой, и вот мечта сбылась. А что, если отказаться от престола в обмен на Гатчинский дворец, жениться на Саше Воронцовой, провести всю жизнь, читая, слушая прекрасную музыку, гуляя по парку. Мысли вполне достойные Ники, и не сбыточные, этот дворец окружает огромная бедная голодная страна, и ни болезненный Джорджи ни Миша не защитят мою идиллию, вряд ли это вообще в человеческих силах, и в конце концов меня с Сашей вытащат из дворца и повесят на каком-то из этих дубов.

Конюхи были удивлены таким ранним появлением его высочества, а вот огромная кобыла совершенно равнодушно, впрочем, с аппетитом съела принесенные гостинцы и позволила расчесать себе гриву.

На обратном пути встретил Даниловича.

— Где вы были Николай Александрович?

— Кормил Сильву.

— Прошу вас ставить меня в известность о своих прогулках.

— Извините Григорий Григорьевич, я буду стараться каждое утро вставать пораньше, чтобы прогуляться и угостить лошадь.

Первый урок сегодня французский, его ведет раскошноусатый живчик Луи Арон Дюперре. Его французский великолепен, и он умеет заставить меня, и Джорджи по-настоящему работать на своем уроке. После урока, я, стремясь стать отличником попросил дополнительный материал для домашних занятий. В отличие от немца, Луи Арон сразу вручил мне как учебник грамматики, так и современную пьесу Дюма-сына «Багдадская принцесса» для внеклассного чтения. «Это свежая пьеса хорошо познакомит вас с современным французским языком, хотя может быть для вашего возраста ее читать немного рано, зато это самая свежая литература, я сам только дней десять назад получил ее из Парижа», напутствовал меня учитель.

На церемонии утреннего поцелуя императрица была со мной еще холоднее обычного.

Нет с этим надо бороться, я ухитрился потерять в ее глазах даже тот небольшой авторитет, что был у Ники, а ведь от расположения Мамы во многом зависит мое будущее. Только титанические усилия в учебе помогут вернуть хорошее к себе отношение. Потерять авторитет легко, а вот восстановить его тяжело на грани невозможности.

Александр Яковлевич Герд вел следующий урок — минералогии. Куда подевался вялый учитель естественной истории! Увидев, что его студенты заинтересованы, естественник воспрял духом. Он увлекательно рассказывал об уральских и сибирских месторождениях с историями их открытий. А коллекция минералов, разложенная на столе, была великолепна. Большой кусок уральского малахита со сложным узором всех оттенков зеленого. Яйцо из яшмы, похожее на произведение ювелира, а не игру природы. Блестящий пирит, иначе золото дураков, вводивший в заблуждение многих золотоискателей. Образец породы из криворожского месторождения сочетающий желтый минерал тигровый глаз и голубой соколиный глаз в черном куске руды. Зеленый циозит с вкраплениями красного корунда и черной обманки из Восточной Африки. Самосветящийся флюорит, один из видов полевого шпата. Розовый турмалин, называемый руббелит из Бразилии. И многое другое. Час занятий прошел на одном дыхании. Я и Джорджи вертели в руках удивительно красивые камни, слушали увлекательные истории искусного рассказчика.

Меня правда удивляло несколько, направление обучения царских детей. Естественная история тоже природоведение младших классов школы моего 21 го века, и одновременно такой специальный предмет как минералогия. А где же в расписании химия, физика, биология, ничего этого нет. Кто же составлял такой странный план учебы по естественным предметам? Данилович, сам император, или Мама? Не геологов же собрались из нас готовить.

В перерыве я пересказывал Джорджи кратко сюжет «Капитанской дочки». Надо помочь мальчишке. Хватит ему получать замечания от Рашевского. На русском Джорджи умело ввел в заблуждение учителя, удостоившись похвалы Ивана Федоровича за прочтение книги. Я же наоборот. В конце урока мы писали небольшой диктант. Рашевский его сразу проверил.

— Удивлен Николай Александрович, что вы допустили так много ошибок причем в самых неожиданных местах. Учитывая ваши последние успехи, я ждал много большего.

Мне стало стыдно. Черт, разница в грамматике 21 го и 19 го веков дает себя знать, а ведь у меня есть учебник. Надо работать, не хотелось бы разочаровать и этого преподавателя.

