Имперская сказка

Евгений Викторович Марков

Сознание студента-историка оказалось в человеке девятнадцатого века, в историческом персонаже, которого он изучал. Вероятно, это сумасшествие? Если нет, то возможно ли что-то изменить в прошлом? Стоит ли пытаться менять?

Глава 12

Воскресное утро выдалось тихим, солнечным и прохладным. Джорджи тихо посапывал, видя видимо сладкие сны, а я отправился на давно запланированную верховую прогулку. Проснулся рано, надо было вернуться до 11 часов, времени церковной службы. Вообще то службы проводили раньше, но учитывая, что император работал до середины ночи, гатчинская служба обычно начиналась в более позднее время. Позавтракав заказанными Радцигу блинами с чаем, я уже в семь утра был на конюшне. Белая с золотой шнуровкой венгерка смотрелась великолепно. В гусарской форме я чувствовал себя лихим кавалеристом. Все-таки мундир имеет большое значение. Если он, красив и эффектен, солдат гордится собой, своим полком и скорее проявит себя в бою или на светском приеме.

— Здравия желаем Ваше Императорское Высочество, нам приказано сопровождать вас на прогулке.

Меня встретили два камер-казака императрицы. Вот так, а я надеялся объехать парк в одиночку, хотелось многое обдумать. Но, конечно, это правильно, даже в дворцовом парке наследник российского престола нуждается в охране. Кроме того, подростка, надо контролировать, вдруг по молодости и глупости выедет за пределы охраняемой территории. Казаки, один пожилой лет пятидесяти, другой молодой лет тридцати, были ростом не ниже императора, с великолепными бородами и усами. Порывшись в памяти Ники, я вспомнил как их зовут.

— Здравствуйте, Тихон Егорович, Андрей Алексеевич.

Поздоровался я вначале со старшим затем с младшим. Правда пишут, что у Николая Второго была феноменальная память на лица и имена. И это важно, вон как приосанились станичники, услышав, что цесаревич помнит их по имени отчеству. Такая память важна для правителя, правда Ники это не пошло впрок. Форма казаков заставила померкнуть даже мою гусарскую. Нижний кафтан алого цвета, верхний синий с алой подкладкой и прорезными рукавами. Можно было, конечно, приказать сопровождающим ехать позади на расстоянии. Тогда прогулка может пройти как бы в одиночку. Но мне подумалось что это не лучший вариант для налаживания хороших отношений. Скорее всего эти телохранители будут постоянными спутниками моих прогулок. Даже если казаки будут меняться, все равно они из одной части, и слава о нелюдимости и заносчивости царевича мне совсем не нужна. Поэтому в сторону Карпиного пруда мы двинулись вместе.

— Я только второй раз в казацком седле, подсказывайте, пожалуйста, если что-то делаю неправильно.

— Вы отлично держитесь в седле Ваше Высочество, — отозвался старший казак.

— Я хочу объехать весь парк, не хотелось бы устать и отбить себе зад. Так что подсказывайте без стеснения.

Младший казак усмехнулся.

— Вы Ваше Высочество слишком встаете на стременах, так быстро устанут ноги. У вас есть подушка, не надо так беречь кобылу, она у вас огромная, для нее такой легкий седок что пушинка.

Я не стал говорить, что как раз о кобыле то и не думал. Просто памятуя предыдущую тренировку в манеже, боялся натереть ягодицы. А ведь вправду подушка под седлом мягкая и удобная, можно расслабиться и только чуть привставать на стременах в такт движениям лошади. Деревянное здание гатчинского адмиралтейства со стороны парка выглядит просто амбаром. Несколько матросов, стоящих рядом с ним, вытянулись в струнку завидев вельможного всадника. Кроме экипажа озерной яхты и матросов лодочной станции здесь есть морская минная команда. После взрыва в Зимнем дворце и ставших известными полиции планов революционеров взорвать мосты в Петербурге по пути следования царя, опасность установки мин в Гатчинском парке считается реальной. К счастью, главный изготовитель бомб «Народной воли» Кибальчич уже повешен. А замену такому талантливому инженеру найти почти невозможно. Помнится, даже генерал Тотлебен предлагал не казнить Кибальчича, а даровать жизнь взамен на секреты главного минера революционеров, ведь изготовленные им бомбы обогнали свое время.

