Имперская сказка

Евгений Викторович Марков

Сознание студента-историка оказалось в человеке девятнадцатого века, в историческом персонаже, которого он изучал. Вероятно, это сумасшествие? Если нет, то возможно ли что-то изменить в прошлом? Стоит ли пытаться менять?

Глава 11

Несмотря на слова Шефера о бесполезности добиваться привязанности Сильвы, я решил продолжить практику утренних прогулок. Они стоят более раннего подъема, парк великолепен. После утреннего горячего душа свежий пьянящий воздух, насыщенный запахами деревьев и трав. Жизнь прекрасна! Свежо, с Белого озера ветерок сдувает последние космы тумана. Сегодня, возможно под впечатлением вчерашних приключений выбираю целью прогулки пристань-террасу на берегу Белого озера. У причала стоит яхта «Миролюбивая» и несколько матросов уже работают на ее палубе. Яхта не кажется чужеродным элементом небольшого лесного озера, извилистые берега слева и справа закрывают оконечности водной глади. Можно представить себе, что это залив моря. Открывающееся справа деревянное здание адмиралтейства с пришвартованными лодками и катерами усиливало иллюзию. Там, так же как на яхте видна утренняя приморская суета. Будь я художником устроил бы у льва на террасе мольберт и потратил утро создавая на холсте великолепный пейзаж. Писал бы акварелью, она лучше всего передала бы неяркую прелесть утра, озера и леса. Но я не художник, а ученик и пора в класс.

Первые три урока прошли на одном дыхании. Умиротворяющая проповедь-лекция отца Янышева, занятие для ума на математике, прекрасный русский язык Пушкина. Мне в отличие от Ники нравиться учится. Преподаватели великолепны, уроки интересны. Дворец, парк и ощущение беззаботности. Дети не ценят этого, того, что не надо думать о проблемах, заработке денег, что все решают за тебя. Они стремятся быстрее вырасти и мечтают о независимости. Я же откровенно наслаждаюсь. Принц-ученик, что может быть лучше? Нет конечно если бы был обычным учеником, наверняка были бы проблемы с одноклассниками, да и учителя не были бы столь уважительны и внимательны. А для Ники-Андрея школа кажется отпуском в прекрасной гостинице на берегу моря или в лесном озерном краю.

Следующее занятие военной подготовкой развеяло мое благостное настроение. Огромный фельдфебель Плешаков с пудовыми кулачищами держался сегодня подчеркнуто угодливо, но этим был тоже неприятен. Мне он напоминал уголовника, за льстивой манерой которого проскальзывает стремление жестоко ударить. Наверное, поэтому первый выстрел в оборудованном тире я сделал неудачно. Мощная отдача берданки пребольно ударила в плечо.

— Что же вы так, Ваше Высочество, теперь плечико болеть будет, да и синячок останется не маленький, — сладкий голос Плешакова заставил аж скрипнуть зубами.

Тир был устроен возле адмиралтейских ворот. Сектор перегородили большими деревянными чурбанами, которые защищали пространство за оградой от пуль. Да работа была проведена немалая, наверное, в помощь Плешакову дали пол взвода солдат. Странно что в Гатчине с ее не маленьким гарнизоном, кроме того, столице императорской охоты, не было оборудованного стрельбища. Военные то тренируются в своих воинских частях, а охотникам получается не нужна тренировка? Странно, ведь Романовы заядлые охотники и стрелки. Хорошо бы попросить построить крытый тир, скоро осенние дожди и зима. В прошлой жизни никогда не стрелял в хорошо оборудованном тире, только в парке из пневматической винтовки, да и то всего несколько раз. Зато видел по телевизору великолепно оборудованные стрелковые клубы, с баром, рестораном и магазинами. Ну, пожалуй, ресторан и магазины для дворца — это перебор. А вот, бар бы не помешал. Интересно с какого возраста Ники, то есть мне, позволят хотя бы пробовать вино? При мысли о баре мне страшно захотелось выпить бутылку холодного пива.

