Имперская сказка

Евгений Викторович Марков

Сознание студента-историка оказалось в человеке девятнадцатого века, в историческом персонаже, которого он изучал. Вероятно, это сумасшествие? Если нет, то возможно ли что-то изменить в прошлом? Стоит ли пытаться менять?

Глава 10

С утра пятницы 11 го сентября шел дождь. Двуликий гатчинский дворец прятался за его пеленой. Первый лик, это его огромный плац, который казался выпуклым из-за скрывающих невысокие корпуса полос дождя. Здесь будто было видно, что земля на самом деле круглая и площадь снижается к краям из-за ее формы. Почему-то плац с фасадом навевали мысль о фантасмагорической казарме огромной погибшей и проигравшей войну армии. Мрачное впечатление только усиливалось одиноким Павлом и серо стальным цветом неба и дворца. Второй лик со стороны парка оставлял совсем другое впечатление и дарил надежду. Это был романтический средневековый замок. Деревья, колеблясь на ветру переходили своими волнами в здания. Строгие линии голландских садов у стен замка казались огородом домика великана. А в каждой из двух башен наверняка сидела у окна смотрящая в парк принцесса. Дальше от замка парк становился лесом с разбросанными в нем озерами. По поверхности, которых влажными занавесями пробегали шквалы дождя.

Вставать в такую погоду не хотелось жутко. Но надо, да и кровать жестковатая для комфортного утреннего валяния в ней. Умывание и обмывание холодной водой, мне во всяком случае, не доставляли ни удовольствия, ни радости. Может Ники и обязан этим водным процедурам своему отменному здоровью, но я хочу комфорта. Если уж быть принцем, даже во сне, надо получать от этого максимум.

— Николай Александрович распорядитесь пожалуйста, чтобы, начиная с завтрашнего дня у нас каждое утро была горячая вода для душа. Да, и в будние дни горячая вода должна быть также к часу дня, чтобы можно было принять душ после верховой езды, гимнастики или военной подготовки.

Вообще, надоело, не хочу больше подлаживать свою речь под никин образец, во всяком случае в разговоре с камердинером Радцигом. Тяжело мне Андрею Трифонову, тем более в этом подростковом теле не называть сорокалетнего мужчину на вы и по имени отчеству.

— Да, и еще Николай Александрович, насколько я помню у меня только два преображенских мундира?

— Так точно, но есть еще два семеновских, два гусарских и четыре морских костюма.

— Нет я бы хотел сделать именно преображенский своей основной каждодневной одеждой. Сколько надо еще таких мундиров для этого? А на воскресную службу я буду одевать парадный преображенский.

— Тогда Ваше Высочество надо еще два или три повседневных мундира и запасной парадный.

— Хорошо, распорядитесь, три повседневных и один парадный.

Итак, хозяйственные распоряжение сделаны. С чего это я с утра такой раздраженный и наглый? Перестал бояться разоблачения? Да наверняка страхи мои были напрасны. Ну кто из нормальных людей может поверить в бредни о перенесении сознания из одного тела в другое, да еще и в тело человека умершего век назад? Надо же, а от моего времени до убийства Николая второго прошел только век. Но этот век вместил такое множество событий и так изменил жизнь людей, что кажется непропорционально продолжительным периодом в истории.

— Ники, что это ты так увлекся одежкой. Не все равно ли в чем ходить, не пойму, чем плох тебе морской костюм, выбираешь чтобы одеть, прямо как девчонка.

Джорджи отвлек меня от размышлений.

— Но ведь мундиры выбираю не платья, так что тебе нечего беспокоиться, хотя…

Братик недоуменно взглянул на меня. Его озадаченный вид рассмешил. Ладно такой юмор явно не для десятилетнего ребенка 19 го века.

Превосходный завтрак; блины, гурьевская каша, и болтовня с Джорджи сняли утреннее раздражение. Только Данилович мрачен и молчалив. Можно ли найти ключ к этому застегнутому человеку? Ведь от него, как от главного наставника многое зависит, да и не один год мы будем вот так завтракать втроем.

— Николай Александрович, Георгий Александрович заканчивайте завтрак, через десять минут в класс.

Александр Яковлевич Герд таки принес на свою естественную историю, которая была третьим уроком, «Происхождение видов» Дарвина. Если император или скажем Победоносцев узнают об этом не потеряет ли он свое место? А виноват буду я, спровоцировал беднягу. Бородатый профессор даже выглядит как-то отчаянно, как похожий на него герой Конан Дойля Челленджер, когда решился рассказать Мелоуну о своей южноамериканской экспедиции.