Мы въехали в лесной лабиринт. Узкая тропа позволяет всадникам двигаться только гуськом. Я был впереди, деревья подступали к самой тропе, создавая иллюзию дремучего леса. По спине пробежал холодок, более удобного места для засады трудно себе представить. Так, ладно, спокойнее, ни о каких покушениях в Гатчине мне было не известно. Тем более парк охраняется впечатляюще. Мы уже несколько раз встречали кавалерийские разъезды, а по периметру парка в прямой видимости друг от друга стоят караульные будки с солдатами. С другой стороны, настоящий Ники не увлекался верховыми прогулками, тем более в таких местах. Ну вот мы наконец выехали на широкую аллею, и казаки поравнялись со мной. Справа открылся лубочно красивый березовый домик и портал «Маска».

— А ведь в тринадцать лет казачата уже владеют джигитовкой, а мне не поздно начать обучаться?

Казаки переглянулись.

— Да многие уже в тринадцать отменные наездники, но начинать можно и позже, ваш Шефер джигитует не хуже казака, хоть и немец.

А умен старший из казаков Тихон Егорович Сидоров. Сразу предупредил просьбу царевича обучать его. Мол и твой учитель может не хуже.

— Редко кто из казаков сравнится с Ефимом Константиновичем, наездник он от бога.

А вот младший казак Кудин говорит без всякой задней мысли.

— Давайте рысью до зверинца!

Только у больших железных Зверинских ворот мы остановили коней. Хотелось мне скомандовать перейти на галоп. Но побоялся, не хватало еще свалиться с седла после разговора о джигитовке. Дальше наш путь пролегал по мостам между островами дальней оконечности Белого озера. Ничего не напоминало здесь дворцовый парк, казалось, что это протоки в глухом лесу. Где-то в этом районе любимые места рыбной ловли императора. От уже закрывшейся на зиму оранжереи экзотических растений виден дворец. Мы сделали полный круг вокруг озера.

Возле центрального корпуса дворца я увидел мощную фигуру отца, и дядю Владимира рядом с ним. Не знаю почему, наверное, виноваты никины гормоны, мне захотелось показать свою лихость.

— В галоп!

Я резко остановил Сильву перед старшими братьями Романовыми, и только в последний момент, когда уже было поздно, заметил лужу после ночного дождя. Грязь из-под огромного копыта брызнула прямо на мундир и лицо дяди.

— Бога ради, извините Владимир Александрович.

Я соскочил с коня. Рука дяди поднялась с явным намерением ударить, его глаза налились яростью. Наши взгляды встретились, сжав зубы и не отводя глаз я ждал удара. Неожиданно рука Владимира остановилась, вернулась к его лицу, и стерла грязь со щеки.

— А что лихой наездник растет, весь в мать, — раздался громогласный хохот императора.

— Давай, Ники, бегом переодеваться, через пол часа в церковь.

Императорская домовая церковь Животворящей Троицы поразила меня великолепием и каким-то ощущением легкости и полета. А ведь снаружи она смотрится как одна из башен дворца. А внутри стены украшены десятками великолепных икон в золотых окладах, высокий потолок, кажется, весь состоит из множества изображений херувимов. Синие стеклянные витражи, белые арки. Отсюда кажется ближе до бога и рая. Не менее впечатляющими прихожане. Офицеры охраны в парадных мундирах, фрейлины императрицы в красивых строгих платьях. Впереди и по центру стоит императорская чета, настоящее воплощение мужества и изящества. Император огромен и грузен, даже рядом с высокими гвардейскими офицерами он смотрится богатырем. Мощная светлая борода, генеральский мундир, в представлении народа именно таким — светлобородым богатырем должен быть русский царь. Императрица, стройная, красивая и маленькая особенно в контрасте с мужем, в украшенной бриллиантами и изумрудами тиаре, подобии кокошника. Справа и немного сзади императора стоит дядя Владимир. Мы дети составляем второй ряд, за нами и по бокам офицеры и фрейлины. Позади вельможных прихожан дворцовая прислуга, тоже одетая красиво, аккуратно и благообразно.