Следующий урок начальной военной подготовки был только у меня, Джорджи, к его счастью, свободен. На плацу перед дворцом меня ждал громадный с отменной выправкой усатый мужчина. Настоящий русский богатырь, прямо просится на полотно батальной картины. В руках у него две винтовки Бердана. Фельдфебель Федор Иванович Плешаков чувствует себя, кажется, совершенно комфортно посредине огромного плаца на глазах у солдат и офицеров охраны, всех бесчисленных окон дворца, и статуи императора Павла. Мне же было ужасно неловко. Я воспринимаю себя белой вороной или прыщом на кончике носа. А при мысли, что сейчас придется ходить строевым шагом и отрабатывать приемы штыкового боя на глазах всей этой насмешливой публики во главе с таким ценителем военного строя как Павел, у меня прямо-таки сводит скулы. Причем и Андрей, и Ники полностью солидарны, под этой двойной волной паники мне хочется убежать и спрятаться в каком-то дальнем темном углу.

Сжав зубы, я двинулся на середину плаца, нельзя что ли было выбрать для учебы более уединенное место?

— Здравие желаю Николай Александрович!

Весело улыбнулся богатырь, и в ответ на пробормотанное мной приветствие, сказал, что мы, как всегда, начинаем со строевой подготовки.

Лево, право, кругом, выше ногу. Наверное, маршируя вокруг огромного фельдфебеля моя маленькая фигурка выглядит игрушечной. В то же время я чувствую себя ловким и хорошо координированным, как никогда в своем старом теле. И пусть марширующий солдатик маленький и игрушечный, но зато ладный.

— Теперь приступим к приемам штыкового боя.

Вначале стойка; правая нога развернута, левая выставлена на две ступни вперед так чтобы носок и каблук левой были на одной линии с каблуком правой. Ноги чуть согнуты в коленях, так чтобы колени были на уровне середины ступни, правое плечо назад, туловище прямо. Ружье берется на руку, правая рука с прикладом на уровне паха, левая между нижней и средней гайкой, кончик штыка на уровне глаз.

Коли, теперь полувыпад, шаг вперед, шаг назад, двойной шаг вперед, двойной шаг назад.

— Очень хорошо Николай Александрович. Теперь пойдемте постреляем, возле Карпиного пруда полно ворон, а я с утра разложил приманку для котов и собак.

Так значит это правда. В прошлой жизни читал в дневниках Николая Второго об огромном количестве убиваемых им ворон, бродячих собак и котов, но сомневался, что это правда. Ведь вполне могли быть позднейшие вставки, сделанные большевиками с целью обесчеловечить последнего императора.

— Нет, мы не пойдем туда, давайте принесем из дома пустые бутылки и будем стрелять по ним.

Плешаков с удивлением и недоверием посмотрел на рекрута-царевича.

— Для этого уже нет времени, или идем стрелять или будем продолжать занятия на плацу.

А ведь, он сука знает, как мне тяжело приходится на этом лобном месте. Плешаков смотрел весело и зло. Все что во мне оставалось от Ники, стремилось на Карпин пруд, сбежать с плаца, сбросить напряжение убийством мелких тварей. Да и в моем собственном сознании появилась мысль уступить на этот раз.

— Федор Иванович подготовьте пожалуйста на следующий раз для стрельбы тир с мишенями как в армии, а сегодня продолжим занятия на плацу.

Фельдфебель не знал пощады. С шагом назад переменить стойку, с шагом вперед переменить стойку. «Не так, ловчее надо, чай не на танцах». Теперь перекинуть штык, направо, налево. «Вы забыли, где право, где лево?» Сейчас отбивы, влево, вправо, те же отбивы с полукругом. «Неужели непонятно, я сейчас покажу как надо».

— Николай Александрович вы опоздаете на завтрак. Фельдфебель прекратить занятия! — голос Даниловича прервал эту пытку, мы пробыли на плацу на четверть часа дольше времени урока.

Завтрак проходил в чисто семейной обстановке, даже Данилович куда-то пропал. Няня обучала маленькую Ксению хорошим манерам, и та была удивительно аккуратна и дисциплинирована для шестилетнего ребенка. На столе была птица — перепела и тетерев. Первое мое кулинарное разочарование, перепелка, по-моему, состоит из одних косточек. Много труда и мало мяса. Тетерев же жестковат и суховат. Нет курятина намного лучше. Зато пожарские котлеты и грибной суп объедение. Джорджи рассказывает маме о своих успехах на уроке русского языка, на этот раз правда не наябедничав о неудачно написанном мной диктанте. Я же явно подвергался бойкоту Марии Федоровны.

После завтрака с Джорджи направились в сад, но мое внимание отвлекла открытая дверь в комнату игрушек. Ксюша уныло возилась с куклой посреди игрушечного великолепия под надзором неизменной англичанки. Надо попробовать развлечь ребенка.

— Ксения, а давай сыграем в войну.