Свою лекцию Герд начал с жизнеописания Дарвина. Мне была знакома биография ученого, но было интересно слушать ее в изложении современника натуралиста. Ведь Чарльз Дарвин еще жив, правда уже очень стар. Джорджи рассмешила история, в которой заядлый коллекционер энтомолог поймал двух жуков, но заметив третьего пожадничал и вложил одного из жуков в рот чтобы схватить нового. Жук во рту выпустил какую-то едкую жидкость, и Дарвин упустил всю добычу. История пятилетнего путешествия на корабле» Бигль» вызвала восхищение Джорджи.

— Как бы я хотел так путешествовать как Дарвин!

— А вы Николай Александрович хотели бы совершить кругосветное путешествие? — поинтересовался Герд.

— Александр Яковлевич, вряд ли вы найдете подростка, который не хотел бы участвовать в таком приключении.

Далее Герд перешел к изложению теории о изменчивости видов и естественном отборе используя цитаты из книги Дарвина. Джорджи примолк, задумался, а затем спросил:

— Но ведь тогда значит, что отец Янышев врет на уроках закона божьего. Он ведь говорит, что все земные твари, которые есть сейчас созданы богом и об этом же написано в священном писании.

Герд несколько испуганно замолк, надо спасать положение.

— Джорджи, во-первых, можно ведь толковать ветхий завет не прямо, а иносказательно. Кроме того, нигде не сказано в нем, что все виды живых существ созданы богом именно в том виде, в котором они находятся сейчас и что эти животные и растения не менялись в течении времени. Возможно было создано всего несколько первоначальных видов от которых произошли впоследствии все остальные. Кроме того, взгляды Дарвина — это теория и гипотеза, которую мы не обязаны принимать как истину. А в христианстве главное не ветхий завет, который достался нам от евреев, а нравственные принципы нового завета.

Александр Яковлевич с благодарностью посмотрел на меня. Будет очень плохо если о содержании этого урока Джорджи доложит родителям или скажем Янышеву. Иван Леонтьевич выглядит человеком светским и терпимым несмотря на священнический сан. А вот отец император может и прогнать нашего естественника. Но если я прямо попрошу Джорджи никому не рассказывать об этом уроке, эффект может быть обратным. Какая глупая идея учить вместе детей столь разного возраста как я и Георгий. Даже у Ники насколько мне подсказывала его память были с этим проблемы. А сейчас они усугубились во сто крат. Но пока я не могу с этим ничего поделать. Для того чтобы просить о раздельном обучении надо завоевать благорасположение и авторитет у родителей и Даниловича. Пока до этого очень далеко. Так, я отвлекся, надо немного покритиковать Дарвина, возможно это уменьшит впечатление Джорджи от сегодняшнего урока.

— Вот ведь теория Дарвина о пангенезисе явно ошибочна, его двоюродный брат, пытаясь подтвердить эту теорию переливал кровь светлоокрашенных кроликов темноокрашенным. Но это никак не изменило темный цвет приплода кроликов.

— Может быть геммулы передаются в половые клетки не кровью, а скажем лимфатической жидкостью. Так что опыт Гальтона не доказывает неверность пангенезиса.

— Александр Яковлевич, теория геммул пока не подтверждена опытами, поэтому возможно не верна. У меня другой вопрос. Как, с вашей точки зрения, опровергнуть концепцию часовщика? Эта концепция заключается в том, Джорджи, что, если мы находим скажем в поле часы нам никогда не придет в голову, что они создались естественным путем, мы сразу же поймем, что часы созданы замыслом часовщика. Почему же, видя вокруг себя мир несоизмеримо более сложный чем часы, мы можем поверить, что этот мир создан случайно?

Александр Яковлевич ответил не задумываясь, скорее всего, я не первый кто задал ему этот вопрос.

— Концепция часовщика была бы серьезным аргументом если бы эволюция происходила случайно, но ведь вся теория естественного отбора построена на том, что в течении миллионов лет направлено отбираются именно полезные для выживания изменения.

— Но тогда не нужна теория пангенезиса, можно предположить, что возникают, как полезные, так и бесполезные или вредные изменения, но выживают и оставляют потомство с большей степенью вероятности особи несущие полезные изменения.

Герд задумался.

— Вы Николай Александрович интересно и по-научному мыслите, а вам известно возражение, связанное со вторым законом термодинамики?

— Да, но это несерьезно, второй закон верен для замкнутой системы, а любой живой организм система открытая.

— Да, к сожалению, наш урок подходит к концу, какую бы вы тему хотели выбрать для следующего урока?

— А давайте, пожалуйста, ботанику.