Службу ведет одетый в золотую ризу отец Янышев. А хор! Голоса хоть и немногочисленных певчих заполняют звуками храм и восторгом души. Я чувствовал в душе трепет. Мне эта церковь представилась частью погибшей цивилизации, русской православной Атлантиды. Стало щемяще жаль, что очень скоро она погибнет в страшном кровавом потопе. Да, и в 21 веке проводились красивые православные церковные службы, но по сравнению с этой они были всего лишь исторической реконструкцией.

После службы, в Арсенальном зале был дан парадный завтрак. Для меня это новое впечатление. Никина память не очень четко рисовала такие мероприятия, ведь в человеческой памяти обыденные часто повторяющиеся события не оставляют следов. Украшенный висящими на стенах огромными ветвистыми рогами оленей, красными и золотыми гобеленами и шторами, экзотическими растениями в кадках, зал вмещал столов человек на восемьдесят. В течение недели я не раз видел этот зал мельком спускаясь по мраморной лестнице. Сегодня из него убрали чучела зверей и биллиардные столы. Фарфорово-серебряное великолепие, огромные блюда с дичью и меньшие с птицей, множество слуг. Настоящий царский пир отмечает начало осеннего пребывания императора в Гатчинском дворце.

После завтрака я предложил молодежи лодочную прогулку, пропозиция была принята с энтузиазмом. После непродолжительных переговоров с Даниловичем мы в сопровождении генерала направились в адмиралтейство. Здесь нам выделили две лодки, каждая с парой матросов. Экипаж первой составили я, Джорджи и Воронцовы — три сестры и старший брат Иван. Младшая сестра Сандры Мария была на нее очень похожа. Интересно, три сестры погодки, две похожи, а третья Софка отличается и более темным цветом волос и совсем другим более тонким овалом лица. Во второй лодке разместились Александр и Сергей Михайловичи, Дмитрий и Павел Шереметевы, и Софья Долгорукова. Сандро предложил устроить гонку на лодках, при этом места на веслах вместо матросов должны были занять мы. Ники наверняка бы согласился, он всегда уступал старшему Михайловичу инициативу. Но я, видя полную невозможность для себя и хилого Ивана составить конкуренцию пятнадцатилетнему Сандро и крупному Димке Шереметеву, пропустил предложение мимо ушей. Так что места на веслах заняли матросы. С собой мы взяли удочки и наживку для рыбной ловли. Лодки быстро заскользили по водной глади. Слева открылся вид на пристань-террасу. С Белого озера казалось, что дворец выходит прямо на берег, а пристань часть его стены. Искусный архитектор добился этой визуальной иллюзии, хотя между дворцом и пристанью было не только метров сто, но и небольшое Серебряное озеро. Далее я дал команду причалить к павильону Венеры на оконечности острова любви. Ники там никогда не был, поэтому мне было вдвойне интересно. Большой зал павильона выходит пятью окнами-дверьми на озеро, освещенность усиливается зеркалами, размещенными в срезанных углах зала. Полукружные рамки зеркал завершаются резными золочеными венками и гирляндами. Выше в углах живописные панно с изображениями цветов, горящих сердец и колчанов стрел. Напротив, окон четыре мраморных фонтана, потолок украшен великолепным расписным плафоном «Триумф Венеры».

— Ники, ищешь место для свиданий?

— Да, но это, пожалуй, чересчур вызывающе, может быть в березовом домике уютнее, надо его осмотреть, — отозвался я на замечание Сандро.

