Неточные совпадения
Дверь отворяется, и выставляется какая-то фигура во фризовой шинели, с небритою бородою, раздутою
губою и перевязанною щекою; за нею
в перспективе показывается несколько других.
Угрюм-Бурчеев мерным шагом ходил среди всеобщего опустошения, и на
губах его играла та же самая улыбка, которая озарила лицо его
в ту минуту, когда он,
в порыве начальстволюбия, отрубил себе указательный палец правой руки.
Вышел вперед белокурый малый и стал перед градоначальником.
Губы его подергивались, словно хотели сложиться
в улыбку, но лицо было бледно, как полотно, и зубы тряслись.
С ними происходило что-то совсем необыкновенное. Постепенно,
в глазах у всех солдатики начали наливаться кровью. Глаза их, доселе неподвижные, вдруг стали вращаться и выражать гнев; усы, нарисованные вкривь и вкось, встали на свои места и начали шевелиться;
губы, представлявшие тонкую розовую черту, которая от бывших дождей почти уже смылась, оттопырились и изъявляли намерение нечто произнести. Появились ноздри, о которых прежде и
в помине не было, и начали раздуваться и свидетельствовать о нетерпении.
Молча указывали они на вытянутые
в струну дома свои, на разбитые перед этими домами палисадники, на форменные казакины,
в которые однообразно были обмундированы все жители до одного, — и трепетные
губы их шептали:"Сатана!"
В это время к толпе подъехала на белом коне девица Штокфиш, сопровождаемая шестью пьяными солдатами, которые вели взятую
в плен беспутную Клемантинку. Штокфиш была полная белокурая немка, с высокою грудью, с румяными щеками и с пухлыми, словно вишни,
губами. Толпа заволновалась.
Глаза серые, впавшие, осененные несколько припухшими веками; взгляд чистый, без колебаний; нос сухой, спускающийся от лба почти
в прямом направлении книзу;
губы тонкие, бледные, опушенные подстриженною щетиной усов; челюсти развитые, но без выдающегося выражения плотоядности, а с каким-то необъяснимым букетом готовности раздробить или перекусить пополам.
И этот один? неужели это он?» Каждый раз, как он говорил с Анной,
в глазах ее вспыхивал радостный блеск, и улыбка счастья изгибала ее румяные
губы.
Увидав мать, они испугались, но, вглядевшись
в ее лицо, поняли, что они делают хорошо, засмеялись и с полными пирогом ртами стали обтирать улыбающиеся
губы руками и измазали все свои сияющие лица слезами и вареньем.
«Неужели это правда?» подумал Левин и оглянулся на невесту. Ему несколько сверху виднелся ее профиль, и по чуть заметному движению ее
губ и ресниц он знал, что она почувствовала его взгляд. Она не оглянулась, но высокий сборчатый воротничок зашевелился, поднимаясь к ее розовому маленькому уху. Он видел, что вздох остановился
в ее груди, и задрожала маленькая рука
в высокой перчатке, державшая свечу.
― Да, тебе интересно. Но мне интерес уж другой, чем тебе. Ты вот смотришь на этих старичков, ― сказал он, указывая на сгорбленного члена с отвислою
губой, который, чуть передвигая нога
в мягких сапогах, прошел им навстречу, ― и думаешь, что они так родились шлюпиками.
На углу тротуара
в коротком модном пальто, с короткою модною шляпой на бекрень, сияя улыбкой белых зуб между красными
губами, веселый, молодой, сияющий, стоял Степан Аркадьич, решительно и настоятельно кричавший и требовавший остановки.
Она сама чувствовала, что при виде его радость светилась
в ее глазах и морщила ее
губы в улыбку, и она не могла затушить выражение этой радости.
Как только Левин подошел к ванне, ему тотчас же был представлен опыт, и опыт вполне удался. Кухарка, нарочно для этого призванная, нагнулась к ребенку. Он нахмурился и отрицательно замотал головой. Кити нагнулась к нему, — он просиял улыбкой, уперся ручками
в губку и запрукал
губами, производя такой довольный и странный звук, что не только Кити и няня, но и Левин пришел
в неожиданное восхищение.
— Ну, Костя, теперь надо решить, — сказал Степан Аркадьич с притворно-испуганным видом, — важный вопрос. Ты именно теперь
в состоянии оценить всю важность его. У меня спрашивают: обожженные ли свечи зажечь или необожженные? Разница десять рублей, — присовокупил он, собирая
губы в улыбку. — Я решил, но боюсь, что ты не изъявишь согласия.
— А вы изволили слышать о Прячникове? — сказал Туровцын, оживленный выпитым шампанским и давно ждавший случая прервать тяготившее его молчание. — Вася Прячников, — сказал он с своею доброю улыбкой влажных и румяных
губ, обращаясь преимущественно к главному гостю, Алексею Александровичу, — мне нынче рассказывали, он дрался на дуэли
в Твери с Квытским и убил его.