Стрельбище имеет рубежи на дистанциях 40, 100, 200, 400 и 1000 футов. Мишени представляют собой очертания человеческого тела выше пояса без всякой разметки. Начал я стрелять со ста футов, это примерно чуть больше 30 метров. Ники хороший стрелок. Я сосредоточился, мобилизовав его диск памяти. Старался при этом не только точно попасть, но и по возможности не травмировать больное плечо. А берданка винтовка тяжелая и длинная, ощущения от стрельбы из нее совсем не те, что от легкой пневматической винтовки, да и дистанция не 5—7 метров, как в парке, где я стрелял в прошлой жизни. То была игрушка, а это мощное настоящее смертоносное оружие. Стрельба требовала немалых физических усилий и сосредоточенности. Но на 100 футах я попадал каждым выстрелом, хотя и не в центр мишеней. По команде Плешакова прекратить стрельбу два солдата убрали старые и поставили новые мишени на дистанции двести футов. Айда Ники, айда я, и с такого расстояния меткость была совсем не хуже. Трудности начались на 400 футах, а мои попытки попасть с 1000 футов были тотально безуспешны. Мишень виделась крошечной, все-таки больше 300 метров и попасть в нее было совершенно нереально. Эх если бы оптический, а еще лучше лазерный прицел как в фильмах, а так вообще, по-моему, невозможно выстрелить точно в цель из этой громоздкой винтовки с такого расстояния. Я пытался стрелять лежа, на 400 футах это имело успех, стоя я не попадал уже с этого расстояния, оружие, наверное, слишком тяжелое для рук подростка. Но на тысяче футов не помогало ничто, и я прекратил бесполезные попытки. Тогда молча стоящий уже какое-то время фельдфебель, ну да не было смысла давать команды поменять мишени, взял у меня берданку. У него в руках винтовка выглядит игрушкой. Тщательно прицелившись стоя, он выстрелил, а затем еще семь раз почти не прицеливаясь.

— Пойдемте Ваше Высочество, посмотрим.

В центре каждой из четырех мишеней виделись по два отверстия. Надо признать, несмотря на мою неприязнь, что солдат Федор Иванович Плешаков великолепный!

Как же хорошо, что я отважился дать камердинеру приказ греть воду для душа не только утром и вечером, но и перед вторым завтраком. Военная подготовка стоила мне больших сил, и только смыв пот и запах пороха удалось прийти в себя.

Второй завтрак прошел в самом узком кругу. Только я, Джорджи и Данилович. Брат весело болтал. Он очень ждал приезда отца, и был в предвкушении. Я же оставался совершенно спокоен. Страхи начала недели улетучились. Да, и вправду кому в здравом уме придет в голову, что наследника российского престола подменили. Это совершенно дикая мысль и только нервным потрясением, вполне понятным после случившегося со мной чуда можно объяснить панику первых дней. Данилович был еще более угрюм и замкнут чем обычно, если это возможно. Кажется, отношения с генералом-наставником наладить невозможно. Есть такие люди, которых нельзя ни убедить, ни обаять, ни даже найти с ними общих тем для разговора или просто наладить деловые отношения. Правы были видимо большинство мемуаристов и историков, а также сам Ники. Выбор наставника для царских детей сделан крайне неудачно.

После французского наступил черед урока танцев. Последние предмет и учитель моего расписания, с которыми я еще не познакомился. Гладко выбритый с очень выразительным лицом мужчина лет сорока пяти Тимофей Алексеевич Стуколкин наш преподаватель танцев поражал какой-то удивительной ловкостью. Казалось, что любое движение он делает быстрее других людей, хоть на долю секунды, но быстрее. Человек с такой скоростью и пластикой в любое время рождается в лучшем случае один на миллион.