По мосткам мы покинули остров любви и направились к расположенному рядом в лесу домику. Внешне похожий на хижину, сложенную из березовых бревен с неснятой корой, дом скрывает роскошный интерьер. Небольшая комната, метров в 25, визуально увеличивается обилием зеркал и расположенными напротив друг друга окнами. Удобные диваны и столы делают домик пригодным для отдыха небольших компаний.

— Ну как Сандро, здесь удобнее встречаться любовникам?

Компания рассмеялась, а Михайлович покраснел, Саша Воронцова, кстати, тоже. Для старшей части нашей детской группы тема любви видимо уже актуальна. Мы вернулись к лодкам и продолжили водную прогулку. Для рыбалки я решил выбрать небольшой остров, на котором был расположен павильон орла. Вначале мы поднялись на холм к павильону — живописной открытой с одной стороны ротонде, увенчанной мраморным белым одноглавым орлом. Вид из павильона позволяет в глубине парка отчетливо разглядеть колонну с таким же орлом на вершине. Спустившись, мы начали рыбалку. Каждый из детей получил удочку и место для ловли. В начале я, Сандро и Димка носились по берегу помогая младшим закидывать удочки и наживлять червяков. Первой довольно крупного окуня выловила жутко довольная Саша Воронцова. К вечеру, когда надо было возвращаться у нас, был довольно приличный улов. Самым удачливым оказался Сергей Михайлович, ему удалось даже поймать килограммовую щуку. Вернулись мы только к обеду, пропустив пятичасовой чай. В этот воскресный вечер взрослые и дети обедали одновременно, но в разных столовых. Более ранний обед взрослых объяснялся необходимостью успеть на вечерний поезд до Петербурга. Итак, мы проводили гостей, Воронцовы спустились в свои комнаты на первом этаже, уставший Джорджи лег спать. Я же сидел в своем кабинете. Прожита первая неделя в чужой шкуре.

Вопрос о том все ли это в действительности или только плод больного рассудка я решил оставить, все равно он не поддается решению. Поэтому стоит исходить из того, что я действительно Николай Александрович наследник российского престола. И в первую очередь надо наладить хорошие отношения с родителями и генералом-наставником, от этих людей я сейчас завишу. Также необходимо быть приятным и корректным в обществе.

Я никогда не любил много общаться и работать с людьми, и очень сомневался в наличии у себя какой-то харизмы. Ну ничего не поделать, новая шкура предполагает именно постоянную работу с людьми. Очень маловероятно, что преуспею, но пока нет другого выхода. Когда повзрослею можно будет отказаться от престола с помощью морганатического брака, и покинуть Россию, а пока мне только тринадцать. На этом я развернул учебник русской грамматики и начал готовиться к новой учебной неделе.

В своем кабинете Мария Федоровна пила чай с Елизаветой Андреевной Воронцовой. Женщины не были подругами, но уважали друг друга, а совместное проживание в Арсенальном каре Гатчинского дворца за последние полгода сблизило их.

— Похоже в компании нашей молодежи поменялась власть, раньше верховодил Сандро, а сейчас ваш Ники взял все в свои руки. Сандра и Софка только о нем и говорят.

— Да я заметила, как он вчера ловко, отбрил Сандро. Не ожидала от него такой уверенности и ловкости в разговоре.

— Николай Александрович как-то вдруг сразу повзрослел.

Оставшись одна, Мария Федоровна задумалась. Возможно, она ошибалась насчет своего старшего сына. Раньше он часто ее раздражал своими стеклянными глазами, своей робостью и неуверенностью, особенно перед дядей Владимиром. Также тем что в компании сверстников предпочитал быть ведомым, что поддавался легко влиянию не только взрослых, но даже Сандро Михайловича. На этой же неделе она увидела осмысленный умный взгляд и неожиданную уверенность в себе. Может старший сын сможет стать опорой в будущем? Пока, конечно, он слишком юн, и к каким-то выводам приходить еще рано, все еще может перемениться.

