Бог, которого не было. Красная книга

Алексей Френкель (2022)

«Бог, которого не было» — это роман-исповедь. В Иерусалиме, рядом со Стеной Плача, есть почтовое отделение. Обычное почтовое отделение, но все письма, где в графе «Получатель» написано: Бог, Всевышний, Элохим, Адонай, Отец Небесный и т. д., приходят именно туда. Конверты вскрывают, а письма закладывают в расщелины Стены Плача. Считается, что так Бог быстрее узнает и скорее отреагирует. Двадцатилетний парень, приехавший из России, получает эту нехитрую работенку — вскрывать конверты с письмами Богу. Читать письма категорически запрещено, но наш парень однажды не сдержался и полюбопытствовал. А потом совсем не сдержался — и ответил. Вместо Бога. Потом ответил на еще одно, потом еще. Впервые в истории человечества у этого самого человечества было настоящее, вещественное доказательство существования Бога. Он отвечает на письма… Десять лет. «Многобукаф». Три книги романа — белая, черная, красная. Исповедь Бога, которого не было. Исповедь, записанная на айфон. Наперегонки со смертью. В книге присутствует нецензурная брань!

Относительность Эшера

А еще в кубизме практиковали относительность. Двадцать минут, после обеда. На обед, кстати, в кубизме был борщ. Всегда. Не знаю, почему борщ, и не знаю, почему всегда и как это вписывается в концепцию кубизма, ну если, конечно, в кубизме вообще есть какая-то концепция, — но на обед в кубизме всегда был борщ. Вкусный. Завтраки и ужины в кубизме были дерьмовые, полдника вообще не было, а вот борщ был… ну, как будто его Хуан Грис готовил или Жорж Брак. Вот такой борщ. Ебанутый на весь борщ. Как и сам куб.

Но я не про борщ сейчас, а про относительность. В кубизме практикуют относительность Эшера. Который Морис Корнелиус. А это вам не относительность Эйнштейна, с которой все свыклись. Да, не понимают, но свыклись. А Эшер, который Морис Корнелиус, — с ним сложнее. Во-первых, он голландец. Любой, кто хоть раз посещал кофешопы Амстердама, понимает разницу между этими относительностями. А во-вторых, этот самый голландец Эшер придумал и нарисовал мир, в котором законы нашей реальности не работают. И сказал, что это хорошо. Ну, может, и не сказал, но законы нашей реальности в его мире не работают. Кроме закона пищеварения. Поэтому меня после борща отправляли в относительность Эшера на прогулку. У Мориса Корнелиуса на литографии «Относительность» в одном мире объединены три реальности, и в каждой из этих реальностей сила тяжести перпендикулярна силе тяжести другой реальности. Ну я ж говорю — голландец. А еще у Эшера на картинке разные реальности соединены лестницами, и для людей, живущих в эшеровском мире, но в разных реальностях, одна и та же лестница — разные лестницы. Для одних она ведет вверх, а для других — вниз. Это неудобно. Поэтому в Моссаде решили эту проблему кардинально. Ну или в Шабаке решили эту проблему кардинально. В кофешопах Амстердама — там вообще все проблемы кардинально решают. В общем, Шабак это или Моссад, не знаю, но они убрали вообще все лестницы в этой относительности. Тебя просто выпускали в какой-то внутренний двор кубизма — если бы это было в Испании и в этом дворике были бы фонтаны и официанты, то это называлось бы патио; но фонтанов там не было, там вообще ничего не было, даже лестниц. А силы тяжести в разных углах этого дворика были перпендикулярны друг другу. Понимаю, что это невозможно понять, не будучи голландцем, ну или, по крайней мере, не побывав разок-другой в кофешопах Амстердама, но все было именно так. И пищеварению эта относительность Эшера действительно способствовала. Я думаю, что у кого-то из самых главных ромбов были нелады с желудком, и он испытывал на нас какую-то секретную разработку израильских медиков. Ну или это была секретная разработка израильских медиков совместно с амстердамскими кофешопами.

А еще в этой относительности был установлен громкоговоритель, который непрерывно орал: не останавливаться, не оглядываться, не разговаривать. Хотя разговаривать было абсолютно не с кем: ни официантов, ни фонтанов. Но один раз что-то в относительности этой сломалось. А может, целиком в кубизме сломалось, потому что в этот день борщ был пересоленный. Никогда такого не было, я уже борщей двадцать в этом кубизме отсидел. А может, даже тридцать. К сожалению, я с самого начала не додумался отмечать зарубками на стене прямоугольника борщи, а другого календаря в кубизме не предусмотрено. В общем, что-то в кубизме пошло не так, и сразу после пересоленного борща меня вывели в относительность. А там, в этой относительности, ангел гулял.