На урок прибыли наши всегдашние партнерши по урокам танцев, Сандра и Софка Воронцовы. Девочки были прелестны в белых красивых платьях. Сандра грустная, сосредоточенная и строгая. Бедняжка, досталось, наверное, вчера от матери.

— Итак, начнем, как всегда, с короля танцев — вальса, — начал урок Стуколкин.

Мы разобрались по парам, и аккомпаниатор начал медленный английский вальс. Георгий и Софка смотрелись несколько неуклюже, кроме того, Джорджи подчеркнуто небрежно относился к уроку, типа не мужское это дело. Моя же партнерша была идеальна, каждое движение ее было точно выверено. Ники тоже отлично координированный парень. Раньше ему недоставало внимания к партнерше и серьезности, но сейчас его навыками и способностью ловко двигаться управляло мое сознание. После первых секунд неловкости мы закружились в медленном ритме уже не думая о шагах. Каждое движение давалось естественно, мы даже дышали, наверное, в такт. Воронцова была великолепно послушна и отзывчива движениям партнера. Стуколкин делал замечания только младшей паре.

— Георгий Александрович будьте серьезнее. Не забывайте о партнерше. Считайте если не можете попасть в такт.

Слышал я замечания нашего балетмейстера. Для меня же и Сандры танец прошел на одном дыхании. Казалось, что окружающий зал растворился, и мы можем двигаться в этом ритме сколь угодно долго.

— Николай Александрович, Александра, очень хорошо, вы еще так никогда не танцевали.

— Георгий Александрович, сносно, но у вас я не вижу никакого прогресса, — подвел итог Стуколкин.

— А теперь быстрый венский вальс.

А это уже почти спортивный танец, но и в его в два раза более быстром темпе и волнующей воодушевляющей музыке мне и Воронцовой удалось раствориться.

— Александра, Николай Александрович, великолепно, ваша пара уже сейчас сделает честь любому балу, не так много пар у нас исполняют венский вальс, как вы.

Сандра прелестно раскраснелась от быстрых движений и похвал.

— Георгий Александрович, Софья, просто плохо, старайтесь двигаться в ритм и быстро.

Софка тоже раскраснелась, но скорее от досады, Джорджи же тяжело дышал. Да, нелегко даются ему такие физические нагрузки.

Далее мы разучивали мазурку в 5 па. Тут уж было не до удовольствия. Танец для меня и Сандры сравнительно новый. Было много огрехов и замечаний. Вторая половина урока получилась рабочей. Стуколкин великолепен, то танцуя со мной в роли партнерши, то с Сандрой в роли партнера он по-настоящему профессионально ставил нам танец. С таким балетмейстером мы действительно будем блистать на балах. Правда Софку и Джорджи он почти забросил, предоставив самим себе.

Еще раз убеждаюсь, что идея учить таких разных по возрасту детей как я и Джорджи не умна. Разница три года в возрасте десять-тринадцать лет слишком велика. Да и одного урока танцев в неделю мне мало. С удовольствием бы удвоил или утроил классы танцев с Сашей Воронцовой.

— Николай Александрович, Георгий Александрович, Его Императорское Величество ждет вас в кабинете, — раздался командный голос Даниловича.

Куда девалась усталость Джорджи, он буквально вприпрыжку бросился подниматься на второй этаж. Я, все-таки в сильном волнении, вынужден был тоже побежать за ним. Сейчас мне предстоит увидеть императора огромной страны, одного из самых могущественных людей планеты.

В небольшом излишне загроможденном мебелью кабинете сидел в кресле огромный грузный мужчина. А ведь он еще совсем молод. Большая залысина на лбу, впечатляющая борода. Светлые немного навыкате как у всех Романовых глаза добро и весело смотрят на уже устроившихся у него на коленях Ксению и Мишу. Маленький Миша теребит ручонками отцовскую бороду. Джорджи, буквально оттолкнув младших детей, повис на мощной отцовской шее. Мне же пришлось обнять то ли плечо то ли руку. Раздался веселый раскатистый смех.