Владимир Александрович прибыл в свой дворец на набережной Невы около полуночи. Он никак не ожидал, что жена еще не спит. Но Мария Александрина, высокая полноватая с нервным худым лицом ждала его в кабинете. Последнюю шестую беременность она переносила на удивление тяжело. Опухли ноги, мучила рвота, обрюзгло лицо. Привыкшая к легким предыдущим рождениям детей, великая княгиня была расстроена и не могла уснуть. Владимир искренне беспокоился о здоровье жены, увидев, как она плохо выглядит долго расспрашивал и интересовался мнением врачей. Сама же беременная, прервав раздраженно мужа попросила рассказать о поездке в Гатчино.

— Прием в честь прибытия императора и начала осеннего сезона был очень скромен, всего человек на восемьдесят. Были только офицеры охраны, несколько фрейлин, Воронцовы и Шереметевы. Саша как всегда скуп, в Гатчино у него появилось больше возможности экономить, в Питере он бы вряд ли осмелился дать такой жалкий торжественный обед.

— А его датчанка, наверное, недовольна. Вот уж кто любит выпендриться в куче драгоценностей и танцевать до упаду с гвардейскими офицерами. А как там ее дети, недалекий Ники и хилый Жора?

— Аликс, я тебя много раз просил уважительно говорить о семье императора, и так Дагмар нас не очень жалует. Не хватало еще, чтобы твои разговоры кто-то пересказал брату.

Мария Александровна недовольно фыркнула в ответ на слова мужа.

— Кстати, Ники удивил. Окатил меня грязью, остановив неуклюже рядом со мной лошадь. Хотел я дать ему крепкий подзатыльник, но он посмотрел на меня как волчонок. Промелькнула даже мысль, что в руке то у паршивца хлыст. И я остановил руку. Странно раньше он меня боялся, как огня, а тут никакого страха только ярость в глазах.

— Наверное, датчанка настраивает против нас. Может мальчишка и облил тебя специально!

— Ну Аликс ты преувеличиваешь.

Владимир обнял жену. За последний год его Александрина сильно подурнела и стала еще более раздражительна. Но он даже не пытался найти утешение на стороне. Брат императора ценит мир, покой и вкусную еду. А жена узнай она про измену лишила бы его комфорта. Вот уж кому не занимать воинственности в характере так это Марии Александрине урожденной немецкой принцессе Мекленбург-Шверинской.

Фельдфебель Федор Иванович Плешаков пил. Жена и дети забились в дальние закоулки дома. Когда хозяин вот так напивался один, он был страшен, и не дай бог попасться ему под горячую руку. Огромные кулачища сжимались, глаза налились кровью, а лицо побледнело. В голове ворочались тяжелые мысли. Как же так, ведь раньше служба во дворце ему нравилась. Офицеров Федор ненавидел всегда. Эти заносчивые чванливые твари, благородия! С каким бы удовольствием он ставил их к стенке. Но раньше обучение николашки, как он мысленно называл царевича, мирило его с действительностью. Наследник престола смотрел на него с опаской и уважением. Стрелял вместе с ним в кошек и собак, явно получая от этого удовольствие. Тогда как офицеры в части брезговали заниматься этим, особенно в компании какого-то фельдфебеля. И вот на этой неделе его николашка повел себя так же высокомерно, как самые ненавистные из благородий. И откуда он этого набрался, этот тон и поведение как у его дядьев Владимира и Сергея. Особенно у Сергея, вот уж кто низшее сословие за людей не считает, и каждым своим взглядом и жестом показывает презрение. Точно научился мальчишка у дяди. Кулачища фельдфебеля сжались, с каким бы удовольствием скрутил худую шею, и увидел последний ужас в глазенках. А ведь бывает, что у винтовки Бердана затвор отлетает в лицо стрелка. Правда редко, но, если подпилить… Опрокинув стакан водки, богатырь уронил голову на стол.