Да, это была она. Он видел теперь ясно ту исключительную, таинственную особенность, которая отделяет каждое лицо от другого, делает его особенным, единственным, неповторяемым. Несмотря на неестественную белизну и полноту лица, особенность эта, милая, исключительная особенность, была в этом лице,
в губах, в немного косивших глазах и, главное, в этом наивном, улыбающемся взгляде и в выражении готовности не только в лице, но и во всей фигуре.
Неточные совпадения
Наконец приехал и Матвей Никитич, и судебный пристав, худой человек с длинной шеей и походкой на бок и также на бок выставляемой нижней
губой, вошел
в комнату присяжных.
— Христос воскресе, — сказал он, смеясь глазами, и, придвинувшись к Нехлюдову и обдав его особенным мужицким, приятным запахом, щекоча его своей курчавой бородкой,
в самую середину
губ три раза поцеловал его своими крепкими, свежими
губами.
Лицо у ней было красное,
в пятнах, с широко расставленными черными глазами и толстыми короткими
губами, не закрывавшими белые выпирающие зубы.
В комнате было светло, и Нехлюдов
в первый раз ясно на близком расстоянии увидал ее лицо, — морщинки около глаз и
губ и подпухлость глаз.
Всё было красиво
в этой девушке: и большие белые руки, и волнистые остриженные волосы, и крепкие нос и
губы; но главную прелесть ее лица составляли карие, бараньи, добрые, правдивые глаза.
— Вот, сердиться! Ты где стоишь? — спросил он, и вдруг лицо его сделалось серьезно, глаза остановились, брови поднялись. Он, очевидно, хотел вспомнить, и Нехлюдов увидал
в нем совершенно такое же тупое выражение, как у того человека с поднятыми бровями и оттопыренными
губами, которое поразило его
в окне трактира.
Молодой же бескровный художник с заложенными за уши жидкими волосами глядел
в темный угол гостиной своими безжизненными голубыми глазами и, нервно шевеля
губами, тянул к «
в».
— Вот не ожидал тебя здесь встретить, — сказал он, подходя к Нехлюдову, улыбаясь
губами, между тем как глаза его оставались грустными. — Я и не знал, что ты
в Петербурге.
— Оно не подтвердило, потому что не входило и не может входить
в рассмотрение самого дела, — сказал Селенин, щуря глаза. — Ты, верно, у тетушки остановился, — прибавил он, очевидно желая переменить разговор. — Я вчера узнал от нее, что ты здесь. Графиня приглашала меня вместе с тобой присутствовать на собрании приезжего проповедника, — улыбаясь
губами, сказал Селенин.
— Впрочем, мы после поговорим, — сказал Селенин. — Иду, — обратился он к почтительно подошедшему к нему судебному приставу. — Непременно надо видеться, — прибавил он, вздыхая. — Только застанешь ли тебя? Меня же всегда застанешь
в 7 часов, к обеду. Надеждинская, — он назвал номер. — Много с тех пор воды утекло, — прибавил он уходя, опять улыбаясь одними
губами.
— Так вот-с, — сказал Топоров, запечатывая конверт, — объявите это вашим клиентам, — прибавил он, поджимая
губы в виде улыбки.
И оттого у мальчика всё больше и больше распухали
губы, и он делал большие усилия, чтобы не заплакать, полагая, что плакать
в таких случаях стыдно.
Синеющие теперь
губы были сложены
в улыбку; небольшая бородка только окаймляла нижнюю часть лица, и на бритой стороне черепа было видно небольшое крепкое и красивое ухо.
И
в воображении его из-за всех впечатлений нынешнего дня с необыкновенной живостью возникло прекрасное лицо второго мертвого арестанта с улыбающимся выражением
губ, строгим выражением лба и небольшим крепким ухом под бритым синеющим черепом.
Тарас говорил про себя, что когда он не выпьет, у него слов нет, а что у него от вина находятся слова хорошие, и он всё сказать может. И действительно,
в трезвом состоянии Тарас больше молчал; когда же выпивал, что случалось с ним редко и и только
в особенных случаях, то делался особенно приятно разговорчив. Он говорил тогда и много и хорошо, с большой простотою, правдивостью и, главное, ласковостью, которая так и светилась из его добрых голубых глаз и не сходящей с
губ приветливой улыбки.
Но бедный мальчик уже не помнит себя. С криком пробивается он сквозь толпу к савраске, обхватывает ее мертвую, окровавленную морду и целует ее, целует ее в глаза,
в губы… Потом вдруг вскакивает и в исступлении бросается с своими кулачонками на Миколку. В этот миг отец, уже долго гонявшийся за ним, схватывает его, наконец, и выносит из толпы.
Он играл ножом для разрезывания книг, капризно изогнутой пластинкой бронзы с позолоченной головою бородатого сатира на месте ручки. Нож выскользнул из рук его и упал к ногам девушки; наклонясь, чтоб поднять его, Клим неловко покачнулся вместе со стулом и, пытаясь удержаться, схватил руку Нехаевой, девушка вырвала руку, лишенный опоры Клим припал на колено. Он плохо помнил, как разыгралось все дальнейшее, помнил только горячие ладони на своих щеках, сухой и быстрый поцелуй
в губы и торопливый шепот:
Теперь он готов был влюбиться в бабушку. Он так и вцепился в нее: целовал ее
в губы, в плечи, целовал ее седые волосы, руку. Она ему казалась совсем другой теперь, нежели пятнадцать, шестнадцать лет назад. У ней не было тогда такого значения на лице, какое он видел теперь, ума, чего-то нового.
Неточные совпадения
Дверь отворяется, и выставляется какая-то фигура во фризовой шинели, с небритою бородою, раздутою
губою и перевязанною щекою; за нею
в перспективе показывается несколько других.
Угрюм-Бурчеев мерным шагом ходил среди всеобщего опустошения, и на
губах его играла та же самая улыбка, которая озарила лицо его
в ту минуту, когда он,
в порыве начальстволюбия, отрубил себе указательный палец правой руки.
Вышел вперед белокурый малый и стал перед градоначальником.
Губы его подергивались, словно хотели сложиться
в улыбку, но лицо было бледно, как полотно, и зубы тряслись.
С ними происходило что-то совсем необыкновенное. Постепенно,
в глазах у всех солдатики начали наливаться кровью. Глаза их, доселе неподвижные, вдруг стали вращаться и выражать гнев; усы, нарисованные вкривь и вкось, встали на свои места и начали шевелиться;
губы, представлявшие тонкую розовую черту, которая от бывших дождей почти уже смылась, оттопырились и изъявляли намерение нечто произнести. Появились ноздри, о которых прежде и
в помине не было, и начали раздуваться и свидетельствовать о нетерпении.
Молча указывали они на вытянутые
в струну дома свои, на разбитые перед этими домами палисадники, на форменные казакины,
в которые однообразно были обмундированы все жители до одного, — и трепетные
губы их шептали:"Сатана!"