— Ну как натанцевались?

Смеялся отец, расхристывая огромными ладонями наши вихры.

— А танцевать то вам нравится?

— Девчонкам и Ники нравится.

Джорджи, язва.

— Ники, так ты танцор?

— Да, папа, мне нравится танцевать.

— Неплохо было бы немного при этом заниматься и математикой. Мать уже рассказала о твоих математических успехах. Да, даже не проси, в шхеры с нами не поедешь. Это не за то, что не успеваешь, а за то, что соврал. Надо же сказать учителю, что готовился по книге, а сам ее даже не разрезал.

Впрочем, строгие по смыслу слова императора не совпадали с его добрым и веселым тоном. Младшие дети продолжали весело щебетать Александру, а он выглядел счастливым. У меня не было возможности вставить и слово.

Пятичасовое чаепитие проходило в чисто романовском кругу. Родители, я, Джорджи и Ксения, а также новые для меня родственники. Родной дядя Владимир, и двое молодых двоюродных дядь, Александр и Сергей Михайловичи. Владимир Александрович держал себя барственно, иронично-снисходительно. Интересно, его бакенбарды тоже похожи на бивни как у Даниловича, но на бивни изящные и модные. У генерала-наставника они же кажутся устаревшими и громоздкими. С отцом дядя Владимир держится почтительно. Особенно это было заметно, когда они вместе входили в комнату. Император ростом 1м 93 см, а дядя на десять сантиметров ниже и килограмм на 25 легче. По-моему, богатырское сложение отца заставляло Владимира Александровича робеть. Должно быть сказывалось проведенное вместе детство. Они воспитывались и учились вместе так же, как и я с Георгием, только разница была в два года. Должно быть старший брат — богатырь не раз мял бока младшему.

Дядя Владимир рассказывал отцу про какого-то полковника, который хорошо погуляв потерял в начале маневров свой полк и лихорадочно рассылал вестовых в его поисках пока какой-то крестьянин не подсказал, где находятся его подчиненные. Говорил он с юмором, правда несколько высокомерным и ленивым.

На половине молодежи вел беседу старший Александр Михайлович, пятнадцатилетний юноша с прорезавшимся баском и живыми выразительными глазами.

— Ники, я сейчас много занимаюсь математикой, флот, да и другая служба невозможны без этой науки, а ты говорят больше занят танцами, но ничего в тринадцать меня тоже мало интересовали точные науки.

Вот, Жоржик болтун, и как только успевает.

— Сандро, трудно сказать, что важнее математика или танцы. Может быть, в каких-то таинственных морях ты и спасешься от крушения, просчитав курс корабля, если все другие офицеры слягут от желтой лихорадки. Но для меня намного более вероятно потерпеть крушение на балу, плохо умея танцевать.

Наш лидер молодежи немного растерялся от отповеди. Видимо раньше Ники не отвечал пикированием на его насмешки. А вот Мария Федоровна с одобрением взглянула на сына, впервые на моей памяти.

— Мари не смогла приехать со мной, плохо себя чувствует. В этот раз она тяжело переносит беременность, — рассказывал Владимир моим родителям о причинах отсутствия своей жены.

После чая мы с присоединившимися Воронцовыми отправились в парк играть в прятки. Правила игры к возросшему недоумению Сандро определял я, впрочем, несмотря на два года старшинства, он вроде был готов уступить лидерство цесаревичу. Похоже в характере Александра Михайловича отсутствует харизма, а заводилой этой компании он был только потому, что Ники даже не пытался составить ему конкуренцию.

Обедали мы без взрослых. Сандро говорил о своих планах службы на флоте, о экзотических странах, которые он мечтал посетить. Бразилия, Кейптаун, Австралия, Япония виделись нам в этом увлекательном рассказе.

— Сандро, по-моему, ты представляешь флот как путешествие князя на яхте. А как же артиллерийские стрельбы, погрузки угля, минные учения?