Джорджи заныл.

— Ники, пойдем на улицу.

— Нет давайте сыграем в трехстороннюю войну. Поделим солдат, Ксюша твоя столица возле кукол, Джорджи твоя на железнодорожной станции, а моя в лесу, где звери.

После полного споров раздела солдатиков и казаков, началась война. Сестренка была страшно довольна необычной для нее игрой, няня, наоборот, но помалкивала. Джорджи, начав с недовольным видом, увлекся игрой. Я был сразу разбит и отступил в лес под защиту медведей и львов, которых объявил своими ручными воинами. Основное сражение развернулось между армиями Ксюши и Джорджи. Оно состояло из споров, в которых я пытался выступать арбитром. Решительной победы так и не было достигнуто до того, как Данилович позвал нас на немецкий.

— Женщины не могут командовать армиями, — возмущался Джорджи.

— А как же Жанна Д’Арк, Боудика или наша Екатерина Великая, — возразил я, и Ксения важно взглянула на Жорку.

Немецкий прошел напряженно, обучение языкам в отличие от естественных наук поставлено у нас великолепно. Талантливые учителя, практически индивидуальные занятия, и никакой формы лекций как по естественной истории, географии или даже математике. Ведь лекцию можно внимательно слушать или имитировать внимание, на самом деле находясь мыслями далеко. А лингвистические уроки — это сплошные диалоги и письменные задания, которые тут же проверяются, в общем напряженная работа, увильнуть от которой просто невозможно. Теперь понятно откуда у Николая Второго были такие великолепные знания языков, и такие посредственные в других областях.

Урок математики Василий Арианович построил совершенно по-новому. Джорджи продолжал заниматься мерами длины и примерами на четыре действия. Я же был озадачен тригонометрией, видимо следующей темой в учебной программе. При этом Евтушевский давал мне объяснения быстро, сразу переходя к примерам. Багаж знаний 21 го века помогал справляться. Но энтузиазм Василия Ариановича меня даже настораживал, по-моему, он заподозрил во мне математического гения. И, надо же, даже раздражался, когда я недостаточно быстро что-то понимал. В конце урока к тому же меня снабдили двумя учебниками для дополнительных занятий. Надо будет в дальнейшем как-то сдержать этот энтузиазм, не преподавателем же математики я готовлюсь стать. А пока всю эту дополнительную литературу надо изучить. Назвался груздем полезай в кузов.

Перед пятичасовым чаем война в детской комнате продолжилась, и из-за упрямства Джорджи и Ксюши грозила зайти в тупик и превратиться в столетнюю позиционную.

На музыке после минут сорока занятий удалось уговорить Кюнденгера сыграть нам Лунную сонату. Вот если бы каждый урок музыки можно было бы сокращать таким маленьким концертом. Никина техника игры на фортепиано вполне меня устраивает, и дальнейшее ее совершенствование видится бесполезным по причине отсутствия таланта. Уровень посредственности я не преодолею даже с помощью упорных занятий, поэтому было бы глупо пытаться исполнять что-то на публике. Разве что в оркестре как император Александр Третий, который, говорят, неплохо играет на духовых инструментах. Но, честно, не испытываю ни малейшей тяги к такому времяпровождению, да и фортепиано, наверное, для этого инструмент не самый подходящий.

На обед была царская уха, настоящая с осетром и черной икрой, а также блины с красной икрой. Мои ожидания от этого блюда, о котором раньше только читал, вполне оправдались. Ради такого стола вполне стоит оставаться в иллюзии, а если это правда, то у меня еще 37 лет впереди, будет возможность наслаждаться такой вкусной едой почти до 1918 года.

После обеда приступил к занятиям, отвергнув все попытки Джорджи выманить меня в парк. Я всегда любил учиться, а в этом мире, где нет ни телевидения, ни интернета, это легче, меньше отвлекающих соблазнов. Итак, у меня почти два часа до пол десятого. Что же в первую очередь? Конечно, русская грамматика. Эти чертовы ять и буквы «и» двух видов, как же не просто перестроиться. Но надо, перед Иваном Федоровичем было действительно сегодня стыдно. Затем математика, попробую хоть на какое-то время сохранить веру Евтушевского в замечательные способности его ученика. А завтра буду заниматься только русским и французским.

В пол десятого указания Радцигу на завтра, душ, чтение книги Джорджи перед сном. Итак, третий день жизни во дворце в роли цесаревича закончился. Все страхи первых дней оказались, кажется, напрасными. Конечно, кому бы взбрело в голову, что наследника российского престола подменили, да еще и таким дьявольским способом оставив тело, но украв душу.