Я знал, что именно эта наука наиболее интересовала Герда и хотелось сделать храброму профессору приятное.

— Александр Яковлевич не могли бы вы оставить мне почитать «Происхождение видов».

Честно говоря, мне неинтересно будет читать эту книгу, но было бы невежливо не попросить ее у Герда. Очень надеюсь, что Данилович не проверяет содержание книжных полок воспитанников. В противном случае будет очень сложно объяснить наличие книги Дарвина не выдав естественника.

— К нам из Швеции поступили новейшие тренажеры Густава Сандера — приветствовал нас в гимнастической комнате Владимир Филиппович Диаковский.

Возле стены стояли пять тренажеров три для рук и плеч, два для ног, а также скамья, где можно лежа качаться с гантелями. Я в прошлой жизни немного посещал фитнес зал и сейчас был очень удивлен. Свежевыкрашенные тренажеры выглядят вполне современно, с железными брусками и штырями, которыми можно регулировать нагрузку. Для мажорного спортивного центра 21 го века, конечно они выглядели бы архаично. Но для бесплатной площадки во дворе тренажеры вполне бы подошли. Никак не ожидал что в девятнадцатом веке, может быть, такое спортивное оборудование. Весь урок прошел в опробовании новинок. Джорджи и Диаковский были в полном восторге.

Вечером за обедом собралась большая детская компания. Прибыли Воронцовы. Я был очень рад видеть Сашу. Кроме брата Ивана с ней были три младшие сестры погодки Софка, Мая и Ира. Мая уменьшительное от Марии. Также были два сына Сергея Дмитриевича Шереметева, полноватый двенадцатилетний Димка и такой же тощий как Георгий десятилетний Павел. Из взрослых были только бонны-англичанки Ксении и младшей Воронцовой Иры, даже генерал-наставник почему-то оставил нас без присмотра.

Дмитрий и Павел наперебой рассказывали об августе, проведенном ими в подмосковном имении Михайловском. Рыбалка и походы за опятами. Дмитрий уверял, что поймал сома двадцати фунтов веса, а Павел что собрал огромную корзину грибов. Он показывал руками наибольший какой мог обхват воображаемой корзины. По уверениям Шереметевых, они видели волков, змей и даже медведей, которыми, по их словам, буквально кишит Подмосковье.

После веселого и вкусного обеда компания разделилась. Ира и Ксения в сопровождении нянь удалились в игровую комнату. А остальные решили сыграть в лис и охотников. Я и Сандра были назначены лисами, остальные охотниками под предводительством главного загонщика Ивана Воронцова.

— Во дворце лисам прятаться нельзя, у охотников времени до 21:00 чтобы поймать лис. Лисы выигрывают если их не ловят и ко времени окончания игры они находятся между Серебряным озером и дворцом, или в голландских садах. Охотники ждут пять минут возле Флоры, давая лисам время скрыться.

Закончил я изложение правил игры. Над Гатчинским парком сгустились сумерки, начинающие переходить уже в настоящую ночную тьму. Только вблизи дворца в собственном и голландском садах фонари неярко создают уют. Чтобы не попасться сразу, мне и Сандре надо было быстро покинуть освещенный участок.

— Побежали к Плоскому мосту, скомандовал я.

Мой план заключался в том, чтобы укрыться возле террасы-пристани на берегу Белого озера. В этом месте швартовалась флотилия гатчинских лодок. Но пристань также освещалась, поэтому пришлось разместиться позади пристани, на берегу Серебряного озера. Здесь были кусты, вид открывался на дворец, напротив на другом берегу озера как раз выходит закрытый сейчас на решетку грот «Эхо». Над этим выходом и сейчас находится то таинственное подземелье, в котором то ли началась, то ли закончилась история Андрея Трифонова. Также с этой точки был виден Плоский мост и терраса-пристань, так что подойти незамеченными к нам тяжело. Кроме того, открывались три пути бегства, назад через Плоский мост, мимо пристани к Собственному саду, и на длинный полуостров, правда если бежать последним путем, то попадаешь в тупик в павильоне орла. Я снял китель и расстелил на траве, иначе сидеть было холодно.

— Ники, ты замерзнешь.

— Садись рядом, рассказывают, что у северных народов если человек замерзает рядом с ним ложится женщина и живое тепло спасает лучше всего.

