Неточные совпадения
По вечерам, — когда полковник, выпив рюмку — другую водки, начинал горячо толковать
с Анной Гавриловной о хозяйстве, а Паша, засветив свечку, отправлялся наверх читать, — Еспер Иваныч, разоблаченный уже из сюртука в халат, со щегольской гитарой в руках, укладывался в гостиной, освещенной только лунным светом, на диван и начинал негромко наигрывать разные трудные арии; он отлично
играл на гитаре, и вообще видно было, что вся жизнь Имплева имела какой-то поэтический и меланхолический оттенок: частое погружение в самого себя, чтение, музыка, размышление о разных ученых предметах и, наконец, благородные и возвышенные отношения к женщине — всегда составляли лучшую усладу его жизни.
Ванька молчал. Дело в том, что он имел довольно хороший слух, так что некоторые песни
с голосу
играл на балалайке. Точно так же и склады он запоминал по порядку звуков, и когда его спрашивали, какой это склад, он начинал в уме: ба, ва, га, пока доходил до того, на который ему пальцами указывали. Более же этого он ничего не мог ни припомнить, ни сообразить.
Павел тоже
играл старательнейшим образом, так что у него в груди даже дрожало —
с таким чувством он выходил, говорил и пел.
В учителя он себе выбрал, по случаю крайней дешевизны, того же Видостана, который, впрочем, мог ему растолковать одни только ноты, а затем Павел уже сам стал разучивать, как бог на разум послал, небольшие пьески; и таким образом к концу года он
играл довольно бойко; у него даже нашелся обожатель его музыки, один из его товарищей, по фамилии Живин, который прослушивал его иногда по целым вечерам и совершенно искренно уверял, что такой игры на фортепьянах
с подобной экспрессией он не слыхивал.
— Ты
играешь? — спросила его Мари, уставив на него
с некоторым удивлением свои голубые глаза.
—
Играю, — отвечал Павел и начал наигрывать знакомые ему пьесы
с чувством, какое только было у него в душе.
— Ну, вот давай, я тебя стану учить; будем
играть в четыре руки! — сказала она и, вместе
с тем, близко-близко села около Павла.
В остальную часть дня Александра Григорьевна, сын ее, старик Захаревский и Захаревский старший сели
играть в вист. Полковник стал разговаривать
с младшим Захаревским; несмотря на то, что сына не хотел отдать в военную, он, однако, кадетов очень любил.
Прежнее эстетическое чувство заменилось теперь в Еспере Иваныче любовью к изящным игрушкам; кроме собаки, у него еще была картина
с музыкой, где и танцевали, и пилили, и на скрипке
играли; и на все это он смотрел иногда по целым часам неотстанно.
—
Играя с тигренком, вы никогда не воображали, что он будет когда-нибудь со временем и тигром.
— Никогда я
с тобой не
играла, — произнесла Мари серьезно, — а всегда тебе желала счастья, как желала бы его собственному сыну.
Вообще, он был весьма циничен в отзывах даже о самом себе и, казалось, нисколько не стыдился разных своих дурных поступков. Так, в одно время, Павел стал часто видать у Салова какого-то молоденького студента, который приходил к нему, сейчас же садился
с ним
играть в карты, ерошил волосы, швырял даже иногда картами, но, несмотря на то, Салов без всякой жалости продолжал
с ним
играть.
Невдолге после того, Салов не преминул и
с самим Павлом
сыграть небольшую плутовскую штучку. Однажды тот, придя к нему, увидел на столе шашки и шашешницу.
— Я играю-с, — отвечал тот.
Салов, черный господин и инженер стали
играть. Прочие посетители, о которых говорил Салов, что-то не приезжали, а потому Павел все время разговаривал
с правоведом.
— Нет-с, я не расположен больше
играть, — отвечал инженер явно насмешливым голосом.
— И в Петербурге тоже-с, и в Петербурге!.. По крайней мере, когда я в последний раз был там, — говорил Александр Иванович явно грустным тоном, — Вася Каратыгин мне прямо жаловался, что он
играет всякую дребедень, а что поумней — ему не позволяют
играть.
— Еще больше, кажется; но, по крайней мере, я рада тому, что он соберет к себе разных дряней приятелей,
играет, пьет
с ними на своей половине, и не адресуется уж ко мне ни
с разговорами, ни
с нежностями.
— Да, но он все не то
играет, что я люблю; я люблю больше русские песни! — воскликнула становая и, вскочив
с дивана, выбежала в залу.
— Постойте, Вихров! — кликнул ему вслед хозяин; ему, видно, казалось, что он мало надругался еще над приятелем. — Я могу достать вам пятьсот-шестьсот рублей,
с тем чтобы вы сели
с нами
играть в карты.
— А помните ли вы наш театр, который мы
с вами
играли — маленькие? — прибавил он вслух.
— Здорова, — отвечал торопливо Павел. — Дело мое в том, что мы затеваем театр устроить и просим, чтобы и вы
с нами
играли.
— Нет, теперь уж я сама на него сердита; если он не желает помириться со мной, так и бог
с ним!
С удовольствием бы, Вихров, я стала
с вами
играть,
с удовольствием бы, — продолжала она, — но у меня теперь у самой одно большое и важное дело затевается: ко мне сватается жених; я за него замуж хочу выйти.
— Значит, во всяком случае вы будете
играть? — сказал
с удовольствием Павел.
— Разве Анна Ивановна будет
с нами
играть? — спросил Неведомов дрожащим голосом.
— Нет, — сказал он сам себе, — наше общество слишком еще глупо и пошловато, чтобы
с ним и в нем
сыграть настоящим образом Шекспира!
— Послушайте, кузина, — начал он, — мы столько лет
с вами знакомы, и во все это время
играем между собой какую-то притворную комедию.