Ласка всё подсовывала голову под его руку. Он погладил ее, и она тут же у ног его свернулась кольцом, положив голову на высунувшуюся заднюю лапу. И
в знак того, что теперь всё хорошо и благополучно, она слегка раскрыла рот, почмокала
губами и, лучше уложив около старых зуб липкие
губы, затихла
в блаженном спокойствии. Левин внимательно следил за этим последним ее движением.
— Пусти, пусти, поди! — заговорила она и вошла
в высокую дверь. Направо от двери стояла кровать, и на кровати сидел, поднявшись, мальчик
в одной расстегнутой рубашечке и, перегнувшись тельцем, потягиваясь, доканчивал зевок.
В ту минуту, как
губы его сходились вместе, они сложились
в блаженно-сонную улыбку, и с этою улыбкой он опять медленно и сладко повалился назад.
Степан Аркадьич не мог говорить, так как цирюльник занят был верхнею
губой, и поднял один палец. Матвей
в зеркало кивнул головой.
Ему было грустно
в особенности потому, что все, как он видел, были оживлены, озабочены и заняты, и лишь он один со старым-старым, беззубым старичком во флотском мундире, шамкавшим
губами, присевшим около него, был без интереса и без дела.
В этом коротком взгляде Вронский успел заметить сдержанную оживленность, которая играла
в ее лице и порхала между блестящими глазами и чуть заметной улыбкой, изгибавшею ее румяные
губы.
Добродушный Туровцын, очевидно, чувствовал себя не
в своей сфере, и улыбка толстых
губ, с которою он встретил Степана Аркадьича, как словами говорила: «Ну, брат, засадил ты меня с умными!
Увидав ее, он пошел к ней навстречу, сложив
губы в привычную ему насмешливую улыбку и прямо глядя на нее большими усталыми глазами.
«А ничего, так tant pis», подумал он, опять похолодев, повернулся и пошел. Выходя, он
в зеркало увидал ее лицо, бледное, с дрожащими
губами. Он и хотел остановиться и сказать ей утешительное слово, но ноги вынесли его из комнаты, прежде чем он придумал, что сказать. Целый этот день он провел вне дома, и, когда приехал поздно вечером, девушка сказала ему, что у Анны Аркадьевны болит голова, и она просила не входить к ней.
Он был еще худее, чем три года тому назад, когда Константин Левин видел его
в последний раз. На нем был короткий сюртук. И руки и широкие кости казались еще огромнее. Волосы стали реже, те же прямые усы висели на
губы, те же глаза странно и наивно смотрели на вошедшего.
Каренина села
в карету, и Степан Аркадьич с удивлением увидал, что
губы ее дрожат, и она с трудом удерживает слезы.
Она счастлива, делает счастье другого человека и не забита, как я, а верно так же, как всегда, свежа, умна, открыта ко всему», думала Дарья Александровна, и плутовская улыбка морщила ее
губы,
в особенности потому, что, думая о романе Анны, параллельно с ним Дарья Александровна воображала себе свой почти такой же роман с воображаемым собирательным мужчиной, который был влюблен
в нее.
Нельзя было не улыбнуться, не поцеловать девочку, нельзя было не подставить ей палец, за который она ухватилась, взвизгивая и подпрыгивая всем телом; нельзя было не подставить ей
губу, которую она,
в виде поцелуя, забрала
в ротик.
Упав на колени пред постелью, он держал пред
губами руку жены и целовал ее, и рука эта слабым движением пальцев отвечала на его поцелуи. А между тем там,
в ногах постели,
в ловких руках Лизаветы Петровны, как огонек над светильником, колебалась жизнь человеческого существа, которого никогда прежде не было и которое так же, с тем же правом, с тою же значительностью для себя, будет жить и плодить себе подобных.
Тяжелый запах заменился запахом уксуса с духами, который, выставив
губы и раздув румяные щеки, Кити прыскала
в трубочку.
Всё
в ее лице: определенность ямочек щек и подбородка, склад
губ, улыбка, которая как бы летала вокруг лица, блеск глаз, грация и быстрота движений, полнота звуков голоса, даже манера, с которою она сердито-ласково ответила Весловскому, спрашивавшему у нее позволения сесть на ее коба, чтобы выучить его галопу с правой ноги, — всё было особенно привлекательно; и, казалось, она сама знала это и радовалась этому.
Сморщенное лицо Алексея Александровича приняло страдальческое выражение; он взял ее за руку и хотел что-то сказать, но никак не мог выговорить; нижняя
губа его дрожала, но он всё еще боролся с своим волнением и только изредка взглядывал на нее. И каждый раз, как он взглядывал, он видел глаза ее, которые смотрели на него с такою умиленною и восторженною нежностью, какой он никогда не видал
в них.