Даже не рассмеявшись, Сандра села рядом прижавшись к моему боку, я обнял левой рукой хрупкие плечи девочки. Повернув голову, увидел бантик губ, и не удержавшись нежно поцеловал немного подрагивающие губки. Сандра в начале не ответила, но затем несмело откликнулась на поцелуй. Голова закружилась. Целуясь, Андрей лихорадочно пытался унять возбуждение. Ни в коем случае не пытаться заходить дальше поцелуев. Не забудь, что Ники 13, а Саше только 12. Если между ними будет секс дело может обернуться катастрофой. И так неизвестно насколько серьезно отнесется викторианская барышня к поцелуям. В любом случае нельзя давать волю своему взрослому сознанию. Охотники вышли к берегу озера и начали совещаться, голоса далеко разносились по воде, и мы слышали совет загонщиков. А они разделились на две команды, в первой братья Шереметевы и Джорджи, двинулись они мимо восьмигранного колодца к террасе-пристани. Брат и сестры Саши, отправилась через Плоский мост к той же пристани. Хорошо, что мы устроились на этом берегу, и что преследователи так громко обсуждали свои планы. Мало того, что мы рисковали быть пойманными, было бы к тому же весьма неловко если бы Воронцовы застали меня и Сашу целующимися. Да, но здесь мы тоже попадемся.

— Сандра, я предлагаю отступить на длинный полуостров, а когда твои пройдут мимо, через Плоский мост вернуться к дворцу, только одень мой китель, твое белое платье могут заметить.

— Но твоя рубаха тоже белая.

— Хорошо я лягу на траву, а ты сядешь на меня, а когда твои сестры пройдут, дашь команду и побежим к мосту.

Сандра весело рассмеялась. На другой стороне полуострова я лег животом на траву, ложиться на спину в силу понятных причин было бы неловко. Девчонка же во весь рост пристроилась на моей спине крепко обняв и прижавшись. Я ничего не видел, только слышал голоса воронцовской команды загонщиков. Верховодила ею оказывается Софка, а отнюдь не старший Иван. Голоса смолкли.

— Вперед, бегом.

Вскочила моя подружка.

— Сандра пригнись.

Мы благополучно перебежали мост, оставив охотников в дураках. Рассмеявшись, обнялись и сладко поцеловались. Говорят, поцелуями определяется есть ли между мужчиной и женщиной химия, тут ее было явно с избытком.

— Ну что теперь, еще целых полчаса до девяти? — спросила Сандра, достав из карманчика платья изящную золотую луковицу часов.

— Предлагаю попить чай, попросим Радцига накрыть чай и пирожные в кабинете.

— А как же условия, Ники, если зайдем во дворец мы проиграем.

— А мы выйдем к девяти, лучше обмануть чем замерзнуть и умереть.

Сандра рассмеялась, и мы двинулись к входу в арсенальное каре.

Внизу перед лестницей стояла Елизавета Андреевна сашина мама. Видимо вид расхристанной с горящими глазами парочки, Саша к тому же была в моем кителе не обрадовал старшую Воронцову, чувствовалось, что она едва сдерживает гнев.

— Александра, тебе пора домой, уже темно и поздно, а где остальные дети?

— Они на пристани Елизавета Андреевна, — обратил я на себя внимание разгневанной женщины.

— Николай Александрович, позовите пожалуйста детей в дом, уже поздно. Александра, немедленно домой, да и верни чужую одежду.

Растерянная и испуганная Сандра, чуть было не ушла в моём кителе.

Я нашел и вернул домой команды охотников, объяснив, что в силу форс мажора сегодня ничья, затем душ, и чтение для брата. Набегавшийся Джорджи уснул на второй странице. Я же еще час лежал без сна. Настроение было приподнятое, конечно жалко Сандру, но не убьет же ее собственная мать. В общем все в этом мире для меня как-то устраивается, вот даже влюбился. Хорошо кстати, что до совершеннолетия еще три года, есть время подумать. Конечно, если жениться на Саше Воронцовой, придется отречься от престола и уехать в Англию или лучше в Америку. Это даже отлично, спокойно пережить там все русские войны и революции. Правильнее уехать отсюда пораньше, можно вывезти с собой значительные денежные средства, выгодно вложить их, знания о будущем в этом помогут. А мои родственники пускай пытаются управлять Россией, все равно делать это хуже, чем Николай Второй невозможно, так что все к лучшему.

В комнатах же Воронцовых шел в это время разговор. Гневная Елизавета Андреевна отчитывала старшую дочь.

— Саша ты уже девушка, и тебе надо блюсти себя. Тебе только двенадцать, а Ники тринадцать. К тому же ты с ним не ровня. Хорошо, что вас встретила я, а не кто-то из фрейлин. Хорошая бы пошла слава о вас молодых да ранних, не рано ли тебе еще целоваться?

— Но, мама.