— Правда! — подтвердил Добров. — Нынче вот они еще маленько посмирнее стали, а прежде такие озорники были, что боже упаси: на моей уж памяти один баринок какую у нас
с священником штуку
сыграл, — чудо!
Слухи эти дошли, разумеется, и до Юленьки Захаревской; она при этом сделала только грустно-насмешливую улыбку. Но кто больше всех в этом случае ее рассердил — так это Катишь Прыхина: какую та во всей этой истории
играла роль, на языке порядочной женщины и ответа не было. Юлия хотя была и совершенно чистая девушка, но, благодаря дружбе именно
с этой m-lle Прыхиной и почти навязчивым ее толкованиям, понимала уже все.
Она, как увидел Вихров,
играла в карты
с Катишь Прыхиной и
с каким-то молодым человеком очень маленького роста.
— Выпьем и потолкуем! — согласился Вихров; он последнее время все чаще и чаще стал предаваться этого рода развлечению
с приятелями. Те делали это больше по привычке, а он —
с горя, в котором большую роль
играла печаль об Фатеевой, а еще и больше того то, что из Петербурга не было никакого известия об его произведениях.
— И будем мы
с вами в карты
играть!
— Хорошо, я хоть Гертруду буду
играть, — сказала Юлия
с просиявшим взором.
Выбор такой большой пьесы, как «Гамлет», произвел удивление и смех в публике; но m-me Пиколова хотела непременно, чтобы пьесу эту
играли, — хотел того, значит, и грозный начальник губернии и в этом случае нисколько не церемонился: роль короля, например, он прислал
с жандармом к председателю казенной палаты, весьма красивому и гордому из себя мужчине, и непременно требовал, чтобы тот через неделю выучил эту роль.
Перед наступлением первой репетиции он беспрестанно ездил ко всем участвующим и долго им толковал, что если уж
играть что-либо на благородных спектаклях, так непременно надо что-нибудь большое и умное, так что все невольно прибодрились и начали думать, что они в самом деле делают что-то умное и большое; даже председатель казенной палаты не
с таким грустным видом сидел и учил роль короля Клавдия; молодежь же стала меньше насмешничать.
Вихров начал учить всех почти
с голосу, и его ли в этом случае внушения были слишком велики, или и участвующие сильно желали как можно лучше
сыграть, но только все они очень скоро стали подражать ему.
Он был средних лет,
с несколько лукавою и заискивающею физиономиею, и отличался, говорят, тем, что по какой бы цене ни
играл и сколько бы ни проигрывал — никогда не менялся в лице, но в настоящее время он, видимо, был чем-то озабочен и беспрестанно подходил то к тому, то к другому окну и смотрел на видневшуюся из них дорогу, как бы ожидая кого-то.
Вихров затем, все еще продолжавший дрожать, взглянул на правую сторону около себя и увидел лежащий пистолет; он взял его и сейчас же разрядил, потом он взглянул в противоположную сторону и там увидел невиннейшее зрелище: Мелков спокойнейшим и смиреннейшим образом сидел на лавке и
играл с маленьким котенком. Вихрова взбесило это.
— Вы слышали, какую штуку
с вами
сыграл господин губернатор? — спросил прокурор. У него губы даже были бледны от гнева.
Когда они возвратились к Клеопатре Петровне, она сидела уж за карточным столом, закутанная в шаль. На первых порах Клеопатра Петровна принялась
играть с большим одушевлением: она обдумывала каждый ход, мастерски разыгрывала каждую игру; но Вихров отчасти
с умыслом, а частью и от неуменья и рассеянности
с самого же начала стал страшно проигрывать. Катишь тоже подбрасывала больше карты, главное же внимание ее было обращено на больную, чтобы та не очень уж агитировалась.
— Я-то соскучусь, господи! — произнес Вихров, и голос его при этом как-то особенно прозвучал. — Но как же мы, однако, будем проводить наше время? — продолжал он. — Мы, конечно, будем
с вами в карты
играть, как в Петербурге собирались.
— Ну, так ты вот этого мальчика займи: давай ему смирную лошадь кататься, покажи, где у нас купанье — неглубокое, вели ему сделать городки, свайку; пусть
играет с деревенскими мальчиками.
Бездарнее и отвратительнее
сыграть эту роль было невозможно, хотя артист и старался говорить некоторые характерные фразы громко, держал известным образом по-купечески большой палец на руке, ударял себя при патетических восклицаниях в грудь и прикладывал в чувствительных местах руку к виску; но все это выходило только кривляканьем, и кривляканьем самой грубой и неподвижной натуры, так что артист, видимо, родился таскать кули
с мукою, но никак уж не на театре
играть.
— Господа, хотите
играть в карты? — отнеслась Мари к двум пожилым генералам, начинавшим уж и позевывать от скуки; те, разумеется, изъявили величайшую готовность. Мари же сейчас всех их усадила: она, кажется, делала это, чтобы иметь возможность поговорить посвободней
с Вихровым, но это ей не совсем удалось, потому что в зало вошел еще новый гость, довольно высокий, белокурый,
с проседью мужчина, и со звездой.
Женичка дома не жил: мать отдала его в один из лучших пансионов и сама к нему очень часто ездила, но к себе не брала; таким образом Вихров и Мари все почти время проводили вдвоем — и только вечером, когда генерал просыпался, Вихров садился
с ним
играть в пикет; но и тут Мари или сидела около них
с работой, или просто смотрела им в карты.
— Удивительное дело, — сказал Вихров, — каким образом это так случилось, что приятели мои,
с которыми я сближался в юности, все явились потом более или менее общественными людьми, не говоря уж, например, об вас, об Плавине, но даже какой-нибудь Замин — и тот
играет роль, как глашатай народных нужд и желаний.