— Ах, мне всё равно! — сказала она.
Губы ее задрожали. И ему показалось, что глаза ее со странною злобой смотрели на него из-под вуаля. — Так я говорю, что не
в этом дело, я не могу сомневаться
в этом; но вот что он пишет мне. Прочти. — Она опять остановилась.
Ничего, казалось, не было необыкновенного
в том, что она сказала, но какое невыразимое для него словами значение было
в каждом звуке,
в каждом движении ее
губ, глаз, руки, когда она говорила это! Тут была и просьба о прощении, и доверие к нему, и ласка, нежная, робкая ласка, и обещание, и надежда, и любовь к нему,
в которую он не мог не верить и которая душила его счастьем.
Вронский вошел
в вагон. Мать его, сухая старушка с черными глазами и букольками, щурилась, вглядываясь
в сына, и слегка улыбалась тонкими
губами. Поднявшись с диванчика и передав горничной мешочек, она подала маленькую сухую руку сыну и, подняв его голову от руки, поцеловала его
в лицо.
В восьмом часу вечера Левин с женою пил чай
в своем нумере, когда Марья Николаевна, запыхавшись, прибежала к ним. Она была бледна, и
губы ее дрожали.
Она знала это чувство и знала его признаки и видела их на Анне — видела дрожащий, вспыхивающий блеск
в глазах и улыбку счастья и возбуждения, невольно изгибающую
губы, и отчетливую грацию, верность и легкость движений.
Дарья Александровна была твердо уверена
в невинности Анны и чувствовала, что она бледнеет и
губы ее дрожат от гнева на этого холодного, бесчувственного человека, так покойно намеревающегося погубить ее невинного друга.
Он видел и княгиню, красную, напряженную, с распустившимися буклями седых волос и
в слезах, которые она усиленно глотала, кусая
губы, видел и Долли, и доктора, курившего толстые папиросы, и Лизавету Петровну, с твердым, решительным и успокаивающим лицом, и старого князя, гуляющего по зале с нахмуренным лицом.
Итак, я начал рассматривать лицо слепого; но что прикажете прочитать на лице, у которого нет глаз? Долго я глядел на него с невольным сожалением, как вдруг едва приметная улыбка пробежала по тонким
губам его, и, не знаю отчего, она произвела на меня самое неприятное впечатление.
В голове моей родилось подозрение, что этот слепой не так слеп, как оно кажется; напрасно я старался уверить себя, что бельмы подделать невозможно, да и с какой целью? Но что делать? я часто склонен к предубеждениям…
Как она переменилась
в этот день! бледные щеки впали, глаза сделались большие,
губы горели.
Она подняла на меня томный, глубокий взор и покачала головой; ее
губы хотели проговорить что-то — и не могли; глаза наполнились слезами; она опустилась
в кресла и закрыла лицо руками.
Я пристально посмотрел ему
в глаза; но он спокойным и неподвижным взором встретил мой испытующий взгляд, и бледные
губы его улыбнулись; но, несмотря на его хладнокровие, мне казалось, я читал печать смерти на бледном лице его.
Он стал на колени возле кровати, приподнял ее голову с подушки и прижал свои
губы к ее холодеющим
губам; она крепко обвила его шею дрожащими руками, будто
в этом поцелуе хотела передать ему свою душу…
Вот наконец мы пришли; смотрим: вокруг хаты, которой двери и ставни заперты изнутри, стоит толпа. Офицеры и казаки толкуют горячо между собою: женщины воют, приговаривая и причитывая. Среди их бросилось мне
в глаза значительное лицо старухи, выражавшее безумное отчаяние. Она сидела на толстом бревне, облокотясь на свои колени и поддерживая голову руками: то была мать убийцы. Ее
губы по временам шевелились: молитву они шептали или проклятие?
Он отвел капитана
в сторону и стал говорить ему что-то с большим жаром; я видел, как посиневшие
губы его дрожали; но капитан от него отвернулся с презрительной улыбкой.
Мы изорвали чадру и перевязали рану как можно туже; напрасно Печорин целовал ее холодные
губы — ничто не могло привести ее
в себя.
Наружность поручика Вулича отвечала вполне его характеру. Высокий рост и смуглый цвет лица, черные волосы, черные проницательные глаза, большой, но правильный нос, принадлежность его нации, печальная и холодная улыбка, вечно блуждавшая на
губах его, — все это будто согласовалось для того, чтоб придать ему вид существа особенного, не способного делиться мыслями и страстями с теми, которых судьба дала ему
в товарищи.
(Она не изменилась
в лице, не пошевельнула
губами, как будто не об ней дело.)
Стали разъезжаться. Сажая княжну
в карету, я быстро прижал ее маленькую ручку к
губам своим. Было темно, и никто не мог этого видеть.