— Молчи я не девчонка и понимаю почему у тебя распухли губы, и любая из фрейлин это бы заметила. Ты даже не представляешь, как это серьезно, твой отец может лишиться карьеры и дружбы императора, нас прогонят от двора, а ты бесповоротно испортишь свое будущее.

Бедная Сандра не выдержала и горько расплакалась.

В другой части дворца, кухонном каре, не мог уснуть генерал Григорий Григорьевич Данилович. Сегодня прошло собрание учителей царских детей. Герд и Евтушевский много говорили о неожиданных способностях и старании в учебе Николая, и не могли нарадоваться. Учителя английского, французского и немецкого в общем не сказали ничего особенного. Но очень обеспокоили доклады учителей русского и чистописания Рашевского и Русселя. Рашевский поражался как речь наследника престола, всего за месяц стала такой чистой. «Он говорит, как университетский преподаватель, почти никто из Романовых так не говорит. Ведь они в основном общаются на французском или английском, а первый опыт русского приобретают от кормилиц крестьянок. Если бы я услышал Николая не видя, то принял его за сына какого-то учителя русской словесности, у них бывает такое произношение в этом возрасте. Да и читать цесаревич стал очень бегло, в разы быстрее, хотя делает странные ошибки несвойственные ему раньше, с буквой ять, и буквами „и“, „i“.» Еще более усилил беспокойство Руссель. Он удивлялся как за месяц изменился почерк цесаревича, который правда говорит, что намеренно над этим работал, но такое изменение в столь короткий срок требует недюжинных способностей и упорства.

Преподаватели были довольны необычным всплеском способностей своего главного ученика. Но Григорий Григорьевич был обеспокоен и даже испуган. Ведь он еще знал то, чего не знали учителя. Фельдфебель Плешаков рассказал, что Николай наотрез отказался стрелять в ворон и бродячих кошек и собак, хотя раньше любил это развлечение. Берейтор Шефер заметил, что цесаревич совсем перестал использовать шпоры, хотя раньше злоупотреблял ими. А сегодня после собрания генерал пока дети гуляли проверил комнаты воспитанников. На полке Николая стояла книга Дарвина, откуда бы? Но вид дневника царевича заставил сразу забыть эту странность, последняя запись дневника датировалась июлем, а несколько следующих страниц было вырвано. Даже в воздухе запахло грозой, показалось в этот момент Григорию Григорьевичу. А ведь и он сам заметил странности, другой взгляд, более осмысленный и холодный, другая манера поведения, более уверенная и спокойная. Казалось, воспитанник разом повзрослел на несколько лет. И когда же это началось. Да без сомнения утром в понедельник. Тогда генерал торопил опаздывающего Николая в класс, а царевич без малейшего стеснения скинул с себя пижаму, остался нагишом и стал спокойно одевать матроску. Что же его тогда кольнуло, вспоминал Данилович, да полное отсутствие свойственной подросткам стеснительности. Он бы и сам так не смог, такое отсутствие стеснения генерал видел только у бывалых солдат, прошедших войну, ранение, госпиталя.

Либо он сходит с ума, либо стоит произнести страшное слово «подмена», даже думать об этом ужасно, а тем более произнести вслух. Но ведь внешне никаких изменений в Николае не произошло. Значит двойник, годами заранее подготовленный двойник. А где же настоящий цесаревич, убит или содержится в плену, чтобы в случае каких-то затруднений у подмены, добыть у него недостающие сведения. И кто бы это мог сделать? Революционное подполье, страшно подумать о таком его могуществе. Но ведь только полгода назад убит ими Александр Второй. А штаб этого подполья сейчас открыто угрожает из Женевы Александру Третьему. Подмена наследника была бы для этих бесов еще большей победой. В возможность этого почти невозможно поверить. Но ведь пару лет назад никто бы не поверил, что они смогут убить императора или заминировать Зимний дворец. А может за подменой стоит иностранная держава или какая-то придворная группировка. И что делать ему Даниловичу, возможно он сходит с ума. Если он обратится со своими подозрениями к императору или к Марии Федоровне, скорее всего его навсегда запрут в лечебнице. Тем более, что император и особенно императрица плохо относятся к назначенному еще Александром Вторым воспитателю их детей. В Петербурге у него живет друг, профессор Николаев, он ведь ведущий специалист по графологической экспертизе в России. В следующие выходные генерал сможет завести к нему образцы почерка. А что делать завтра, когда в Гатчину прибудет император. Лучше доложить, конечно, имея на руках результаты экспертизы. А если настоящий наследник еще жив, тогда каждая минута промедления может привести к трагедии. А если экспертиза не подтвердит его подозрения? Генерал уснул только под утро, так ни на что и не решившись.