— Ники, сейчас Алексей Александрович стремится к тому, чтобы наши моряки больше времени проводили в дальних походах. Настоящих моряков формируют дальние плавания.

Интересно чем посещения Рио-де-Жанейро или Барселоны более ценны для боевой подготовки флота чем артиллерийские стрельбы в Балтике? Вообще, где собирается воевать наш флот, в Балтийском море или он будет завоевывать Бразилию? Хотя, новый шеф флота мой дядя Алексей, наверное, мало верит в возможность морской войны и уж тем более к ней не стремится. А для молодых романтиков, как Сандро путешествия в южные моря несравненно более привлекательны чем учения в Финском заливе. Понятно, что я не стал озвучивать эти свои мысли. Не дело тринадцатилетнего подростка рассуждать на такие темы.

— А давайте прикажем камердинеру развести костер на берегу озера, посидим возле огня, — предложил после еды Сандро.

— Лучше попросим хворост и спички, сами разведем костер.

Радциг принес все необходимое и вскоре на берегу серебряного озера весело заполыхало пламя костра.

— Ники, а ты не пропадешь в лесу или на необитаемом острове, как ловко развел огонь, — удивился Сандро.

— Ну да, если на острове будут спички и сухой хворост. А ведь мы ночью в парке дворца, наверняка здесь должны быть призраки. И главный призрак императора Павла. Может по ночам покойный император собирает на смотр свои призрачные войска на озере. И стоит кому-то отойти от костра, Павел командует — в штыки!

Компания ближе придвинулась к огню.

— А давайте я вам расскажу историю как три пары поехали на пикник на берегу лесного озера.

Все внимательно в полной тишине слушали мою переработанную для конца 19 века версию фильма «Хижина в лесу».

— И вот Дана достала из кармана Марти папиросу с марихуаной, закурила, и наступил рассвет. Она поняла, что спасла мир, но потеряла друзей.

— Ники, где ты слышал эту историю?

Казалось Саша Воронцова, только сейчас снова нормально вдохнула воздух, после того как долго старалась даже дышать тише. Она забыла свое всегдашнее обращение ко мне по имени отчеству.

— Я придумал. Ничего этого не было, а даже если было, то далеко в Америке, наверное.

— Ты бы мог писать книги.

— Было бы весело если бы кто-то из Романовых стал писать книги ужасов.

— Господа, пора идти спать! Что вы так перепугались, призрака увидели?

Неожиданно подошедший Данилович заставил нас вздрогнуть, а Софку даже вскрикнуть.

— Ники рассказывал нам страшную историю про призраков и древних богов.

Генерал как-то странно посмотрел на меня, тоже с испугом? Нет конечно, это я сам завел себя своим же рассказом, вот и играет воображение.

Император Александр Третий часто засиживался, работая с документами, до двух-трех часов ночи. Вот и сейчас он, утопая в папиросном дыму около полуночи он слушал доклад генерала Даниловича о начале учебного года царских детей.

— Ну что же, одобряю ваши решения о новых учителях, окладах и расписании занятий. Можете идти.

— Ваше Величество, я бы хотел еще сказать, о Николае Александровиче…

— Да слышал я про эту неразрезанную книгу, ребенок уже серьезно наказан, никогда еще мы не лишали его участия в семейных прогулках на яхте.

Данилович, который и без того не знал, как сказать о своих странных подозрениях, видя огромную в табачном дыму фигуру императора и слыша его раздраженный голос, растерявшись вышел из кабинета.

Может это и к лучшему, думал генерал, переходя в кухонное каре. Его подозрения слишком невероятные. Можно не только потерять должность, но и закончить жизнь в желтом доме или шлиссельбургской крепости. Лучше сначала посетить графолога профессора Николаева, а уже затем решить, что делать дальше. Но вырваться в Петербург он сможет только в следующие выходные.